Зверь 6

Оборотень запнулся. Последние слова он словно выталкивал из себя, старался выплеснуть вместе с ними ту горечь, какая скопилась за прошедшее время.

— Я заглянул в её глаза и… Я отпустил её, она с плачем выбежала из спальни, растрепанная, в порванном платье… А мои дружки, чтоб им всем провалиться в навозную кучу… Они подслушивали под дверью и с веселым смехом и улюлюканием устроили охоту на Малию. Она плакала, кричала о помощи, а они гнали её, как стая волков гонит одинокого оленя… Я не бросился на её защиту. Нет. Когда они завалились ко мне после своей забавы, а барон Жульберт Авассинский протянул старинный меч своей семьи, то я разделся и накинул волчью шкуру. Надо было видеть их удивленные глаза. Они-то думали, что у нас с Малией что-то было…

Михаилг снова замолчал. Я тоже отстранено смотрел поверх головы оборотня и молчал. А вот мои спутницы начали всхлипывать. Похоже, это история повлияла на женские сердца.

— Не знаю, что наговорили мои дружки Малии, но когда я выглянул в окно, то увидел её, бегущую в темноте в том же самом платье. Я бросился за ней… почти догнал, а она…

Черноволосый красавец замолчал.

Хотя, какой он сейчас красавец? Урод! Самый настоящий избалованный урод, привыкший всё брать силой и не несущий никакой ответственности. Извращенный богатством мерзавец, не задумывающийся о чувствах других людей.

— В общем, она остановилась и прокляла его, — закончил я за него. — Сказала, что бегать ему в такой шкуре до тех пор, пока не познает настоящей любви.

— Так ты его знаешь? — спросила Баба-Яга.

— Нет, просто предположил, — я посмотрел на свои ногти так, как будто ничего интереснее в жизни не видел.

— Вы мне поможете? — с надеждой спросил Михаил.

— Нет, мы здесь не для этого, — отрезала Баба-Яга. — Ты не должен досаждать поселку и…

— Я не могу больше так! — сухо проговорил оборотень. — С каждым днём я чувствую, что мне всё труднее перекидываться в человека. Совсем не за горами тот день, когда я больше не смогу этого сделать…

— Ну и поделом тебе, волчья шкура! — всхлипнула Чопля. — Будешь знать, как женщин обижать!

— Я уже всё осознал и раскаялся! — возразил оборотень.

— Он уже всё осознал и раскаялся, — кивнул я на него своим спутницам. — Может, получится снять проклятие?

— Может и получится, — буркнула Баба-Яга. — Только с какого перепуга нам ему помогать? Шарахнуть живицей по кумполу, да и притащить Цангири. Так и проблем будет меньше!

— Да! А то взяли моду — чуть что, сразу на девок спорить! — втиснулась Чопля.

Я только покачал головой.

— Я живым не дамся, — рыкнул Михаил.

Он отпрыгнул от козы и обернулся волком.

Это выглядело так, как будто Михаил подпрыгнул в прыжке фигурного катания под названием «аксель», на миг покрылся дымкой, а приземлился уже волосатым и с клыками.

Да уж, даже в том лунном свете он казался страшным, как тысяча ночных кошмаров. А сейчас… Шерсть клочками по телу, репьи на ногах, хвост как у дворового пса Шарика… И в то же время рифленая мускулатура, оскаленные белые клыки «гордость стоматолога», эбонитовые когти «мечта гота» и красные глаза дополняли картину.

Страх и грация в одном флаконе. Если бы не рваная рана на спине, которая уже успела покрыться коркой…

— А ты нам живым и не нужен! — осклабилась Баба-Яга. — Сейчас тебя порешим, да и дело с концом…

— Никого мы трогать не будем! — скомандовал я. — Если есть возможность решить всё миром, то миром и будем решать!

— Эх, Эдгарт, а ведь раньше был нормальным чуваком, — вздохнула Чопля.

— Нам ещё помощь деревенских нужна, — напомнил я. — А так… принесем мы шкуру оборотня и нам могут не поверить, что это тот самый. Ты же знаешь, какие жмоты эти деревенские. Или забыла, как недавно выбивала лишнюю крынку молока?

— Ну да, так-то ты прав, — кивнула Чопля. — С местными жуликами надо держать ухо востро.

— Идем, бедолага. Будем тебя расколдовывать! Только ты лучше человеческий облик прими, а то сложно будет с козой управиться! — сказал я, и ответил на немой взгляд Бабы-Яги. — А что? Я эту животину на себе попру? Он стырил, пусть он её и обратно тащит. А ты бы его подлечила, а то вон, какая на спине рана от твоих выстрелов осталась.

* * *

Поселок вынырнул так же легко, как и в первый раз. И, как в первый раз, нас встретила вилами-косами прежняя демонстрация не было. Даже стало немного обидно — вообще-то мы тут их спасаем, а поселковые на нас только вилы натачивают. Досада.

Мужики сумрачно смотрели на то, как мы неторопливо приближаемся. В глазах не было ни любви, ни ласки.

— Хотел в тишине и спокойствии вызвать на околицу Цангири с женой и поговорить… А теперь это вряд ли удастся сделать, при таком скоплении людей, — я кивнул на сборище у ворот.

— Может, это нам деньги вынесли? Все вместе, чтобы было безопасней? — спросила Чопля.

— Это вряд ли, — вздохнула Баба-Яга.

Цангири снова оказался впереди всех, то ли по долгу старосты, то ли его вытолкнули. Он озадаченно почесывал затылок и осматривал оборотня. Тот нагло пялился в ответ. За спинами собрания раздался женский крик, а потом звук падающего тела. Цангири метнулся туда и вскоре послышался его успокаивающий голос.

Михаил вздрогнул и проследил за ним взглядом. Может мне показалось, но его глаза повлажнели, а может, это игра света от фонарей так сделала.

— Цангири и Малия, нам нужно с вами поговорить. Наедине, — с нажимом произнес я последнее слово.

— А човой-то наедине, милсдарь? Мне от своих соотечественников скрывать-то неча. Говорите как есть, или энтот незнакомый господин стеснение како-то видит? — из-за спин послышался голос Цангири. — Дык вроде он почти голяком ходит, не стесняется.

Баба-Яга щелкнула пальцами, и толпа разделилась на две части, словно она был Моисеем и разводила волны моря руками. На дне, то есть за спинами, обнаружилась сидящая на земле Малия и обнимающий её Цангири.

— Я могу вытащить вас из деревни, как глупых щенят, но предлагаю вам оставаться людьми и выйти для разговора на околицу! — проговорила Баба-Яга.

— Нет, милсдарыня, дома-то и родные стены помогают, а за околицей что? Оборотень вонючий и ведьмы злые? — поднялся на ноги Цангири.

Остальные крестьяне взволнованно загомонили, снова замелькали старые знакомые косы и вилы. Вряд ли можно было назвать эту встречу радостной и светлой, скорее она была ожидаемой.

Коза Свитанка оказалась той ещё предательницей. Она счастливо взмекнула, вырвалась из рук Михаила и, высоко подбрасывая копыта, помчалась к своим родным и близким.

Ну да, как ещё можно было назвать Цангири, кроме как козлом? За что он так Михаила-то так обозвал? Нет бы в сторонку отвел и разобрались как мужчина с… оборотнем.