Фантастика

Божья коровка ползла по левой Алькиной груди, шустро перебирая крохотными лапками. Добравшись до соска, она секунду помедлила, покрутилась на месте, отчего Альке стало щекотно, а сосок сморщился и сделался похожим на маленький розовый финик. – Божья коровка, улети на небко! Там твои детки кушают конфетки… – прошептала Алька, – Всем по одной… И вдруг, стиснув пальцы в кулаки так, что ногти врезались в ладони, она выпалила: – Забери меня с собой!! Вскинув кверху выпуклые красно-черные крылышки,…

Он жадно всматривался в ее лицо. Такое обыкновенное, и вся такая обыкновенная… Внезапно острая жалость к себе резанула его, он оттолкнул ее и бросился обратно в комнату. Дрожащими пальцами рванул на себя ящик стола. Голубая коробка лежала на прежнем месте, на дне перекатывалось десятка два крохотных оранжевых, словно наполненных солнечным светом, шариков.

– Белокурые бестии, – процедил сквозь зубы Квам. – Расисты… Зря он подал голос. Один из патрульных обладал на диво острым слухом. Он повел носом, насторожился и указал рукой на кусты. Пара секунд – и мускулистая рука извлекла Хабиби из кустов. – Кто такой? Что здесь делаешь? – с ярко выраженным русским акцентом спросил высокий белокурый мужчина. Русский. Тоже приезжий. Но гражданин. У Квана среди социалов был знакомый русский – вполне нормальный парень, разве что ленивый очень. Посуду никогда…

– Нет, – сказал он затравленно. – Мускулистые атлеты с гитарами, девицы с вольными манерами, один профессор, которому почему-то важно выглядеть молодым балбесом… – Зато они живут! А ты… Впрочем, пещерные времена прошли, теперь живут и слабые. Они и копаются в прошлом, потому что боятся сегодняшнего дня. Ты составляешь генеалогические таблицы? Она как выстрелила вопросом. Вадим растерялся: – Нет… А что? – Теперь это модно. Как только научились скользить по генетическим линиям, так и пошло.…

Нет! Прочь, наваждение! Это же Парис! А в ушах вкрадчивый шепот морской волны: – А как же отец твой, царь Приам? А мать, добродетельная Гекуба? Какими глазами посмотришь ты на них, когда они спросят тебя: «Где брат твой Парис?» И что ответишь? Не лучше ли положиться на волю богов? – Богов, – покорно повторяешь ты. – Да, богов. Ведь кто, если не они, привел вас в город моего супруга? Кто сделал так, что встретились я и твой брат – царевич Трои и царица Спарты? Кто разжег в наших сердцах любовный…

Кто мы? Праздный вопрос. Естественно, что мы знали изначально: мы воины, и нас взрастили, нас создали для завоеваний. Но тот, кто нас строил, равнял, заставлял держать строй, считал несколько иначе. Он кричал, царапая нас своим колючим, безжалостным взглядом: – Вы – никто! Вы – пустое место! Полные, тупые ничтожества, имя которым – Серость и Убогость. И останетесь таковыми, пока не научитесь держать строй, пока не научитесь вставать монолитной стеной против несущейся на вас лавины полного забвения!…

Дора действительно успела повоевать и даже нацепить пару медалей на грудь. Закончилось это в одночасье, и закончилось скверно. Лейтенантик из молодых, только что вылупившийся из курсантского гнезда, никак не мог поверить, что своя в доску грудастая и острая на язык девка ни в какую не желает с ним спать. В ход пошли руки, а в ответ – штатный револьвер, из которого Дора прострелила лейтенантику лёгкое. Дело замять не удалось, её выставили из десанта, забыв даже выплатить жалованье за последние два…

Я невольно хмыкнула. Хотела бы я посмотреть на того, кому повезёт в рукопашной, доведись ему схлестнуться с нашим Медведем. – Ладно, – сказала я. – Раз ты говоришь, что пощадил, значит, так оно и есть. Давай, что ли, познакомь меня со спасителем. Ноябрь. Джек Девушку звали Снежаной. Оглушивший меня в недавней стычке кряжистый плечистый бородач представился Медведем. Я глядел на этих двоих и не мог заставить себя поверить, что вскорости они будут нас убивать. Бородатый здоровяк улыбался,…

Я повернул коня. «Н-но!» Поздно! Раздался грохот выстрела, пуля чиркнула по левому плечу. От резанувшей боли я упал, ударился головой и потерял сознание. * * * Когда я пришел в себя, то увидел незнакомца, который сидел невдалеке и копался в сумке на поясе у Санька. – Ни хрена хорошего, – пробурчал он. – А ты лежи-лежи, не вставай. Успеешь еще в прах лечь. Тебе повезло, что я никогда не трачу на уродов больше одной пули. Прах к праху, – сказал он и срезал ножом кристалл с цепочки на шее Санька.…

Все, выдохлась! Да и к чему отрицать очевидное: это голос мужа. Телефон зазвонил, едва она вышла из душа, на первом этаже его не услышали, автоответчик не сработал – все говорит о том, что вызов предназначался ей. И эти слова, «Не надо, милая!», совсем, как в старой песне Карла Перкинза! Джеймс выдерживает паузу, будто давая ей время на раздумье, но прежде чем она собирается с мыслями, в трубке раздается писк. – Джеймс, Джимми, ты меня слышишь? – Да, но долго говорить не могу. Я пытался дозвониться…

Добродушно улыбаясь, парень посмотрел на Костю. Не встретив на его лице энтузиазма, торопливо добавил: – Я сам такой глотал. Ничего страшного, все в лучшем виде. А ты такой шкаф, тебе и московский гаджет не страшен… Кстати, чего ты в испытатели подался? Деньги? – Сессию боюсь завалить, – признался Костя. – Так что или кровь сдавать четыре раза, или медицинскую технику на себе испытывать… Ну… крови я боюсь… – И правильно, – поддакнул лаборант. – Я сам студент. Биофак, пятый курс. Третий год…

– Нельзя есть черепах, это закон, – отвечает мальчик. – Но нельзя умирать, если можно выжить, это другой закон. Когда два закона говорят разное, каждый сам решает, как поступить. Мальчик замолкает, но старик чего-то ждет. И тогда мальчик добавляет: – Оахо решил жить и съел черепаху. Старик кивает. – Он плыл и плыл, держа путь по солнцу, – продолжает мальчик. – И однажды Оахо увидел впереди острова. Он решил, что нашел Землю-у-Края-Света, и обрадовался. Но когда корабль Оахо пристал к берегу,…

Вот и теперь этот подарок пригодился. Раскрываю пилу, отпиливаю наконечник и потихоньку вытаскиваю древко из тела. Собрался быстро раздеть и перевязать страдальца, но был остановлен тем же голосом: – Мне уже ничем помочь нельзя, заговоренная орочьим шаманом стрела никому шансов на жизнь не оставляет. Я прожил после ранения так долго только потому, что сам маг не из последних. Все же магистр. Я закрутил головой, выискивая злобного Шрека, выцеливающего меня из лука. – Не бойся, их здесь нет,…

– Прогнівали ми богів, Вождь – дурень! Раніш на кожному вогнищі було по жмені воїнів, а не лише на першому. Та новому Вождеві стало шкода стількох годувати. – Давай на гору! Стій! Ножа свого давай сюди! Бідні ми обидва, але в мене, крім сокири, і ніж бойовий є, вітчим дав… – старшого так потім і знайшли, з моїм ножем у руці. Я біг так, як ніколи ні до, ні опісля. А коли вже на Шолом ліз, там спалахнуло. На суді вони все навпаки заявили. Ніхто, бачте, не спав, обидва сиділи та дивилися, запалили…

Уже завтракая, начала вспоминать, куда я засунула бабушкину шкатулку? Кажется, в сундук, вместе с некоторыми вещами бабушки и определила на чердак в деревенском домике. Да и папка, кажется там же. А туда я поеду только послезавтра, на все выходные. Позавтракав, решила, что времени перед работой ещё достаточно, чтоб заняться домашними делами. Загрузила стирку и занялась уборкой. Благо дом старый, с толстенными стенами, можно и ночью гудеть пылесосом, соседям не слышно. Так как я давно живу одна,…

– Все Серега, хватит, ищи аборигенов – будем Сусанина искать! – Да иди ты советчик, сам знаешь куда! В прошлый раз из-за тебя и свернули не там! Сейчас вернусь и поедем как надо, без всяких умных идей со стороны! – Блин, водила недоделанный, я тебе сразу говорил, что надо карту брать, а ты говорил, что дорогу знаешь, да и указателей теперь везде наставлено и мобильные у нас есть с выходом в интернет! – Я дорогу и знаю, да вот тебя решил в кои веки послушать! Так что заткнись, пока пешком свой…

Она бежала от судьбы, от смерти, от своего народа, от того, что неминуемо должно было случиться с ней, и бежала она по аренам Турнира, по одной за другой, изо дня в день. Она видела начало Турнира, она была его самым старым игроком и самым молодым одновременно. Её существование в этом мире полностью зависело от судьбы Турнира. Она не могла просто уйти на покой или сменить род деятельности. Неизвестно, любила ли она эту жестокую игру, потому что лишь она продлевала ей жизнь, или ту жизнь, которая…

– Что молчишь? Не на фронт, поди, посылаю. Гонорар за репортаж хороший получишь. Если много будет материала, то в нескольких номерах выйдёт. Вообщем Глеб, раскопай мне такую историю, чтоб до костей читателей пробирала. А сейчас давай, шуруй за билетом в аэропорт, деньги уже перевели на карточку… 2. Голубой грузовик с белым проржавевшим фургоном, на котором была еле видна поблёкшая надпись «ПРОДУКТЫ» недовольно фыркал, подпрыгивал и угрожающе ревел своим мотором, проезжая по глубоким дождевым…

– Кто это тут разъезжает? – задумчиво пробормотал старшина присев на корточки, – Смотри-ка – явно грузовик, потому что задние колёса сдвоенные… Туда поехали… – он поднял голову и посмотрел в направлении следов. Никаких машин видно не было. Слева от дороги был лес, из которого они недавно вышли, а справа – та самая холмистая равнина, которой они недавно любовались. Потом дорога уходила налево и исчезала в лесу за поворотом. Всё вокруг было очень тихо и спокойно. – Очень странно всё это, – сказал…