Звонок на рассвете

— Значит, успел отрастить, — упрямо гнул я свое. Бундулис устало махнул погасшей трубкой, сказал раздраженно:

— Оправдать можно любой абсурд, от этого он не станет аксиомой. На всякий случай проверь парикмахерские, возможно, кто-то подстригался вчера. Прическа сильно меняет внешность...

Когда я возвращаюсь к себе, Бурцева уже нет. Сажусь за стол и набрасываю план первоочередных оперативно-розыскных мероприятий. Надо срочно ориентировать по приметам дружинников, членов комсомольских оперативных отрядов, внештатных сотрудников милиции. Проверить по картотеке лиц, недавно освобожденных из мест лишения свободы. Посмотреть последние сводки-ориентировки. Составить список водителей, с которыми имел дело автодружинник Михаил Носков...

Внезапно дверь распахивается, в комнату врывается Рябчун. Бросает передо мной оперативно-учетную карточку. Усы победно закручены кверху — значит, надо ждать хороших вестей.

— Нашел я преступника, Дим Димыч! Валет это, его поганых рук дело!

Я рассматриваю фотографию Валерия Дьякова по кличке Валет. Массивный удлиненный подбородок, узкие, хищно приплюснутые, как у рыси, крылья носа, хмурые, озлобленные глаза. М-да, личность малосимпатичная. Но точно ли он?..

— Он, Дим Димыч, бессомненно, он. Час назад имел беседу со знакомой дворничихой. Обрисовал ситуацию, сообщил приметы. Ну, она долго не мозговала: «Валерка Дьяков — больше некому!» С Дьяковым я знаком не первый день: хорош, когда спит. К нему без промедления! Открывает Булкина Ольга Павловна — его квартирная хозяйка. Выясняется: как в субботу ушел, так с тех пор не появлялся...

— В котором часу ушел?

— В двадцать два тридцать. Как раз передача «Шире круг» кончилась. Бабка стала спать укладываться и слышала, как дверь стукнула... И ушел, заметь, в светлом плаще, другого у него и нет.

Неужели подтверждается моя стройная теория насчет ранее судимого? Я просматриваю карточку Дьякова. Год назад вернулся из колонии. Отбывал срок за квартирную кражу, за ношение холодного оружия. Что ж, кандидатура перспективная. Вполне мог Дьяков совершить такое преступление. Но совершил ли?..

Рябчун смотрит на меня с добродушной усмешечкой.

— Что, Дим Димыч, сомнения одолели?

— Да как вам сказать, Андрей Петрович? Уж очень кругленько все получается.

— Я ведь не все еще рассказал. Похаживала к Валету одна деваха. Волосы густые, черные и по плечам раскиданы. Волосы — смерть мужчинам! Это Ольга Павловна так расписывает. «Мне бы, говорит, такие во младости, уж я бы собой распорядилась...»

— По приметам похожа на ту, с которой ссорился преступник.

— Именно! — вскакивает Рябчун. — Именно так!

— Имя, где живет?

— Вот этого Булкина не знает. Один раз деваха записку Валерке оставила, подписалась «Черныш»... Между прочим, каждый раз уходила от Дьякова с какими-то пакетами...

— Когда она была в последний раз?

— Давненько, что-то у них вкось пошло. Сейчас к нему другая повадилась — рыженькая...

— Что ж, будем проверять, Андрей Петрович, — говорю я не очень уверенно.

Рябчун смотрит на меня с укоризной.

— Скептицизм, Дим Димыч, хорош в умеренных дозах. Когда его слишком много... Пойду насчет машины договариваться. Надо пройтись по связям Дьякова.

Едва закрылась дверь за Рябчуном, звонит телефон. В трубке женский голос:

— Говорит следователь Сушко...

Моя профессия требует не терять присутствия духа в самых рисковых переплетах. Но не в таком же!.. Откровенно говоря, я не самого высокого мнения о способности женщин к логическому мышлению, и мне вовсе не улыбается перспектива вести розыск под женским руководством.

Называю следователю свою фамилию, должность и звание. Тон уныл и безрадостен. На его фоне голос Сушко звучит особенно напористо и энергично:

— Что-то вы не очень торопитесь с визитом, инспектор Агеев!

Я пробую вяло отшутиться:

— Мой начальник учит: «Поспешай с медленностью!» Да и нечем было порадовать.

— А сейчас?

— Кое-что прояснилось...

— Так поспешайте немедленно! Я жду вас, инспектор Агеев! — В последних словах неожиданно сверкнула милая женская лукавинка.

Я оставляю дежурному телефон Сушко (на случай экстренного вызова) и отправляюсь в прокуратуру.

Галина Васильевна Сушко оказалась чуть постарше и гораздо серьезней, чем я себе представлял. С первой же минуты я понял не без горечи, что на роль опекуна робкого, неоперившегося существа мне рассчитывать не приходится — у Галины Васильевны двухлетний стаж работы в должности следователя. На второй минуте мне открылись еще две истины: Сушко отлично ориентируется во всех тонкостях нашей работы, и в ближайшем будущем предстоит основательно пересмотреть свои взгляды на аналитические возможности женского интеллекта.

— Итак, Дмитрий Дмитриевич (я даже оглянулся — настолько отвык от полного величания), подозреваемый установлен. — Голос ее звучал подчеркнуто официально, и это странным образом контрастировало с улыбчивым взглядом больших зеленовато-карих глаз, опушенных густыми черными ресницами. — Меня, как вы понимаете, интересуют потенциальные свидетели. Какие у вас основания считать, что Валерий Дьяков знаком с той девушкой?

— Во-первых, — начал я уверенно, — потерпевший утверждает, что они ссорились, а ссориться могут только люди знакомые. Вообще, слово «ссора» вызывает у меня ассоциацию с чем-то интимно-семейным...

— Любопытно, — усмехнулась она краешком затейливо изогнутых губ. — А как вы назовете столкновение в трамвае, в магазине, на улице между совершенно незнакомыми людьми?

— Стычка, схватка, потасовка..

Галина Васильевна рассмеялась звонко и белозубо.

— Ваши лингвистические изыскания, Дмитрий Дмитриевич, не лишены интереса, но давайте оставим их до более спокойных времен. Картина преступления рисуется мне совсем иначе. Парень в светлом плаще пристал на улице к незнакомой девушке, она стала отбиваться. Таксист Михаил Носков бросился на защиту девушки, дав ей тем самым возможность скрыться. И вот тогда-то преступник, взбешенный тем, что жертва ускользнула, кинулся с ножом на таксиста. Из этого следует, что...

— Вы забываете одну важную деталь, — нетерпеливо перебил я, — девушка называла преступника по имени.

Тонкие брови Сушко сомкнулись почти в прямую линию.

— Вот как? Об этом вы мне не докладывали, инспектор Агеев!

— Имя преступника выпало из памяти таксиста. Надо проверить, может быть, вспомнил. — Я подвинул к себе телефон, набрал номер реанимационного отделения. — Доктор Сеглинь? Здравствуйте, Агеев из угрозыска. Как состояние Носкова?.. Без изменений?.. Понятно... Что, что? Вы мне звонили?..

Минуты две я слушал Сеглиня, не прерывая, потом положил трубку и сказал будничным голосом:

— Потерпевший вспомнил имя преступника. Девчонка кричала: «Не надо, Валера!»

4

Мы с Рябчуном отправляемся проверять дружков Валерия Дьякова. Хоть и мало надежды, что застанем там Валета, проверить не мешает. Надо непременно убедиться, что его по этим адресам нет. Без такой уверенности нельзя двигаться дальше. Непосвященному многое в нашей работе может показаться лишним и ненужным, даже скучным. И все же вернее, надежнее метода исключения пока еще ничего не придумано. Именно этот метод помогает сужать круг поиска, сжимать кольцо окружения противника.