Фантастика

Отец устал ругать меня за то, что я никогда не звоню ему и не прошу встретить, если возвращаюсь поздно. Вот и сегодня он просил меня позвонить, как только подъеду к остановке, но я, конечно же, вновь его ослушалась. В том не было чрезмерной опеки с его стороны: наш спальный район действительно не имел безупречной репутации, но без отца было быстрее и проще. Сырой асфальт, местами залитый ядовито-жёлтым светом фонарей, мерцал, словно усыпанный мелкими стразами. На фоне этих светящихся островков…

– Не надо так выражаться, я прекрасно выполняю свою работу, многие писатели приходили потом ко мне и говори, что я помог им очень сильно и что лучше редактора не сыскать! – возмущался он, но Рите его не слышала. Вот эта самая картина прокручивалась в ее голове. И к этому надо добавить, что у нее начался писательский кризис. А о чем сейчас писать? О политике? Такие темы ей были не по духу, она не сильно любила разбираться в том, в чем не очень хорошо понимала. Рита не хотела выбирать заезженных…

С тех пор я каждую ночь слышал игру Занна, и, хоть он не давал мне спать, я был словно околдован его таинственной музыкой. Я не полагал себя знатоком и тонким ценителем музыки, и все же меня не покидала уверенность, что я никогда раньше не слышал ни одной из мелодий, которые он играл, и потому заключил, что Занн – композитор, наделенный редким даром. И чем больше я его слушал, тем больше меня зачаровывала его музыка. Через неделю я решил свести с ним знакомство. Однажды поздним вечером, когда Занн…

Никогда не забуду вечера, когда я впервые набрел на почти скрытую зарослями обитель смерти. Стоял июль – время, когда алхимия лета преображает лес в сливающуюся воедино яркую массу зелени, когда кружится голова от запахов пульсирующего моря, влажной листвы и неопределимых ароматов земли и плодов, когда перестаешь видеть мир в истинном свете, время и пространство становятся пустыми словами, а эхо давно минувших времен настойчиво звучит в очарованном сознании. Целый день я бродил по таинственным…

С появлением Древнейшего все сопроводительницы перестали отдыхать, чтобы поприветствовать нежданного, но дорогого гостя. Вообще-то Древнейший мог бы явиться и одной Нагине, но как же не покрасоваться перед всеми сопроводительницами? Истома-то любовная едва ли не вместе с Евой родилась…

К счастью, он не запаниковал. Хотя именно от него теперь зависела судьба четырех сотен человек, пребывающих в транспорт-коме. Нет, их он не видел – они слишком мелки для пилотского взгляда, живущего в фи-пространстве – просто знал, что они рядом. Как знает всякий пилот, проводящий пассажирский корабль сквозь фрактальное отражение Галактики. Будить их не было никакого смысла. Во-первых, они оказались вовсе не там, где собирались. А во-вторых, ничем не могли помочь. Сейчас помочь могла разве только…

…Моя увеселительная поездка в Нью-Йорк обломилась на неопределенное время. Солнце померкло в моих глазах, и вокруг сгустился свинцовый туман обреченности. Всего сутки назад мне казалось, что моя мечта сбылась и я, наконец, смогу побывать в андерграундом музыкальном клубе CBGB и воочию узреть восходящих звезд американской нью-вейф и панк-сцены! И вот, как назло, перед самой моей поездкой из Боливии звонит моя мать и просит навестить моего родного отца на Saligia. Якобы у него случился сердечный приступ,…

Пташині крики були йому акомпанементом. Неподалік, сидячи в інвалідному візку на коліщатках, немолода жінка торгувала газетами й журналами. Обличчя її, на диво привабливе, було сповнене усвідомлення власної важливості й винятковості – хоча підстав для того не було жодних: набережна порожня, і лише іній обсипається на сірий папір, на глянець недоладних обкладинок. Політичні плітки й красуні в бікіні рівні перед інеєм. – Свіжі новини, – ледве чутно прошепотіла жінка. – Свіжі, але… Звук…

– Страшно мне…

– Сдавайтесь и выходите с поднятыми руками! – протрещал мегафон охраны. По полю заметались прожекторы, пока, наконец, не выхватили Анатолия Владимировича. Тот, трагично одинокий в пятне белого свете, с трудом поднялся на ноги, стянул с седой головы видавшую виды лыжную шапочку с синим помпоном и затравленно огляделся. – Стой на месте! Руки на виду держи, сука! – менее официально прорычал мегафон. Сквозь дыру в заборе к Владимировичу ринулось две крупные фигуры. В касках, с автоматами. Все как в…

– Кстати, охотнички в округе объявились. Все чин-чинарем, с бумагами при печатях, но все одно остерегись, Игоревна, коли в лес пойдешь. Люди с виду-то приличные, но кто знает, что у них там под черепушкой-то, да. – Спасибо, Павел Ливоныч, – Ева остановилась у двери. Егерь ей нравился, но жить под одной крышей с человеком… Не просто так она забралась в такую глушь, не от женского каприза. Одинокий дом у озера, в пяти километрах от Славинки, где машина из райцентра бывала раз в месяц, и то если водитель…

Подойдя к дому, я аккуратно положил мертвую Симу на снег и поднялся на крыльцо. Не успел я постучать, как дверь отворилась, и на пороге появился Антор. Кинув взгляд на тело, он глубоко вздохнул и сошел с крыльца. Присев над девушкой, парень внимательно оглядел ее, а затем с многозначительным видом повернулся ко мне. Антор никогда не колдовал в моем присутствии. Он говорил, что так его сила уменьшается. Закрыв за собой дверь, я невольно улыбнулся, наслаждаясь уютом нашего пристанища. Запах дома, его…

На зеленом полотне кочарника, в сотне метров от тропинки, чернел труп обнаруженной твари. Рома и Кисляк, оба с огнеметами, медленно, проверяя каждый шаг, пробирались к убитому. Болота тут лживые… – Откуда здесь «поганец»? Расчищали же! – сухо возмутился Дат. Командир отряда лениво посмотрел на него и фыркнул: – Плохо расчищали, значит. Дат усмехнулся. В тоне Андрея чувствовалась антипатия. Это понятно. С ловцами только так и общаются. Загудел огнемет, и Дат глянул на пожираемый пламенем труп…

– Уж за это не беспокойся, – кивнул тот. – Я – соучредитель RSSS, и свою долю я никому не отдам. Авторские, пока мой материал будет переиздаваться, тоже будут мне капать. Значит, все справедливо. А вот получать гонорары за гастроли, в которых я не был, я не собираюсь. Так что, как активный участник проекта, я самоустраняюсь. – Но почему?! – вмешался мелодист Пиоттух-Пилецкий, самый старший из нас и самый близкий Петруччио. – Да, ты сделал паузу, но у тебя ведь всегда куча идей. Ты нам нужен, и…

>> прелестница : Соб@k@: кем?;-) >> STING : Хайяяяя!!!! >>Соб@k@: STING: првет) Как жизня? >> прелестница : STING : привет) >> STING : Соб@k@: идет=) Завтра с пацанами идем на бухло а потом к бабам на хату! ТРАХНУСЬ НАКОНЕЦ!!!