Звезда Аделаида - 2

… Глава Ордена так и не ответил на страстный запрос братьев Уизли - не мог же он сказать, что вся работа его соратников имеет, как зуб, два корня. Первый - попытка смещения его, Дамблдора, с поста Директора школы. Но за своё место Альбус толком не волновался, ведь в руках у него были козыри, о которых не положено знать никому-никому, даже его мальчику Севочке. Для собственного же спокойствия Альбуса. Вроде бы магглы говорят: «Меньше знаешь, бодрее спишь», может, «быстрее», в общем, какую-то чушь в этом роде. А второй - именно Северус, его свобода от застенков Министерства и, главное, так и распростёртых для него «приветливых» объятий Азкабана.

Альбус знал, что его мальчика Северуса в Ордене недолюбливают, а потому опять засыпал всех искромётными шуточками с обязательным для всех, даже тех, кому он противопоказан, «арахисом» в виде чрезмерно большого, даже для господина Директора, «же» и «ж». Орденцы медленно, но верно, переваривали арахис, кто с явным удовольствием, кто с миной страдания, но ели все. Питались, так сказать. Орешек же весьма сытный и питательный, вот и вкушайте его все, попавшиеся на уловку хитрого Главы Ордена.

Да, старине Альбусу, как воздух, как вода, как хлеб, как даже... лимонные дольки был необходим живой, толком сам победивший Волдеморта, развеяв его прах по безвременью и вне каких-либо пространств и находящийся вне каких-либо подозрений, его заблудившийся мальчик Севочка. Ради него он и пошёл, и повёл за собою весь «Орден Феникса» на бодание телёнка с дубом.

… Я каждое утро навещаю нумера, ой вей, типун мне на язык, конечно же, покои Северуса, отчитываю Линки за непротопленные к моему приходу камины и залитые цветы, которые домашний эльф механически поливал ежедневно, а ведь так и погубить цветок можно, перегниёт его корень в прелой, излишне увлажнённой земле. Я же хочу, чтобы к обязательно состоящемуся возвращению моего мальчика Северуса в его апартаментах было всё по-прежнему, словно бы он и не покидал их вовсе никогда, разве что на месяц отлучаясь в родовой замок.

В заколдованной «Истории Хогвартса» вот уже две недели не появляется новых записей, и это тревожит меня всё больше.

Я даже лимонных долек стал есть меньше… Не лезет.

О Поттере замолвим слово.

Как только его поместили к рабам х`высынскх`, мужчины, те из них, кто были родом из племени Х`ынгу сгрудились вокруг Гарри и, незаметно для охранника, попивающего брагу - их брагу! Поставленную ими самими, но не рабами!
– начали избивать Поттера единственным, что оставили им свободным - ногами. Ноги израненым мужчинам оставили из соображеня «далеко не убегут» И не убежали, они же под круглосуточной охраной. Правда, от такой пьяной «охраны» легко и сбежать, но не перепрыгнуть никому из них со связанными руками странной, позванивающей даже на ветру железной верёвки с чем-то подвешенным и позвякивающим даже при прикосновении к верёвке. Тут же охранник просыпался и бил кого попало очень длинным и очень тяжёлым мечом плашмя по головам.

Женщин, так же, как своих теперь уже бывших «своих» рабов, не допустили до нечестивого Х`аррэ, иначе начнутся визги и вопли, а действовать надо было тихо. Только вот Х`аррэ орал, как полоумный в припадке, и портил всё удовольствие от запоздалой, но такой сладкой мести рабу, сделавшему своих благородных хозяев такими же ничтожными рабами неведомых воинов в блистающих доспехах и без штанов, каким был Х`аррэ для них долгих четыре пальца и ещё пол-мизинца лет. А Истинные Люди-то не допускали себе хождения без штанов да перед женщинами своими, которых они холили, лелеяли, только чтобы родился крепкий сын!

Х`аррэ стал таким же, как и они, снова рабом, как Рангы, Х`ургэ и Вырх`у, нечестивцы, поневоле, это благородные Истинные Люди понимали, спящие рядом с ними. Но ведь даже отодвинуться от бывших рабов некуда - звенящая железная верёвка мешает. Однако они оставались вшивыми и грязными, чуть ли не зачумлёнными для Истинного Человека, что на свободе, что в грозном плену!

Разве морили Х`аррэ голодом? Разве заставляли делать такую уж непосильную работу? Нет, и кормили досыта, и работать заставляли, хоть, временами, и тяжеловато, но на то он и раб, чтобы делать всеразличные, нужные Истинным Людям, работы. Всё было правильно в маленьком мирке племени Х`ынгу. Всё по законам предков, усопших, убитых или разорванных дикими зверями, но всё равно похороненных по-человечески, в пламени всесожигающего, воспаляющегося от чистого, светлого берёзового хвороста костра.

... Солдат, заслышав вопли, нехотя поднялся с сагума и, не глядя, со всей дури хлестнул бичом, предназначенным для погони четвёрки лошадей, а потому непривычно тяжёлым и грубым для Гарри, по боку которому бич только мазанул и порвал плащ, а ещё содравший кожу на правом плече и руке. По сравнению с этим рим-ла-нх`ын-ин-с-ким орудием усмирения, бичи Истинных Людей казались ивовыми прутиками. Но Истинные Люди никогда не запрягали в колесницу больше одной лошади. Лошади вообще ценились даже выше коров. Конокрадам была уготована злая участь - сначала их избивали практически до смерти мечами по голове плашмя, а после того, как они приходили в себя, их привязывали врастяжку за верхушки двух молоденьких берёз или попросту к конским хвостам. В общем, делали всё, чтобы их останки не поганили священную землю кочёвки племени.

Среди Истинных Людей нашлась настоящая жертва бича - у одного из прежних, благородных хозяев племени, и без того серьёзно раненого воина, вытек глаз, и он тоже заорал от боли. К нему присоединилась парочка воинов из племени Кагх`ану, вождя, убитого Северусом в поединке Они не участвовали в избиении, но попали под сильный удар. Один держался за повреждённую руку с разорванной до кости раной, из которой железистым потоком хлестала кровь, другой упал от удара, пришедшегося по голове и рассёкшем ему лоб и нос - кровью было залито всё изуродованное навеки лицо.

Началась потасовка между Истинными Людьми разных племён - х`васынскх` племени Кагх`ану ярились из-за несдержанности воинов чужого рода-племени, начавших избивать человека в воинском плаще, таком же, как у них, но не похожего на Истинных Людей, отчего и пострадали двое их собратьев по оружию, к счастью, отобранного теперешними новыми хозяевам. Иначе вскоре легионеры остались бы без рабов вовсе - все они переубивали бы друг друга на тесной проплешине, словно специально для таких разборок предназначенной новыми благородными хозяевами. Проплешина была огорожена железною цепью с тяжёлыми, но звонкими колокольчиками, чтобы спящий охранник проснулся бы в случае каком-нибудь трудном.

Мартиус Кывна, охранник рабов, не стал хлестать их больше, поняв, что перетяжелил удар и повредил чужих рабов прямо накануне отбытия домой и что ему не поздоровится от хозяина кривого теперь раба, а также всех остальных рабов, которых он задел своим, да, тяжеленным, но уж какой есть, бичом для погонки лошадей. А он, что? Правильно, выполнял приказ военачальника строго охранять рабов и не допускать бучи между рабами разных племён. Вот только попробуй это докажи Господам этих рабов. С говном же съедят! С кишками и всем

то-что-внутри-ещё вдогонку.

Придётся оставить этого бедолагу здесь, в племени. Мужик он, по всему видно, сильный, а мужиков в племени Блескучего сейчас будет, ой, как не хватать. Обрюхатит всех баб, которые пустыми после родов останутся да станет главой племени. А там, глядишь, если в пьяной драке не убьют свои же, тогда снова пиздюхать сюда, в края эти дальние, за бабами, парнишками, которые подрастут к его, Мартуса, прибытию. А так, кому он нужен, одноглазый? За него даже осьмушку коровы не дадут, хотя… Кому-нибудь в хозяйстве может сгодиться - ведь быть кухонным рабом или вертеть жернова можно и с одним глазом.