Боевики

— Коленька! Где наш дед? — спрашивала сына в надежде, что тот видел. Но мальчишка улыбался, крутил головенкой, искал старика, какого любил больше всех в доме. Дед никогда не бил по попке, не дергал за уши, не обзывал и не обижал мальчонку. А вот куда исчез, пацан и не приметил, хотя успел соскучиться и прилип к окну, смотрел в окно и ждал… За окном уже смеркалось, и Тонька, забыв все свои обиды и брань, тряслась от страха. Она не знала, где искать деда, у кого о нем спросить. — У Андрея печника,…

Дамы оказались выше всяческих похвал. На кухню мужчин допустили только тогда, когда пришла пора накрывать на стол. Чего только на нем не было! Одних салатов не счесть. Где только и раскопали такие рецепты. Я не говорю о неизменном оливье, присутствующем на столе в каждой семье в эту новогоднюю ночь. Кроме него, живописно украшенные свежей зеленью, громоздились и крабовый салат, и селедка под шубой, и грибы различных видов. Там же стояли и «Гранатовый браслет», ни разу мною до сегодняшнего вечера…

Саша плюхнулся на стул рядом с другом и, улыбаясь в тридцать два зуба, восторженно выдохнул: — Дембель, рядовой Джураев!!.. Тот вытаращил глаза и, раздавив в судорожно сжатом кулаке приготовленный косяк, истошно заорал: — А-а-а-а-а-а!!! — А-а-а-а-а-а!!! — тут же подхватил этот дикий вопль Белов. Они голосили так безудержно-радостно, так неистово, так самозабвенно, что в казарме зазвенели стекла. Дневальный покосился в сторону распахнутой настежь двери в «ленинку» и не удержался от завистливого…

Однако девушка вряд ли задумывалась о грядущей ночи — она выглядела чем-то сильно удрученной или озадаченной и, опустив глаза на бокал с недопитым вином, нервно мяла ремешок сумочки. — Кто же знал, что этот дурацкий кризис начнется? У соседки целых сто пятьдесят долларов заняла, месяц рубли копила, вчера в обменке купить хотела, а курс знаешь какой? — Еще бы не знать! — заметно помрачнев, отозвался москвич. — Да и валюты в продаже нигде нет, хоть убейся… Полгорода обегала! Соседка-то уже…

Он словно окаменел. В дверь звонили, стучали, ломились. Она сама подошла к двери и спокойно открыла. Впустила незнакомых людей, которые первым делом надели на нее наручники; кто-то сунул под нос Леве бумагу, сказал что-то об обыске… Ночь он, полумертвый от навалившегося на него горя, провел в отделении милиции. Он так ничего и не понял. И жаждал одного – проснуться. Луговское Марксовского района Саратовской области, 1998 г. – Не знаю, как ты, а я устала, все… – Девушка в шортах и красной…

Богомолов сделал паузу, словно вспоминая о чем-то, но Савелий, прихлебывая с удовольствием вкусный чай, терпеливо молчал. — У меня есть подозрение, — продолжил наконец генерал, — что у тамошних ребят из Отдела по борьбе с наркотиками утечка идет, — вот и не могут они этих химиков за руку поймать, каждый раз эта сволота как сквозь пальцы утекает. Им свежий человек нужен. Ты подумай денек, потом позвони мне: уверен, что придумаешь, как к этому делу подступиться… — А чего тут думать! — Савелий поставил…

Метрах в ста от «Йюдюки Мару», справа по борту, сохранял дистанцию двухмачтовый кеч, сверкающая белизной дорогая игрушка. С матерчатого транспаранта, растянутого вдоль одного из бортов, на французском, английском, японском языках «ГРИНПИС» взывал: «ЗАПРЕТИТЬ ПЕРЕВОЗКИ!». Сопровождающий «Йюдюки Мару» изящный сторожевой катер «Сикисима» уже спешил вписаться между сухогрузом и гринписовской яхтой. По слухам, яхта — сорокаметровый моторный кеч «Белуга» — будет сопровождать «Йюдюки Мару» на всем пути…

— Это я, — дружелюбно сказал Бондарев и постучал по визитке. — Смит, — с трудом прочитал хозяин. — Вот именно, — сказал Бондарев. — Джеймс Смит. Это я. Хозяин презрительно качнул тяжелым щетинистым подбородком, будто бы фамилия Смит была слишком плебейской для этого прибежища аристократов, где ежевечерне собираются какие-нибудь Фицсиммонсы или Хаусхофферы. Однако деньги у Бондарева, несмотря на его непритязательную фамилию, он все же взял. Бондарев едва пригубил горячий и дьявольски ароматный…

Если бы подобные мысли пришли в голову какому-нибудь уголовнику-рецидивисту, это было бы понятно. Но о таких вещах всерьез рассуждал генерал, не считавший себя выродком, человек, который должен защищать людей. А на самом деле уже около года генерал Морозов вместо того, чтобы служить России, помогал преступникам, своевременно уведомляя их обо всех крупных операциях, которые готовило его ведомство, его помощники и подчиненные против торговцев и распространителей наркотиков. Но платил Панкратов генералу…

– Соседи, – согласился мужчина, поглядывая на полиэтиленовый пакет. – Хочешь выпить холодненького? – расщедрился парень. Жизнь приучила мужчину к тому, что халява редко доводит до добра, но сейчас ему вроде ничего не угрожало. – Можно. Лень к магазину идти, – на всякий случай соврал он насчет своей финансовой состоятельности и завладел заветной бутылкой. – Страшную вещь несу, – парень похлопал по гофрированному картону, – даже не знаю, как и объяснить. Страшная вещь. – Чего это? – вяло…

Контрабандный ввоз в Россию и продажа сибирским бутлегерам спиртовых заводиков, по грубым прикидкам Скорпиона, давали папе не менее двух лимонов чистого навара. А за такие бабки кто угодно наждачный круг зубами остановит. К тому же в речном порту Питера ценный груз уже поджидало специально зафрахтованное грузовое судно, которое должно было доставить груз в далекий от цивилизации городок, откуда «запчасти для иномарок» окончательно запутав следы, в сопровождении вооруженной охраны проследуют до Красноярска…

Незнакомец держал обе руки в карманах спортивной куртки и дверь, как я успел заметить, открыл плечом. Значит, вопреки принятым у киллеров правилам, пистолет он все-таки не выбросил... Парень остановился на мгновение, чуть приподняв опущенную голову, смерил меня цепким взглядом. После чего снова ссутулился и двинулся в мою сторону. Ощущая всем телом неумолимо ускоряющийся пульс, я позволил киллеру почти поравняться со мной и даже взять фору в полшага. И резко выкинул вперед, к его подбородку, левую…

Ушедший в мир иной нынешней ночью бедуин с юга страны представлял собой особый случай. Непокорное и гордое животное, ни разу в жизни не спавшее под крышей, он не раз предпринимал попытки к бегству. Для него любое заточение означало смертный приговор, и все знали об этом, включая Туфика. Но во имя поддержания дисциплины его отправили в «яму», чтобы припугнуть остальных. Он уже находился там с неделю, когда я присоединился к нему. На шею здесь надевали что-то вроде хомута, к которому примерно на уровне…

Кончилось бревно. Теперь прыжок. Увы, не на гимнастические маты. Увы, в грязную, как сама грязь, лужу. Поднять автомат над головой, оттолкнуться ногами и, сгруппировавшись, призем… точнее, приводниться по самые уши в жидкое месиво, именуемое в простонародье «бассейн». Окунулись. И даже рта и носа ладонью не зажимая по причине того, что руки заняты автоматом, который важнее, чем «нюхательные органы» бойца. Вынырнули. Фыркнули. Мотнули головой, как вылезшая на берег собака. Спасибо отцам-командирам,…

На палубе "А", в каюте № 33, на узкой койке метался мужчина с потным лицом. Его мучил кошмар. Мужчина был невысокого роста, от силы пять футов и два дюйма, его светлые негустые волосы спадали на безвольное лицо с темными кустистыми бровями. Руки его были переплетены на груди, пальцы нервно подергивались. Мужчина выглядел на все пятьдесят. Пористая кожа оттенка асфальта, глубокие морщины под глазами. И тем не менее всего десять дней назад ему исполнилось тридцать четыре. Физические перегрузки…

Пролог Обреченные на забвение Июнь 1035 года Северная Америка Корабли двигались сквозь утренний туман подобно безмолвным и зловещим призракам. Высокие изогнутые носы, сверху донизу покрытые затейливой резьбой, венчали деревянные головы драконов. Оскалив пасти и вытаращив глаза, казалось, они выискивали жертвы во мгле. Считалось, что драконы не только вселяли страх во врагов, но и защищали корабль и плывущих на нем людей от злых духов. Торчащие из отверстий в корпусе…

Он подошел к Гривсу, улыбаясь, протянул руку для приветствия. — Дэвид, как поживаете? Гривс сдержанно пожал поданную руку. — И не спрашивайте, — предупредил, хотя по его губам скользнула легкая улыбка. Дэвис снова улыбнулся. — В чем проблема, Дэвид? Раз уж мы оба здесь, кто-то явно задумал совместную операцию. Гривс не стал возражать и лишь пожал плечами. Ободренный успехом, Дэвис продолжал наступать. — Ну и где же в этом лучшем из миров придется нам намочить ноги на этот раз? — спросил он. —…

– Этот сукин сын держит пятьдесят пять в левом ряду, – сказал Тони. – Да, говнюк что надо. Проблема в том, что он может свернуть направо и прижмет нас раньше, чем мы успеем проскочить. – Не успеет, – задумчиво произнес Тони Ансельмо. – Вылетит как миленький, куда денется. – Может, там рядом коп в двух кварталах, а мы не знаем. Или в окне кто-нибудь торчит, только и ждет, чтобы набрать 911. Парень какой-нибудь подружку свою в кустах трахает. Ненавижу эти гребаные окраины. Они проехали…

Да и был твердо убежден, что все это – пустая трата времени и сил. По его мнению, шесть стражей порядка для охраны одного человека – явный перебор. Он отогнал ненужные мысли и вновь принялся изучать дорогу впереди. В данную минуту машина проезжала участок шоссе, по обеим сторонам которого высились дома состоятельных людей. В пятидесяти метрах от передовой машины с охраной на правой стороне дороги группа из двадцати старшеклассников поджидала школьный автобус. На долю секунды промелькнула мысль,…

Мадина с усмешкой взглянула на свою руку, на безымянном пальце которой сидело потускневшее серебряное кольцо с нашлепкой из бирюзы. Это кольцо, как и дешевый ситцевый костюм с широкой мешковатой юбкой, вызывали у нее отвращение. Но за матовой поверхностью бирюзы Мадина видела сияние десятикаратного бриллианта амстердамской огранки. А простой ситцевый костюм журналистки в ее воображении превращался в изысканный вечерний туалет светской дамы от всемирно известного кутюрье. И неважно, что сейчас она…