Зови меня перед смертью

Линьгу молча жевал булочку, глядя в стол. Гуожи пил чай, словно задумался о чём-то далёком. Даже Дань, всегда находящий повод для веселья, не пытался шутить.

Только когда мы уже почти доели, Гуожи наконец задал вопрос, который висел в воздухе:

— Что вы собираетесь делать, командир?

Я поставил чашу с чаем на стол и посмотрел на него.

— Добьюсь, чтобы глава Зала Крыльев отправил поисковиков.

Гуожи кивнул, но по лицу было видно, что его что-то тревожит. На лицах некоторых появилось облегчение. Неужто думали, что сделаю вид, что ничего не произошло?

И только Гуожи помрачнел, зная нрав главы.

Да. Это будет нелегко. Но другого выхода нет.

Через некоторое время мы покидали город. Утренний туман уже рассеялся, уступая место сухому воздуху приближающегося полудня. Каменные стены остались позади, позолоченные солнечными лучами, улицы медленно оживали, кто-то уже вывешивал ткань на прилавки, кто-то вытаскивал ведра с водой, а где-то вдалеке стучала деревянная колотушка уличного торговца лепёшками.

Я не успел даже натянуть поводья, как что-то вцепилось в моё плечо. Я невольно дернулся.

Резкий хлопок крыльев, чёрное пятно на краю зрения — ворон!

Сердце пропустило удар.

Я не знал, что именно меня так встревожило — неожиданность или внезапная тяжесть, или сам взгляд птицы. Слишком пронзительный, слишком умный.

— Дзай, — выдохнул я, попытавшись согнать его, но ворон и не думал слетать.

— Не прогоняйте его, господин.

Голос был тихий, надтреснутый.

К нам спешила женщина.

Она была худая и сутулая, в тёмном и потёртом до белёсых полос одеянии. Лицо избороздили глубокие морщины. Её нога неестественно подгибалась, отчего она хромала, но двигалась быстро и уверенно.

— Тебя ждёт беда, мальчик, — произнесла она сухим, как потрескавшаяся глина пустыни, голосом, вмиг откинув прозвучавшее перед этим уважительное обращение.

Час от часу не легче. Отряд резко смолк.

Никогда не получал таких предсказаний. Мало приятного. Но и страдать не вижу смысла. Поэтому я только усмехнулся, натягивая поводья.

— Я уже встретился с бедой, госпожа. В пустыне. Она осталась за моей спиной.

— Ты не понял.

Женщина замерла, вглядываясь в меня, и мне вдруг стало не по себе.

Что-то в её взгляде напоминало ту старуху из сна. Но это… показалось. Просто показалось.

— Беда придет оттуда, откуда ты ждёшь, — сказала она. — Будь осторожен. Это ещё не конец.

Ворон вспорхнул с моего плеча и взвился ввысь.

На мгновение черное крыло закрыло солнце, и показалось, что весь мир погрузился во тьму.

Часть II Красная невеста Глава 1

Столица Бачэн раскрывалась перед путником подобно свитку с искусно выписанными узорами: чем ближе мы подъезжали, тем явственнее ощущалась её грандиозность.

Сначала появились каменные стены — высокие-высокие, с башнями, уходящими в небо. Они были выстроены из светлого песчаника и казались почти золотыми в лучах заходящего солнца. В воздухе пахло пылью и свежестью пруда, который окружал часть города, служа естественным рвом. Над воротами, расписанными изящными символами, висели массивные фонари, а по обе стороны стояли воины в тёмных доспехах, внимательно наблюдающие за всеми, кто въезжал в город.

Настоящая жизнь начиналась за стенами.

Стоило въехать внутрь, как перед нами раскинулся настоящий океан движения, звуков и запахов.

Главная улица — Шёлковая дорога, проходила от Северных ворот к Южным, ровная, широкая, вымощенная светлым камнем, отполированным тысячами ног, копыт и колёс повозок. По обе стороны высились деревянные дома с изящными изогнутыми крышами, поблёскивающими глазурованной черепицей. На фасадах висели яркие шёлковые вывески с иероглифами — красные, синие и золотые.

Торговцы нахваливали свои товары от специй до драгоценностей голосами, натренированными за десятки лет уличной торговли.

— Свежая рыба из южных рек! Только сегодня!

— Лучшие шелка! Из самой долины Лунного Дракона!

— Травы и настойки! От усталости, от простуды, от дурных снов!

«От дурных мозгов», — мысленно добавил я, проезжая мимо.

Жаль, что таких нет.

Запахи мешались в головокружительно ароматный эликсир: сладковатый ладан у ворот храма, терпкая свежесть нарезанных лаймов, дым от уличных жаровен, где повара ловко подбрасывали на сковородах кусочки мяса, приправленные тмином и кунжутом.

Повозки с товарами проезжали мимо — лошади мерно ступали, опуская головы, гружёные мешками с рисом, корзинами с фруктами, деревянными ящиками с керамикой.

Пешеходы двигались непрерывным потоком. Крестьяне в простых одеждах с плетёными корзинами, наполненными зеленью. Богатые горожане в просторных шёлковых ханьфу, расшитых золотыми нитями. Учёные с зачесанными назад волосами, с развёрнутыми свитками в руках, идущие друг за другом с задумчивыми лицами. Военные, закованные в броню, с мечами на поясах и непроницаемыми взглядами.

Кое-где дети играли с бумажными змеями, бегая за ними по мостовой, а у одного из мостов через канал уличный музыкант бренчал на пипе, напевая народную балладу о забытой любви.

Мы свернули к центру. Здесь, где Шёлковая дорога пересекалась с Драконьим трактом, находилась главная торговая площадь.

Неподалеку возвышалась пагода с красно-золотыми балками, а вокруг неё раскинулись лавки и рынки. Люди ходили между прилавками, торговцы сновали туда-сюда, складывали груды благовоний, шелков, бумаги, фарфора.

Здесь тоже торговля, но не такая, как у ворот.

Чуть дальше виднелись места для отдыха возле пруда, засаженного ивами и лотосами. По вымощенным дорожкам неторопливо прогуливались чиновники, поэты, купцы и просто уставшие путники, стремящиеся найти тень.

У одного из чайных домиков стояла длинная очередь — там зазывали попробовать новый чай, привезённый караваном из-за гор.

Чем ближе к центру Бачэн, тем чище улицы, строже строения, изысканнее наряды людей. Здесь уже не было громких криков торговцев, здесь звучала музыка, шёпот дипломатов, шелест шёлка.