Звезды должны подождать

Тяжелые стальные двери у входа в туннель были взорваны — изнутри. Кто-то был здесь после катастрофы, но опередил меня. Я пролез через наполовину заваленный проем и посмотрел на низкое серое небо, окрашивающееся красным на западе. В пятидесяти ярдах от меня, грудой ржавой стали, лежал пятитысячегаллонный [4] резервуар для воды. Что же случилось? Саботаж, война, революция — или несчастный случай? И где все? У меня снова начался приступ кашля.

Я немного отдохнул, затем подошел к резервуару и вскарабкался на двадцать футов по поломанной стальной конструкции, чтобы осмотреть невинно выглядящие, но заросшие сорняками поля на западе, усеянные муляжами зданий, которые должны были придать участку с воздуха вид фермерских угодий, каким он был до начала операции “Прометей”. Там было полно сараев, амбаров и заборов. Парковка была пуста, если не считать двух ржавых “хонд”, столкнувшихся друг с другом; это напомнило мне о реальном мире — Джинни — и Тимми.

4

18,92 м³

Освещение на магистралях было выключено, а там, где должны были гореть огни большого города, расположенного в пятидесяти милях отсюда, виднелось лишь несколько рассеянных огоньков. Я чуть не поскользнулся, когда быстро разворачивался, чтобы посмотреть на север, в сторону Джаспертона; звук, который я издал, был больше похож на хныканье, чем на что-либо еще...

За пределами нашей площадки город казался нетронутым: там и сям мерцали тусклые желтые огни, поднимались клубы дыма. Что бы ни случилось на площадке, по крайней мере, с Джинни все должно быть в порядке — с Джинни и Тимом. Джинни с ума сойдет от беспокойства, когда пройдет... сколько времени? Через месяц? Может, больше. От того МР мало что осталось.

Я повернул направо, чтобы посмотреть на юг, и почувствовал пустоту в груди. Две шахты были открыты; ракеты “Колосс” нанесли ответный удар — по чему-то. Я подтянулся на фут или два выше, чтобы взглянуть на Главный Участок. В сумерках земля была ровной и нетронутой на том месте, где “Прометей” лежал наготове в своем подземном убежище. По всей зоне шла цепочка небольших воронок, но внизу, согласно показаниям резервного пульта, “Прометей” был цел и невредим. Корабль был спроектирован так, чтобы выдерживать нагрузки, связанные с прямым запуском на внесолнечную орбиту; если повезет, несколько близких попаданий почти не повредили бы ему. Далеко за деревьями виднелась крыша нового отеля “Хилтон Субурбан”, освещенная до самого пентхауса. Это было уже что-то. Теперь я знал, куда направляюсь.

Мои руки болели от напряжения. Я был не в форме, но, казалось, быстро поправлялся. Возможно, лечение было не совсем бесполезным. Я спустился вниз и сел на землю, чтобы перевести дух, наблюдая, как холодный ветер шевелит сухие стебли мертвых кустов вокруг разбитого танка. Было очевидно, что произошла какая-то катастрофа, может быть, короткая война из-за потери Борта Номер Один. Джинни и Тимми были дома одни, напуганные, возможно, даже в серьезной беде. Невозможно было сказать, насколько сильно развалились муниципальные службы.

Но прежде чем отправиться в путь, я хотел бы быстро проверить корабль. “Прометей” был мечтой, с которой я — и многие другие — жил в течение десяти лет. Я видел свидетельства взлома и хотел успокоиться. Я направился к доту, в котором находилось начало туннеля, на всякий случай надеясь, что там может быть припаркована пригодная для использования машина; для больного человека путь домой был бы долгим.

Уже почти стемнело и идти было трудно. Железобетонные плиты под дерном наклонились и сместились. От чего-то по земле пробежала рябь, как от камня, брошенного в пруд. Я услышал звук и остановился как вкопанный. Раздался лязг! и грохот, донесшийся из-за обесцвеченных стен блокгауза в сотне ярдов от меня. Взвыл ржавый металл; затем в поле зрения появилось что-то большое, похожее на выброшенное на берег грузовое судно. Два тусклых красных луча вырвались из верхней части высокого силуэта; они качнулись, вспыхнули алым и замерли. Оглушительно взвыла сирена — ууууу! уууууу! УУУУУ! Это была беспилотная боевая единица “Боло Марк II”, несущая автоматизированную караульную службу — и ее схемы обнаружения вторжения отслеживали меня.

Боло тяжело повернулся. Снова раздалось ууууу! уууууу!, это сторожевой пес подавал сигнал тревоги. Я почувствовал, как у меня на лбу выступил пот, и внезапно почувствовал тяжесть консервированной фасоли в желудке. Мой электропасс был снова в ремонте, а стоять перед Боло Марк II без него было равносильно оказаться запертым в одном помещении с разъяренным динозавром. Я посмотрел в сторону основного блокгауза: слишком далеко. То же самое касалось и ограждения периметра. Мне лучше всего было вернуться ко входу в служебный туннель. Я повернулся, чтобы броситься к нему, зацепился ногой за плиту и тяжело рухнул...

Я сел. В голове у меня звенело, во рту ощущался привкус крови. Разбитый тротуар, казалось, качался подо мной. Боло быстро приближался. Бежать было бесполезно, мне нужно было придумать что-нибудь получше.

Я распластался на земле и переключил управление комбинезона на максимальную изоляцию; серебристая поверхность стала тускло-черной. В нескольких дюймах от меня на выступающем из бетона краю трепетал двухфутовый квадрат рваной бумаги. Я потянулся за бумагой, снял ее, затем, повозившись с клапаном кармана, достал спичку и поджег ее. Когда бумага разгорелась как следует, я отбросил ее в сторону. Ветер отнес ее на несколько футов, а затем она застрял в траве. Боло отслеживал движущийся источник инфракрасного излучения.

Продолжай двигаться, черт бы тебя побрал!, прошипел я. Ругательство подействовало. Порывистый ветер толкнул бумагу дальше. А я прополз несколько футов и втиснулся в щель между плитами. Боло подъехал ближе; оторвавшийся сегмент гусеницы с ритмичным стуком шлепал по земле. Горящая бумага была уже в пятидесяти футах от нас, почти исчезла, мерцая оранжевым светом в густых сумерках. Продолжай гореть, черт бы тебя побрал!

В двадцати ярдах, возвышаясь, как пагода, Боло остановился, загрохотал, поворачивая свою покрытую прожилками ржавчины башню в поисках движущегося источника тепла, который на мгновение обнаружил инфракрасный датчик. Слабая вспышка бумаги наконец привлекла его электронное внимание; должно быть, ему было так же плохо, как и мне. Башня качнулась, потом развернулась обратно. Он был озадачен. Он снова завопил, а затем принял решение: орудийные порты распахнулись, взвыл противопехотный залп, и клочок бумаги исчез в облаке взметнувшейся грязи.

Я прижался к земле, как голд лемэй [5] обнимает бедро певца с факелом, и ждал; ничего не происходило. Боло сидел, тихо урча про себя. Это продолжалось довольно долго. Затем сквозь шум работающего на холостом ходу двигателя я услышал другой звук — отдаленный рев, похожий на полет бомбардировщиков на низкой высоте. Я приподнял голову на полдюйма и взглянул. По шоссе к северу двигались огни — спаренные лучи автоколонны, приближающейся из города. Активность Боло не осталась незамеченной.

5

Лемэй — элегантная ткань, сотканная из нитей, изготовленных из металлического волокна, обернутых вокруг натуральных или синтетических волокон, таких как шелк, нейлон или спандекс, для дополнительной прочности и эластичности. Лемэй классически бывает золотого, серебряного или медного цвета. Была очень популярна в 1920-х годах. Сегодня большинство лемэй массового рынка используют синтетическую металлизированную полиэфирную пленку, такую как майлар, вместо настоящего металлического волокна, поэтому он доступен в любом цвете.

Боло зашевелился и тяжело двинулся вперед, пока не оказался надо мной на расстоянии не более двадцати футов. Я увидел, как высоко на бронированном фасаде открылись большие орудийные порты — те, в которых размещались тяжелые бесконечные повторители. В поле зрения показались кончики узких черных дул, на мгновение задержались, затем опустились и зафиксировались — нацелившись на приближающиеся машины, которые теперь рассредоточились по дороге за забором неплотной шеренгой под клубящейся завесой пыли.

Сторожевой пес готовился защищать свою территорию — и я оказался в центре событий. Из колонны вырвался сине-белый луч прожектора, отразившийся от чешуйчатой обшивки Боло. Я услышал щелчки реле внутри чудовищной боевой машины, и приготовился к грохоту ее батареи...

Раздался сухой стук. Орудия повернулись, лязгая впустую. Из-за забора луч прожектора еще мгновение светил на Боло, затем переместился на пандус, обратно, снова и снова, ища... меня. Я распластался, как таракан, пролезающий под дверью.