Детские остросюжетные

— Нам с тобой, — пояснил глава семейства Беляевых. — Тебе-то зачем? — охватило еще большее недоумение сына. — Он еще спрашивает! — воскликнул отец. — Тебе нужно готовиться к экзаменам, а мне реанимировать старые связи. Олег раскрыл рот, чтобы выяснить, какие связи собирается «реанимировать» его предок, но тут из гостиной послышался телефонный звонок. — Проклятие! — мигом оставило благодушие Беляева-старшего. — Никогда не дадут спокойно поужинать в кругу семьи! — Боренька, только не…

— Слушай, Фрэнк, давай заберем фотографии, раз уж мы здесь оказались,— предложил Джо. — Ты прав. Чет, подождешь минутку? Фентон Харди и его помощник Сэм Рэдли снялись здесь в фотомастерской, чтобы обновить свои удостоверения, срок действия которых уже подходил к концу. Чет поставил машину у входа, и братья поспешили в магазин. Фрэнк взял снимки Сэма, Джо — фотографии отца. Они заплатили и поехали дальше. Еще издалека ребята услышали шум. На причале у стоянки «Летающего экспресса» собралась целая…

Сначала мистер Терзис ничего подозрительного не заметил. Он просто пришел домой с работы. Как после любого долгого рабочего дня, во время которого он продавал бриллиантовые колье людям, у которых денег больше, чем фантазий, на что их потратить; обручальные кольца — тем, кто думает, что вступает в брак до конца своих дней; и кольца для подруг — покупателям, которые не хотели бы, чтобы о покупке кто-нибудь узнал. Как бы то ни было, он вставил ключ в замок и вдруг почувствовал на своей шее холодную…

Солнце почти село, оставив на закате розово-оранжевое оперенье. Но света еще достаточно, чтобы заметить наклеенную на решетчатую дверь вашего бунгало записку. — Вот это да! — с воплем несешься ты к дому. — Это, наверно, записка от моих дачных друзей, — бросаешь через плечо родителям. Миновав лужайку, ты взлетаешь по ступенькам крыльца и срываешь листок. Если хочешь узнать, что в записке, смотри страницу 5. 5 Разворачиваешь записку и громко читаешь: Сегодня в восемь вечера на берегу…

Тэфи подозревала, что «дела» связаны со странным завещанием тети Марты Эрвин, которая совершенно неожиданно оставила принадлежавшую ей летнюю гостиницу на острове Макинау матери Тэфи. Наследства никто не ждал, потому что тетя Марта была очень недовольна, когда ее племянница вышла замуж за Билла Сондерса. И вот несколько месяцев тому назад она умерла, и миссис Сондерс известили о завещании. В результате они с Тэфи направлялись на Макинау, чтобы провести лето в гостинице тети Марты, которая называлась…

Этот бинокль, который подарили папе немецкие коллеги по Интерполу, неприкосновенен. Он уникальный, даже со встроенным прибором ночного видения. Папа держит его в запертом ящике стола. – Конечно, сынок, – радостно (сквозь зубы) сказал папа. – Конечно, бери. Ты еще спрашиваешь! – Что это ты, отец? – удивилась мама. – Такую ценную вещь – в их руки. Алешка тоже сразу врубился. Он поставил тарелку в мойку и спросил: – А у меня что попросишь, Дим? Я забрал у него на вечер его любимую игровую…

— Дик, хватит, хорошего понемножку. Сейчас гулять пойдем, потерпи, пожалуйста. Поднявшись с пола, она прошла на кухню и достала из холодильника жестяную баночку с газировкой. Ужасно хотелось пить, а банка была ледяной и тут же запотела в руках. Ромка всегда все пил прямо из холодильника, и ничего, а Лешка этого делать не могла: стоило хоть разок глотнуть чего-нибудь холодного, тотчас жди, что заболит горло. Лешка оставила банку на столе, куда из окна падал лучик теплого майского солнышка. Пока…

Потом я почитал Димин дневник, который ле жит в нашем книжном шкафу. Ну, Дима пишет главным образом о книгах, которые он прочитал, и о международных событиях, и о своей общественной работе. Мне кажется, это не очень интересно записывать. О международных делах можно будет потом, через много-много лет, узнать из газет или журналов. А в дневнике уж лучше писать о своей собственной жизни. Я попросил всех наших домашних — и маму, и папу, и брата Диму — помогать мне, проверять иногда мой дневник. И…

Он проводит рукой по лицу. Жизнь понемногу возвращается в его аморфное тело. Сколько же он принял? Литр вискаря, не меньше. На столе было полно закуски и других, менее тяжелых, напитков. Но он накидался как последний студент, повелся на предложение приятеля «оперировать исключительно серьезными жидкостями». Чертов интеллектуал, шампанским побрезговал, на вино даже не посмотрел, а приятель с первых же минут стал наполнять его рюмку как робот на конвейере. Сам наверняка тоже ушел в небытие, но работу…

Собственно, именно Джин стала причиной крупной ссоры во время завтрака в то утро. Да, Марк здорово поскандалил с предками перед тем, как мы пошли в школу. Отцу с матерью просто не нравилась Джин, и они не хотели, чтобы Марк с ней встречался. А он делал это часто — каждый день. Если говорить прямо, они были неразлучны, ну прямо влюбленные. Марк вообще натура увлекающаяся, но я еще никогда не видела, чтобы он так интересовался какой-то девушкой. Так вот, когда он спросил предков, что, собственно,…

– Да, – небрежно согласился Алешка, – решил как-нибудь в свободное время сплавать туда и забрать остатки сокровищ. – Говорили же тебе, – воскликнула мама, – бери деньги! А он брюкву взял. – И тут она опять повернулась к Алешке: – А на чем сплаваешь? Достать тебе надувной матрас с антресолей? Алешка пожал плечами. – Построю яхту, – простенько сообщил он, – и сплаваю. На каникулах. Мама рассмеялась: – Из папиной газеты кораблик сложишь? Алешку это не смутило: – Папа же в молодости…

Охотиться он, однако, продолжал и сытым из одного уже только азарта, желания поймать, задушить, насладиться запахом теплой крови, поиграть с полуживой, едва шевелящейся жертвой. Съесть ее потом можно — завтра или послезавтра. Одноухий хорошо запоминал, где оставлял мертвых мышей и птах. Не часто в сентябре выдаются такие удачные, уловистые ночи. 2 — Так я и знала, что спит! — услышал он над собой надрывный голос матери. — Как чуяло мое сердце. Никакой, мол, будильник сегодня…

Панический страх понемногу отступал. Шанс оставался, но, чтобы его использовать, нужно взять себя в руки. Нельзя спешить. Сила Валькирии заключалась во владении стихиями: землей, огнем, водой и воздухом, — впрочем, она только училась, повелевать ими удавалось лишь в спокойном состоянии. — И когда же они явятся? Когда твои боги придут к нам? — Не могу назвать точную дату, хотя знаю — это свершится. А когда они будут здесь, все переменится. Мир преобразится и станет… станет… — Что, слов не хватает?…

Ну так как, вы дочитали до сих пор, следуя за мной? Тогда, значит, вы вздохнете с еще большим облегчением, чем я, потому что вступление наконец кончилось. ТРИ СЫЩИКА Боб Андрюс поставил велосипед перед порогом родительского дома в Роки-Бич и открыл дверь. Как только щелкнул замок, из кухни раздался голос матери: — Роберт? Это ты? — Да, мама. — Боб подошел поближе к двери в кухню. Его мать, изящная шатенка, возилась с тестом. — Как дела в библиотеке? — Как обычно, — сказал Боб. Сногсшибательно…

— Но я просто забыла, что яйца в кастрюльке, — объяснила Джордж. — Я пошла поставить таймер, чтобы он зазвонил, когда они будут готовы, и тут вспомнила, что Тимми еще не ел… — Да, да, мы все знаем об этом, — засмеялась мать. — Тимми вовремя поел, но твоему отцу пришлось уехать без чая! — Гав! — Тимми из-под стола подтвердил слова тети Фанни. Он услышал свое имя и решил сообщить, что он тоже здесь, а потом лизнул ногу Джордж, напоминая о себе. — Давайте вернемся к нашей теме, — нетерпеливо перебил…

Это было еще полбеды, и при своем железном характере Полундра бы справилась. Но всего час назад пришла телеграмма от тетки из Иркутска. В Москву для поступления в университет направлялся Юлькин двоюродный братец Пашка Полторецкий, который был гением компьютерной мысли. После окончания у себя в Иркутске информатического колледжа он послал работу на конкурс в МГУ, и работа оказалась такого космического уровня, что в университете были готовы принять Пашку без экзаменов, причем сразу на второй курс,…

Ночь была дурная, душная и тихая. Небо чистое, звездное, но где-то за северо-западным краем горизонта урчал и. урчал гром, словно кто-то перекатывал по. дну жестяной бочки большой камень. Липкий воздух обволакивал, как мокрая простыня. Глеб позавидовал ребятам, которые сейчас дрыхнут по палаткам, спихнув в ноги, простыни, расстегнул четвертую пуговицу камуфляжа и подул за ворот. Потянулся еще раз, взглянул на часы. Было полтретьего, самый глушняк по времени, когда засыпают даже страдающие бессонницей……

Послышался шум приближающегося поезда. Подруги подхватили свои вещи и вошли в остановившийся перед ними вагон. — Ну и денек! — воскликнула Бесс, лавируя между людьми в проходе. Им пришлось пройти через несколько вагонов, прежде чем они отыскали свободные места. Джорджи с Бесс начали обсуждать свои многочисленные покупки. Бесс особенно радовалась флакону дорогих духов. Даже сквозь оберточную бумагу ощущалось их тонкое благоухание. Джорджи обвела взглядом множество пакетов и засмеялась. …

— Лучше бы фотку как следует держал, чем с птицами препираться, — сквозь смех произнес Иван Холмский по прозвищу Пуаро. — И впрямь, — Сеня уже самостоятельно наклеивал на лист ватмана чудом спасенный коллаж. — Чуть весь мой труд не загубил. — Просто, Баск, ты плохо мне его подал, — занудным голосом заспорил Герасим. — Поэтому держать было неудобно. Вот я и выпустил. Удивляюсь еще, что он у меня столько времени из-под пальца не вылетал. — Ах! — Варвара с хорошо разыгранным восторгом закатила…

— Черт! — потер он ушибленный локоть. — Все как-то сегодня не так. Усевшись на полу, он завязал шнурки. Затем, глянув на часы, с воплем вскочил на ноги. Куртку он натягивал уже в лифте. Но день для Павла сегодня явно не заладился. Проехав два этажа, кабина как-то по-собачьи заскулила, затем старчески крякнула и остановилась. — Во жизнь-кочерга! — в сердцах воскликнул мальчик и принялся нажимать на все кнопки подряд в надежде, что кабина тронется с места. Лифт проявил неуступчивость. Он никуда…