Звездная Кровь. Изгой IV

— Кто-нибудь может мне сказать, что там творится? — вопросил генерал Витор ван дер Киил.

И ткнул в сторону равнины рукой. — Пусть к нам будут милостивы Единые. Какого маблана творит ван дер Тусс?

Свита вокруг генерала также всмотрелась туда, куда был направлен генеральский перст, и тотчас заговорили все без исключения. Что в общем-то было закономерно: в дыму и пламени, в хриплом реве непонятно откуда взявшейся у ургов артиллерии, в пекле, творившемся на подступах к Галалу, по полю, где после отхода частей новобранцев оставались только горящая бронетехника, растерзанные трупы людей и животных, — Упрямо ползли вперёд танки и бронетранспортёры, а укрываясь за ними, колоннами двигались чёрные мундиры.

Щетинилась сталь штыков, в трогательном порядке и полнейшем одиночестве, не расстраивая рядов и держа равнение, несколько центурий легионеров героически шли в наступление.

Ван дер Киил секунду не знал, что сказать, но потом, после того как приложил к глазу оптическую трубу, коротко выругался. Лицом генерал покраснел и перевёл совершенно сумасшедший взгляд на свиту.

— Эти солдафоны совсем сбрендили! — выкрикнул с места первый старший офицер ван дер Гаар. — Что эти ду-ду-ду-дураки су-су-сумасшешие творят?

Но генерал уже не смотрел на заикающегося после полученной во время Арминумской компании контузии старшего офицера. Взгляд его был обращён к идущему в огонь крылу его Четырнадцатого легиона.

— Нет, — сказал он. — Нет, они не дураки.

Пожевав губами, Витор ван дер Киил замолчал на долгие несколько минут. Он даже шляпу снял, принимая непростое решение.

— Они легионеры, ван дер Гаар, — ответил он. — На их штыках держится мир в Акрадоне.

Он улыбнулся, едва не прослезившись от умиления.

— Они наша пехота.

А снизу всё и вовсе казалось апокалиптическим полотном. Поле боя заволокли клубы вонючего едкого дыма, изнутри подсвеченные зарницами разрывов.

* * *

Но мы, естественно, этого не видели. И того, что атака отменена, не знали, да и не могли знать. До нас просто не доскакал или не долетел посланный ставкой гонец, который должен был передать нам новый приказ.

Поэтому, как только я пробежал по жёлтой бумаге глазами и увидел подпись генерала, вынужден был действовать. Хорошо ещё, что Броган и Зеес мой план поняли с полуслова. А план был прост — идти в атаку под прикрытием стальной брони приданных нам бронемашин и использовать складки местности, чтобы минимизировать потери.

Поэтому и в наступление мы двинулись не цепями, как учила аркадонская военная наука, а колоннами. Попрятав эти самые колонны за силуэтами наших паромобилей. По той же причине пошли мы не в лоб, а с небольшим отклонением в сторону. Чтобы держаться под прикрытием складок местности.

* * *

Пока мы, матерясь сквозь зубы, шли в атаку, на сопке все думали только о несгибаемости аркадонских легионов и о беспримерной храбрости Сета ван дер Тусса, решившегося на такой бескомпромиссный прорыв к линиям превосходящего нас по численности противника.

Налетевший с реки ветерок немного разогнал клубы густого дыма, и все выдохнули. Несколько центурий неуклонно двигались на врага. Им было видно то, чего не видел я. Наперерез нашему вектору атаки двинулось плотное построение ургской тяжёлой кавалерии на тауро. Столкновение в штыки с ними казалось неизбежным. Чем это грозило нам? Уничтожением.

Штабные следили за этим, затаив дыхание. Чужой героизм он такой… Всегда вызывает возвышенные чувства.

— Это самоубийство! — выпалил ван дер Киил.

Увы, поделать что-либо было уже поздно. Колонны легионеров повернуть можно, но только в случае, если хочешь усугубить разгром.

— Ван дер Кронк! — вскинул руку, не глядя, генерал.

Крылатый кавалерист шагнул вперед и, сняв шляпу, тихо произнёс:

— Я здесь, Витор…

— Узнай, кто эти храбрецы.

— Сию минуту.

— И, Аугуст…

— Да? — спокойно ответил старший офицер, уже застёгивая лётный комбинезон.

— Твои кавалеристы задержали парусник…

— Не далее как вчера, генерал.

— Вот ещё что…

* * *

Мы продвигались вперёд словно сквозь адское пекло. Дым от горящего Галала застилал небо, превращая и без того неяркий в этих местах древо-день в сумерки. Воздух был густым, едким — пропитанным смесью гари и пороховыми газами. Земля под ногами дрожала от разрывов артиллерийских снарядов, а уши закладывало от непрекращающегося рева.

Я шёл впереди одной из колонн, сжав зубы и чувствуя, как сердце бьётся в груди словно паровой молот. Рядом со мной шагал кто-то вроде моего кровного брата Кюнс — молчаливый, но надёжный боец. Его лицо было покрыто копотью, а глаза блестели в полумраке.

— Держитесь плотнее! — кричал я, оборачиваясь к легионерам. — Не отставать!

Броган стоял на одном из бронетранспортёров, его решительное лицо также было перепачкано. За броневиком, скрываясь от вражеского огня, двигались наши бойцы.

Внезапно рядом со мной раздался взрыв. Земля взметнулась, и меня отбросило в сторону. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли чёрные пятна.

— Командир! — услышал я приглушённый голос Леоны.

Она подбежала ко мне, помогая подняться. Её лицо было бледным, на щеке алела кровь.

— Ты цела? — прохрипел я, пытаясь восстановить равновесие.

— Да, царапина, — отмахнулась она.

Взглянув вокруг, я увидел, что Кюнс лежит на земле неподалёку. Его глаза были открыты, но взгляд пуст и смотрел в небо.

— Кюнс! — крикнул я, подбегая к нему.

Присев рядом, я почувствовал холодную волну отчаяния. Осколок снаряда пробил его кирасу прямо в сердце. Он уже не дышал. Мои рунные заклинания тут уже были бессильны.

Я скрипнул зубами и закрыл его веки. Сжал кулак до боли, ногти впились в ладонь.

Леона положила руку мне на плечо.

— Кир, — тихо пролепетала она. — Кир… Я…

— Мы должны двигаться дальше…

Встав, я, перекрикивая звон в ушах, отдал приказ:

— Не растягиваться! Вперёд!

— Офицер! — заорал мне Броган с громкостью идущего на взлёт истребителя. — Офицер!

— Неприятель! — пояснил он, указывая мне куда-то на разрыв в дымовой завесе.

Увы, я не видел со своего положения ничего, кроме дыма. Забравшись на броню, я посмотрел в ту сторону, куда он указывал.