Зови меня перед смертью

Центральный бассейн был выложен гладкими камнями, под полом находилась система термальных источников. Лёгкий пар поднимался над поверхностью, обещая расслабление измученному телу.

Раздевшись, я бросил дорожную одежду в корзину для стирки — пыль пустыни въелась в ткань так, что, казалось, она стала частью меня. После чего, не торопясь, погрузился в воду.

Тепло окутало меня, пробираясь под кожу, расслабляя их после долгой дороги.

Но на душе было не спокойно.

Я запрокинул голову, упираясь затылком в край бассейна. Прикрыл глаза.

Что мне делать?

Отцу плохо. Очень плохо.

Дамэнь и Кейсенг пропали.

Зал Крыльев выделил поисковиков, но они тоже живые люди.

Всё это висело на моих плечах, не давая выдохнуть.

Моё место здесь, в доме? Или в пустыне, где двое моих людей могли быть ещё живы… или уже мертвы?

Я поджал губы.

Ты не найдёшь тех, кого ищешь. Погибнешь сам и погубишь остальных.

Почему её предупреждение не выходило у меня из головы?

Я опустил ладонь в воду и сжал её в кулак.

Нет, мне нужен был план. Разорваться на части — плохая идея. Но одно я знал точно: я не оставлю ни отца, ни своих людей.

Вопрос лишь в том, как сделать это правильно.

Приведя себя в порядок, я поднялся из воды, позволяя каплям стекать по коже. Влажный воздух обволакивал, но внутри становилось холодно. Решение созрело в моей голове так же быстро, как вода высыхала на теле.

Я знаю, кто мне может помочь. Пусть он не может дать гарантии, но я должен попробовать.

Если кто и мог подсказать мне, где найти лучших лекарей, способных помочь отцу, так это он. Учитель Гуань Бай знал больше, чем могли бы рассказать сто мудрецов. Официально он числился среди наставников школы Хоунлу, но его имя давно вышло за ее пределы. Говорили, что в юности он постиг секреты долголетия, что мог видеть потоки жизненной энергии и даже менять их. А ещё — именно он обучал меня совершенствованию.

Ночью лететь было проще. Поэтому отдохнув вечером, я решил выбраться из дома, когда луна взойдет на небо. Меньше глаз, меньше ненужных вопросов.

Я вышел в сад, поднял руку и призвал Цзянь. Она в полете более маневренная, зато Сянь — быстрая, но безбашенная. Над городом лучше с ней не связываться. Близняшка, хранившаяся в ножнах за спиной, дрогнула, а затем, повинуясь мысленному приказу, выскользнула в воздух, оставляя сестру в одиночестве. Она зависла передо мной, лёгкими серебристыми бликами отражая свет звёзд.

Я жалел, что без меча не могу взять такую высоту и скорость, как на нём. Но люди, к сожалению, не птицы.

Я легко шагнул вперёд, оказываясь на Цзянь, и малейшим движением мысли взмыл в воздух.

Бачэн с его огнями, запахами ночных харчевен и приглушёнными голосами быстро осталась позади. Скорость увеличивалась. Холодный ветер обжигал лицо, но я не обращал на это внимания. Всё, что сейчас имело значение — это добраться до учителя.

Он жил далеко за пределами столицы, в горах, где воздух был свеж, а деревья росли в таком количестве, что их кроны можно было принять за зеленый ковер днем.

У подножия скалы находилась деревянная беседка, а дальше — узкая каменная лестница, поднимавшаяся к небольшой усадьбе, утопающей в тени высоких сосен.

Я спрыгнул с Цзянь и, убрав её в ножны, начал подниматься вверх.

Ветер что-то нашептал среди ветвей, озорно стряхивая сосновые иголки на тропу.

Перед домом под кряжистой сливой, сидел сам учитель.

Порой казалось, что они не меняется никогда. Аскетичная ряса, длинные седые волосы, собранные в высокий узел, и узкое, покрытое морщинами лицо.

Гуань Бай не смотрел на меня, но, когда я ступил на последнюю ступеньку, заговорил:

— Я ждал тебя, ученик.

Я невольно замер.

— Вы знали, что я приду?

Он усмехнулся и повернул ко мне лицо. Его глаза, словно вобравшие в себя лунный свет, холодно сверкнули.

— Конечно. Ветер мне всё рассказал.

Уж не знаю, правда ли ему говорил что-то ветер, но фразу эту я слышал часто. И в какой-то момент подхватил сам. Не зря же в памяти после боя с демоном Тжу осталась уверенность, что со мной тоже говорил ветер.

Он поднялся, легко и грациозно, словно смеясь над своим возрастом.

— Ты пришёл за лекарем?

Я кивнул. Все знает. Поэтому к чему лишние слова. Впрочем, Гуань Бай так или иначе старался быть в курсе жизни своих учеников.

Он на мгновение задумался, потом кивнул в ответ.

— Хорошо. Я скажу, к кому идти. Но сначала расскажи детальнее, как обстоят дела.

Я вздохнул, собираясь с мыслями. Этот разговор будет долгим.

— Я отправлю весть, — медленно произнёс Гуань Бай после моего рассказа, разглядывая что-то в ночном небе. — Но гарантий нет.

— Почему? — спросил я, понимая, что вопрос глуп, но нельзя было его не задать.

— Потому что этот человек не любит выходить в люди.

Я нахмурился. То есть я подумал только про недуг отца, а оказалась ещё одна причина.

— Кто он?

Учитель усмехнулся, но в этой усмешке не было насмешки — скорее тень воспоминаний.

— Его зовут Цай Юань. Когда-то он был известен как один из лучших целителей империи. Одни говорят, что он мог вытягивать болезни голыми руками, другие, что чувствовал смерть ещё до того, как её шаги слышались у дверей болеющего.

— Говорят? А вы?

Гуань Бай посмотрел на меня пристально, будто изучая что-то, чего я сам в себе ещё не видел.

— А я знаю, — сказал он. — Цай Юань действительно был велик. Но он исцелил того, кого не должен был исцелять.

Я чуть нахмурился, не понимая, о чем речь.

— Вы о ком?

Учитель помолчал какое-то время, но потом все же произнес:

— О демоне.

Я приподнял брови, не веря услышанному.

— Он помог демону?

— Да. Это был в каком-то плане… эксперимент. Цай Юань верил, что… если демоны — порождение мира, значит, их можно понять. Исцелить, приручить, обратить. Он пытался заглянуть за завесу того, что мы зовём добром и злом.

Я молчал.

— Что случилось потом?

— Демон убил его жену и детей, — спокойно ответил Учитель. — Сжёг дом. Оставил в живых только его самого.

Я прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Демонам нельзя верить. Никогда.

— И он исчез, — продолжил Учитель. — Ушёл в горы, стал затворником. С тех пор лечит только тех, кого сочтёт достойными.

— Значит, мне придётся убедить его помочь.

Гуань Бай кивнул:

— Я отправлю ему весть.

Я склонил голову в благодарности, уже хотел поблагодарить, намереваясь покинуть дом, но учитель вдруг произнёс: