Звезда Чёрного Дракона

– Обещаю.

Звезды над нашими головами стали безмолвными свидетелями наших обещаний. Одна из них – та, что горела особенно ярко, – вдруг замигала.

– Большое драконье созвездие, – сказал Даррел, глядя в небо и обнимая меня за плечо. – Знаешь, как называется самая яркая его звезда?

– Как же? – спросила я.

– Звезда Черного дракона. Искра жизни первого Черного дракона стала этой звездой. Тени судьбы не знали, что сделать с ней – отправить в мир вечного забвения или же в мир бесконечного блаженства. И превратили в звезду, подарив предвечный покой.

– Думаешь, это действительно так? – спросила я, задрав голову. Звезды казались бриллиантовыми крошками, рассыпанными по черному полотну неба. – Наши души – искры жизни действительно отправляются на звезды? Тогда, может быть, на одной из этих звезд, искра жизни моей мамы и папы?

Я протянула руку вверх, словно хотела коснуться этих прекрасных холодных звезд. Даррел вздохнул.

– Как знать, Белль. Но главное, что они всегда с тобой.

– Но я их не помню, – тихо призналась я. – Лишь смутные отрывки и образы.

– Неважно. Наша любовь храниться не здесь. – Даррел коснулся виска. – А здесь.

Его пальцы легли на левую сторону груди. Он говорил о сердце.

Мы сели на старые качели, которые когда-то смастерили мои братья. Один из них только что стал мужем, другой выбрал путь воина, надев мундир гвардейца. Они стали такими взрослыми – те, с кем я играла в этом саду в прятки. Я и сама стала взрослой.

– Почему ты взял Тома в Крылатый полк? – спросила я, положил голову Даррелу на плечо.

– Чтобы была возможность присмотреть за ним. Он ведь твой брат, – пожал плечами принц.

– А что будет, если однажды он встретит Этель? – спросила я. – Он ведь узнает ее. Поймет, что она не придворная дама, а принцесса.

– Об этом я тоже думал. Во дворце он сможет ее увидеть лишь на праздниках – гвардейцы Крылатого полка не вхожи во дворец, как гвардейцы Золотого полка. К тому же Этель обещала сделать все, чтобы он ее не узнал, – напомнил Даррел. – Удивительно, что твой брат до сих пор ничего не понял. Ведь фотокарточки Этель есть во многих журналах и газетах. Он мог просто сравнить…

– Думаю, он просто не сопоставлял принцессу и обычную придворную даму в мужской одежде, – ответила я. – Мой брат даже и не догадывается, что влюбился в принцессу. Между прочим, она до сих пор мне пишет ради скуки…

– О чем вы говорите? – вдруг раздался за нашими спинами холодный мужской голос.

Мы резко обернулись и увидели Тома, стоящего позади нас. Он все слышал. Эйховы панталоны, ну как же мы его не заметили!

Брат смотрел на нас немигающим взглядом, по его плотно сомкнутым челюстям ходили желваки.

Глава 52

– Повторите, – сказал Том глухо, не сводя глаз с сестры и наследного принца.

Они растерянно переглянулись. Белль, кажется, побледнела, а Даррел заставил себя улыбнуться.

– Том, мне кажется, вышло недоразумение.

– Я все слышал, ваше высочество. О что, что вы взяли меня в Крылатый полк. О том, том, что Этери – это принцесса Этель. О том, что я не догадался сопоставить их. – Эти слова давались Тому с трудом, но он не мог молчать. Обида и злость клокотали в его груди, разрывая сердце на части. Он столько времени мечтал найти свою Этери, ту, которую так любил, ту, которую не мог забыть. А они знали правду. И скрывали ее от него.

Скрывали его любовь.

– Вот как, – кивнул принц. – Неприятная ситуация.

– Неприятная? Ваше высочество, позвольте мне говорить не от лица вашего верного гвардейца, который поклялся защищать вас. А от лица родственника вашей будущей жены. И от лица влюбленного мужчины. – Том знал, что позволяет себе неслыханную дерзость, но гнев его был так велик, что он не мог остановиться. – Это для вас ситуация неприятная. А для меня это незаживающая рана. Девушка, с которой я встречался, забрала мое сердце. После чего пропала. Все, что я знал о ней, так это то, что она – придворная дама, которая сбегает из дворца в мужской одежде. И когда она пропала, я поклялся найти ее во что бы то ни стало. Чтобы она, глядя в мои глаза, сказала, что больше не хочет видеть меня. Однако Этери никогда не существовало. Меня обманули. Все это время я общался с самой принцессой. И вы все это время знали об этом. И ты тоже, – перевел он взгляд на Белль, которая просто молчала. – Как ты могла? Я ведь доверял тебе. Как?.. За что?..

– Остановись, Том, – вдруг отстраненным голосом сказал Белль, не глядя на него, а глядя в темное ночное небо.

– Как я могу остановиться, Белль? Вы сделали из меня идиота.

– Мы спасали тебя.

– От чего же?

– От гнева императора. Он узнал о вылазках принцессы. И мог наказать того, с кем она бегала на свидания. Ты и без того почти попался. Тебя схватили гвардейцы и доставили в Небесный замок.

– А разве я просил спасать меня? – нахмурился Том. Обида и злость в груди ширились, и даже дышать стало сложнее.

– Перестань. Пожалуйста, – тихо попросила его сестра.

– Я настолько жалок? – не мог остановиться он. – Для чего вы скрывали это от меня?

– Хватит, я сказала. Не заставляй меня жалеть о своем выборе.

Голос ее был холодным, а бледное лицо казалось застывшим. После Ночи зимнего свершения младшая сестра изменилась. Том не видел больше озорную девчонку с горящими из-за очередных авантюр глазами, которую знал с самого детства. Он видел уверенную в себе девушку, с глазами, в которых просыпалась тьма. Та самая тьма, о которой писали в газетах и журнал, осуждающих выбор императора.

– Том, твоя сестра волновалась за тебя, – мягко вмешался Даррел. – Она сделала все, чтобы спасти тебя от гнева императора. Этель поступила неправильно, начав встречаться с тобой, представившись придворной дамой. Она подвергала опасности не только тебя, но и себя. Белль защищала тебя. Не осуждай ее. Если хочешь злиться – злись на меня.

– Ваше высочество, – нахмурился Том. – Я ценю то, что вы защищаете мою сестру. Но я все равно не могу понять, почему это нельзя было обсудить со мной. Все рассказать, объяснить. Я бы все понял. Ведь я не ребенок.

– Ради нее ты решил стать гвардейцем, – все так же не глядя на него сказала Белль. – Не это ли образец детского поведения?

Ее слова задели его так сильно, что даже голос задрожал:

– Я просто хотел еще раз повидаться с той, которую полюбил. Что здесь такого? Мне не стыдно, Белль. Я ничего плохого не сделал.

– По-твоему, это я сделала что-то плохое? – приподняла она бровь.

На Тома повеяло высокомерием истинных высокородных. Или ему так казалось в эти тяжелые минуты ярости, которую приходилось сдерживать.