Звездная Кровь. Изгой V

Костерок затоптал и сам устроился в густой тени нашего временного прибежища, а спустя несколько часов я почувствовал, как лежавший у входа в пещеру маблан насторожился, по ментальному каналу связи, сообщая об опасности.

241

Он никогда не беспокоил меня без причины. Колчак вообще был тихим зверем. Его жёсткие, но чуткие вибриссы, словно антенны, вздрогнули, и он встал на задние лапы, уставившись во тьму, достигнув разом не менее полутора метров.

Тихо потащив из кобуры «Десницу», я послал маблану ментальный сигнал расслабиться, чтоб не встревожить врага раньше времени. И тот снова занял свой пост, затерявшись среди камней.

Сидя, не шевелясь и, даже дыша через раз, я наблюдал за окружающим пространством с помощью чуткости моего, призванного силой Звёздной Крови, компаньона. Глаза давно привыкли к полумраку, но я никого не видел. Лишь размытые тени и сочащаяся из дальнего коридора вода.

Когда неизвестный достиг входа в пещеру, я отдал приказ Колчаку тихо зайти в тыл невидимому пришельцу.

— Стоять, — бросил я тихо, но повелительно.

Маблан приблизился к нашему ночному посетителю, выдвигая вперёд лапы, чувствуя сквозь слой невидимости некий запах.

Шорох. Вздох. Будто кто-то тихо выругался, уличённый в подглядывании. Потом сухой голос шепнул, пробивая завесу иллюзии:

— Спокойно, приятель…

Фигура начала проступать из сгустка эфемерного марева: невидимость сползала клочьями, точно прогоревшая ткань. Низенький, плотной комплекции — метра полтора ростом или чуть ниже, большая голова, абсолютно лысая, кожа цвета мокрого камня с лёгким голубоватым отливом, уши заострённые, нос крючковатый, а в сжатых кулаках зажата винтовка. Он носил потрёпанное пончо с многочисленными кожаными заплатами, а по плечу болталась какая-то котомка с побрякушками и яркими висюльками.

— Я не враг, — сказал незнакомец негромко. — Только как дурак вляпался… Но если пристрелишь меня, тебе пользы не будет никакой, я клянусь.

Я прищурился, держа «Десницу» на уровне его головы. Маблан недовольно сопел, готовый вцепиться в глотку.

— Сними чары окончательно, — скомандовал я, чувствуя, как холодная рукоять револьвера успокаивает дрожь в ладони.

— Уже, уже… Полегче, приятель… — Незнакомец широко развёл руки. — Смотри, я пуст.

Чувства Колчака говорили, что пришелец один.

Пока я его разглядывал, собеседник остался на месте, так, чтобы на него падал свет Небесного Трона. Нелепый и странный, но совершенно не кажущийся мне опасным.

— Кто такой? Имя? — спросил я жёстко.

— Меня зовут Чор Комач. Я… закупщик и мелкий поставщик… Для друзей. Что-то вроде контрабандиста, — он виновато усмехнулся, подняв брови. — Принадлежу к славному и многочисленному народу зоргхов — может, слышал?

— Не слышал о твоём многочисленном народе, — процедил я, кивнув на затоптанное кострище. — Что тебе надо у нашего костра?

Чор неловко переступил с ноги на ногу. Его стоптанные сапоги были покрыты пятнами засохшей грязи, сквозь которую проглядывали дыры и трещины.

— У костра? Да… Увидел свет от водоросли, приятель. Рискнул подкрасться поближе, надеялся стрельнуть немного еды, или уж хотя бы погреться. Я не хотел ссориться с твоим зверем, — он кивнул в сторону маблана, смешав страх с восхищением. — Но что поделать, жить-то хочется.

— Хочешь купить еду? — ответил я резко. — Или пришёл воровать?

Чор усмехнулся, показывая неожиданно ровные белые зубы — редкое зрелище для того, кто болтается по Единству в драной обувке.

— Деньги есть. Я чуть было не вляпался в Манаане за контрабанду, но выкрутился…

Спрятав «Десницу» в кобуру, указал Чору на место у почти погасшего костра.

— Тогда будь моим гостем сегодня. Миска кхерры и вяленой уксы у нас для тебя найдётся, — решил я. — В обмен мне расскажешь, как обстоят дела в Манаане.

— Спасибо, приятель…

Мы подбросили несколько дров и вновь разожгли костерок и подогрели еду. Чор съел всё, что мы оставили на следующее утро и, похоже, что не наелся. Когда заварил эфоко, сказал:

— Рассказывай, как дела в Манаане.

— Дела… Не сказать, что хорошие, приятель. В наших краях принято представляться перед беседой, а ты меня ещё и угостил пищей… Кхерру нужно замочить на полчаса с корнем хексы и будет суп или каша… Ммм… Пальчики оближешь, приятель. Я бы, конечно, получше бы приготовил, но спасибо-спасибо, приятель. Меня звать Чор Комач, я из Зоргхов, а ты кто?

— Кир, — представился я, всё ещё не зная, как реагировать на наглость случайного знакомого.

— Просто «Кир»? — картинно удивился он. — Без родового имени?

— Просто Кир, — кивнул я.

— Хорошо, приятель, — легко согласился Камач. — Не сказать, что я в Манаане долго пробыл, мой товар расходится быстрей, чем горячие пирожки, но кое-что слышал. Расскажу-обскажу всё, как есть обскажу-поведаю…

Не то чтобы я без общения пропадал, но у нас как-то с Ами не складывалось задушевных бесед. А этот мелкий странный зоргх, как-то сразу к себе располагал. Не чувствовалось от него никакой угрозы.

— Что у тебя за товар? — спросил я, скорей из вежливости, чем из интереса.

— Ведьмин Корень, приятель, на Острове Фермеров уходит по баснословным ценам…

Я кивнул. Чего-то такого и ожидал. Передо мной наркоторговец. Преступные группировки и подрывают экономику и без того небогатых городов в сумеречной зоне, а дурь стремительно разрушает жизни простых людей. Но едва ли передо мной наркобарон. Скорей уж мелкий криминальный элемент.

Не одобрял я этого, но объективно ничего поделать с этим не мог. Пожав плечами, спросил:

— Тебя из-за него чуть не прихватили?

— Да-а-а, — кивнул он. — Поднялась заварушка там: рабочие и крестьяне бунтовали, а потом и морячки к ним подключились…

— А что Джарны? — направил я беседу в интересующее меня русло.

— А что они? — удивился Камач.

— Что предпринимают в связи с этим всем?

— Да откуда ж я знаю? — ещё больше удивился мой собеседник, всплеснув руками.

На этот жест среагировал успокоившийся Колчак, подскочив на лапы и тихо, но очень убедительно рыкнув.

— Тише-тише, приятель… Я же ничего такого… Наёмников они наняли, и те бедного Чора за предполагаемую контрабанду пытались усадить в кандалы. Пришлось смываться, — он криво ухмыльнулся. — Но что поделаешь — я человек маленький, мне бы дожить до завтра и, желательно, на свободе.