Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
– Сх`э-вэ-ру-у-с-с, а ты опять не жрал ради меня?
И тревожно-заискивающий взгляд зелёных, как свежая трава, больших глаз на чумазом, но, в общем-то, чертами своими чисто английском лице, по лицезрению которого так истосковался Снейп, почти вровень с чёрными глазами профессора.
Да, вымахал Гарри! И в кого только? Ведь и мать, Лилиан, и… Джеймс Поттер не были такими же высокими, как Снейп. Да ладно, вот уж что точно, так это - не в профессора. У него не могло возникнуть и повода для сомнений. Он так и не имел ни одной женщины, да и мечтал о женитьбе единожды, только, когда стало больно уж скучно копаться в бесконечных
Северус никогда не был похотливым юнцом, да и в первую молодость руки не очень распускал, чтобы лысого погонять. Так, изредка, для разрядки - чтобы не особенно зверствовать над студентами, считавшими, что Снейп - вампир, превращающийся в громадную летучую мышь.
– Три ха! Громадную…
Да они просто не видели настоящих вампиров и тех милейших, крохотных созданий со вздёрнутым рыльцем - пятачком, в которые они превращаются. А я видел и даже лично имел честь быть знакомым с графом Владом Цепешем, владетельным Носферату и его мертворождённым наследником Лукашем. Помнится, мы даже пили с Люком на брудершафт, причём оба - шампанское, а вовсе и не кровь, как подумали бы многие студиозусы недоношенные.
– Сх`э-вэ-ру-у-с-с… Я не буду обжирать тебя - я сильный, доберусь до твоего дома и стану свободным человеком перед всеми, ведь правда?
– Правда, Гарольдус. Только вы не съедите мою долю мяса и долю Квотриуса - мы с братом ждём новой, вечерней трапезы, а днём нам вовсе не хотелось есть, вот мясо и осталось, и оно теперь холодное, как вы любите.
– Я люблю и горячее мясо, - скромно так напомнил Гарри.
Скорее, намекнул.
– Горячего вы не получите потому, что мы с Квотриусрм тоже зверски хотим есть..По-вашему - жрать.
– Ты лизался с братом? А, может, ты ёбся с ним? Пока меня в маленьком х`нырых`хэ не было? Ну признайся же хоть в чём-нибудь!
Северус ошалел от такой прыткости Гарри - только что из-под насильника и в такой карьер! Словно с ним ничего не происходило.
– Фу, какой дурной, невоспитанный вопрос… Гарольдус. Но вам я отвечу - мы сношались, вас устроит такой скромнейший ответ на ваш сугубо непристойный вопрос? Вы довольны, Гарольдус, моим ответом?
– Вы… ты, Сх`э-вэ-ру-у-с-с, что ты делал? Я не знаю: «сносх`ались».
– Ну как вам сказать, Пот… тьфу, Гарольдус…
– Тебе не нравится моё имя? Оно слишком большое, мне тоже не нравится, я даже сам не могу его выговорить. Я же Гарри.
– Привычка… Гарри. Такой у римлян обычай - носить длинные имена. Вот и вас теперь зовут как свободного человека… этого времени - Гарольдус, а можно ещё звать по второму имени - Поттер. Вот я и зову вас то так, то сяк.
– Так ты не вылизывал своего брата, прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с? А почему же ни ты, ни он не жрали такого вкусного, обжигающего нёбо жиром, мяса? Вы, что, оба на пару опять творили волшебство?
– В своём роде, да.
– А Кх`э-вот-ри-у-у-с-с - урод, каким и стал?
– Сами увидите, Поттер, - холодно отрезал профессор.
– И не лезьте к моему брату ни с какими воплями,
– А тот понял меня, ну, которого ты убил потому, что он уже почти влезал в мою жопу, а перед этим нас всех бичом бил и одному рабу глаз совсем порезал, он и вытек. А другому мясо от кости отделил, она такая белая. Оказалось, кость Истинных Людей, белая, как у барана. А моя такая же?
– Вам интересно… даже такое? Да, ваша такая же белая, пока вы живы, а сгниёте, и ваши кости станут жёлтыми, а потом и вовсе станут прахом. И ничего от вас, кроме («Как же сказать на этом языке «удобрение»?»), в общем, добра для трав или деревьев, на котором они растут, не останется.
– А когда… Ой, Мерлин и Моргана, какой же Кх`э-вот-ри-у-у-с-с страшенный! Да на труп несожжённый похожий!
– Заткнитесь наконец, Поттер! Вы мне совсем мозги заебали…
– Вот, ты сказал, что можно ебать мозги.
– И что? Это выражение такое.
– А меня хотел выебать тот-который-умер, ну, охранник тех неудачников, ставших ничтожными рабами.
– Только… хотел? У него не получилось?!
– Не-э-т, ты пришёл как раз вовремя, прекрасный Сх`э-вэ-ру-у-с-с, и вытащил его из моей жопы, он так и не влез. Я тугой, я бы очень тебе, вместо брата твоего - истинной страхолюдины - понрави…
– Что?! Что вы сказали, Поттер?! Что. Мне. Бы. Понравилось?
– Северус, где нашёл ты Гарольдуса?
– Лучше посмотри, о Квотриус, светоч мой, звезда моя нездешняя, на рапиру мою. Я не вытер её ещё нарочито, дабы ты увидал глазами своими прекрасными, собравшими свет мириада звёзд в сиянии своём, орудие преступления моего.
Квотриус был сейчас в одном из страшнейших и отталкивающих воплощений, но Северус в очередной раз сдержался, не изменился в лице и вообще не подал вида, что ему противен... такой брат, но обратился к нему ласково, хоть и был раздражён происшествием с Гарри. Этим долбаным, нет, не долбаным в прямом смысле слова, всё же, к превеликому счастью Северуса («Не хватало только обзавестись в нашей компании честной потенциальным самоубийцей») Гарри, на которого все мужики, даже импотенты, бросаются, как на конфетку в красивой обёртке, да ещё и с весьма приятным вкусом.
– Пришлось ли тебе убить раба некоего или даже солдата? Лучше бы ты просто ранил его, хотя, по блеску разъярённых глаз твоих, мечущих словно бы молнии, а не простые, спокойные, как положено северному ветру, взоры догадываюсь я, что ты убил кого-то из людей, имеющих душу, но не рабов без души.
– Да, стащил я с Гарольдуса мёртвое тело недостойного солдата, коий возжелал его, уже в самый последний момент пред совершением насилия. И лишь боги наши с Гарольдусом помогли ему в сей тяжкий час.
– Так веруете вы с ним оба в «прекрасных», но, отчего-то, безымянных богов?
Что касается Гарольдуса, я не знаю, но и тебе бы, о звезда моя, свеча, освещающа душу мою, оплот моих сил, биение сердца моего живого, Квотриус прекрасный, несмотря ни на что и ни на какие обстоятельства не помешало бы уверовать в богов наших прекрасных и в предстоятелем пред троном Всесоздателя единого, зовимых Мерлином благословенным, всемогущим и сестрой его Морганой пресветлой, пречистой. Лишь присоединись к вере на....