Фэнтези

В общем, Дан замер на месте, не сводя взгляда с всадницы в платье идиотской расцветки: розовом с голубыми, коричневыми и пурпурными вставками. Это ей категорически не шло (да и кому это могло пойти?), но на официальные мероприятия полагалось надевать официальные цвета. Аристократов было много, цветов мало, чем ниже был титул, тем больше официальных цветов. У герцогини Фрики, например, – зеленый и золотой, у императора – белый, а у графа Тури – такой вот оскорбляющий взгляд ужас. Ему-то хорошо, он…

Он вышел из темноты, постоял немного, давая им возможность себя рассмотреть. Неужто капитан расщедрился на пополнение? Где ж взял? Капитан не дурень, кого попало в патруль не пошлет, значит, по крайней мере, боец… Разноцветная форма патрульного – желто-зелено-серая, захочешь рассмотреть в лесу ли, на пустоши ли, все равно не углядишь, потому что сливается и с листвой, и с поросшими мхом камнями. За спиной – недлинный меч, на поясе – кинжал-мечелом, на ремнях, перекрещивающихся на груди, – метательные…

Мэйсон повернулся к кинооператору, который увлеченно беседовал с главным осветителем, не обращая на актера ни малейшего внимания. Судя по лицу, Рид терпеть не мог, когда на него не обращали внимания. — Серовато-синим? — Не серовато-синим, а жутким, — ответил Питер совершенно нейтральным тоном, с точно таким же выражением лица. Они не могли тратить время на приступы самолюбия Мэйсона. — Это французское слово. Переводится примерно как «жуткий». — Я играю вампира, во имя господа! Мне и полагается…

— Удача в помощь, — приветственно крикнул Броган, остановившись шагах в двадцати от домика, — есть кто живой? Сделав небольшую паузу, он добавил. — Мы мирные путники, хотели срезать дорогу, да вот заплутали маленько. Пронзительный скрип разорвал повисшую тишину. Дверь приоткрылась. Родгар успел заметить, палку, которой её изнутри толкнули. — Заходите… Броган зашёл первым, откинув капюшон. Родгар последовал за ним, придерживая за плечо третьего спутника. Внутри домик выглядел нежилым.…

Скрипнула дверь. Человек вздрогнул. Вошедший сбросил мокрый плащ и тяжело опустился на лавку. Хозяин, ничего не говоря, принёс ему глиняную кружку с пивом. — Преставился… — хрипло сказал гость, оторвавшись от кружки. Хозяйка перестала мести и забормотала что-то похожее на молитву. — Давно, ваша светлость? — спросил хозяин. — Третьего дня… Новый гость перевёл взгляд на единственного посетителя. Тот выглядел так, словно очень хотел превратиться в не привлекающую ничьего внимания деталь обстановки.…

Пели о его мече Цильминдале, закаленном в волшебном огне и омытом кровью столетнего вампира… Пели о его щите и о гербе на этом щите, где были изображены языки всепожирающего пламени… А Лев продолжал нестись от скачки к пиру, от пира — к охоте, от охоты — к схватке, прорубаясь сквозь любое препятствие, как сквозь зыбкий туман, и с такой же легкостью теряя друзей, как убивал он врагов. 2 Под ним был вороной конь, добытый недавно в ночной короткой схватке, когда Роберт Лев присоединил…

Ладно хоть везло с погодой. До встречи с Денни постоянно шли дожди, больше всего страдали одежда с обувью, и без того прочностью не отличавшиеся. Башмаки и вовсе грозили развалиться, хотя Диль изо всех сил за ними ухаживал. Не хотелось с ними расставаться. Совсем не хотелось. Он старался идти по обочине дороги, где, конечно, не было суше, однако все лучше заполненной грязью колеи. Наверное, стоило разуться и шлепать босиком, и будь хоть чуточку потеплее, он так и сделал бы. Куртка держалась из последних…

Был пик отлива. Море протянулось до самого горизонта, похожее на жидкое стекло, сверкая, как драгоценности королевы или как осколки разбитого церковного витража. Только небольшие барашки плескались о берег, скрывая и обнажая мелкие песчаные наносы, образовавшиеся в результате неустанной работы морских волн, когда те, шлифуя прибрежную полосу, уносят за собой песчинки и частицы твердых пород. Марио Дэнти казалось, что все океаны во всех мирах одинаковы. В них зародилась жизнь, и она должна туда…

Нужно возвращаться к дому госпожи Хитоми, там опять что-нибудь придумаем. Ну, например, что я похитила ее, чтобы выведать тайны Сиан'омери (одним преступлением больше, одним меньше – без разницы, потом сразу за все извинятся) или, нет, пусть она станет предательницей, чтоб и ее стража гоняла, может тогда поумнеет. Надо привести в чувства эту «исследовательницу», пусть координаты этого gikaj города даст. – Подъем!– громко сказала я, толкнув Лиссу плечом.– Пора исправлять ошибки. – Иллия,–…

Я поощряюще улыбнулся. — Здравствуйте, заходите, присаживайтесь, — в моем голосе зазвучали привычные обаятельные бархатные ноты. Я уже хотел добавить дежурный пассаж о том, что сюда не приходят случайно, но вовремя почувствовал, что этого не нужно делать — более того, ни в коем случае нельзя. Поэтому я замолчал и стал ждать, что будет дальше. Она сделала два шага от двери и заметила Петровича. В голове у меня зашумело. Я понял, что сейчас произойдет нечто удивительное и неслыханное. И точно.…

Почему-то такой простой вопрос отцу и в голову не пришел. А зря. — Нет еще, — впервые за вечер смутилась глупая девчонка. — Но с этим я уж разберусь. Из отца весь гнев сразу вышел. — Так бы и сказала, вертихвостка, — фыркнул он. — "Я решила, я замуж, вот прямо завтра"! Что он — в любовных делах особенный, что ли? — Еще не знаю, — и глаза опустила, и ресницы задрожали. — Я хочу все по правилам. Я ему еще не показывалась, и не покажусь раньше времени, как положено. Я его только лисой видела,…

Этот сборник готовился долго, более трех лет. За это время состав его претерпел три итерации. Хорошо ли это? По мне, чем выдержка дольше, тем лучше. В Испании для производства знаменитого хересного бренди применяют систему солера. Дубовые бочки заливают виноматериалами и устанавливают в три яруса, образуя подобие пирамиды. Самый нижний ярус называется солера, в нем находится наиболее старое бренди, которое по мере готовности отбирают для потребления. Бочки соседних ярусов соединены между собой.…

— Нашла все-таки. Ну-ну… Прижимая к груди заветный футляр, Иван Павлович торопился домой. За ним, словно на крыльях ветра, летела музыка — плакали скрипки, жалуясь на свою судьбу сдержанным клавишным. Их стоны оттенял возмущенный голос контрабаса, поддерживаемый тихим рокотом ударных. И только звонкий напев флейты пытался переубедить их, что не все так плохо в этом не самом худшем из миров. Дома Иван Павлович, затаив дыхание, открыл футляр, нежно погладил флейту пальцами, чувствуя её живое тепло.…

Толуй проследил взгляд, тоже прищурился: – Чего там? – Наснасы прыгают, – пробормотал Джарир. Толуй мрачно поскребся под платком – шлем он не надевал, ссылаясь на жару и на волю Всевышнего. Суждено ему погибнуть – погибнет он и в шлеме, а страдать от зноя под железным котелком он, Толуй, не намерен. Вот если б на голове сидел, по обычаю предков, волчий малахай – другое дело. Джунгары к меховым шапкам в жару привычны, в степях у границ Хань летом бывает куда как жарче. – А гулей видишь,…

— Я была бы рада отправиться с тобой куда угодно, — перебила Юля. — Хоть в пещеру к первобытным людям! Волчок посмотрел на подругу удивленно: — Правда? — Конечно. Но, увы, это неосуществимо. Ты единственный человек, способный перемещаться во времени. — Так будет не всегда, — сказал Егор. — Рано или поздно проф решит эту проблему. Несколько секунд оба молчали, а потом Юля с досадой проговорила: — Ладно, иди к своему профессору. — А ты? — Я подожду тебя в машине. Меня бесит от одного…

   Чем ближе к вершине, тем сильнее топорщился хвост летяги. С каждым прыжком земля под лапками делалась все более неправильной. Могучая сила преображала ее изнутри, и маг даже знал, откуда она взялась. Корни деревьев прокладывали себе путь в самое сердце горы, поглощая камень. До нынешней ночи им не было ходу за пределы этой вершины. Их нельзя было уничтожить, но можно было контролировать. Алая звезда, упавшая на востоке, возвестила о наступлении больших перемен. В мир вернулась сила, не виданная…

С началом войны поток беженцев из Лондании усилился, цены на перевозку через море возросли. Многие люди выкладывали последние деньги за возможность отправить семью и близких в безопасное место. Причем платили не только монетами или, скажем, банковскими билетами – отдавали имущество, зачастую значительно превышающее стоимость проезда. Родовые драгоценности, например, или отписывали участки земли. Бирон схитрил и здесь. Он попросил выдать причитающуюся ему долю прибыли за год именно украшениями, надеясь…

— Вы не пужайтесь. Это пятьдесят четвертая квартира? Пятьдесят четвертая — не пятьдесят четвертая… хрен его знает. — А вы кто? — Чего это — кто? — она склоняет голову, словно разглядывая саму себя. — Почтальон, разве нет? Посылку вот принес. Стою, обняв обеими руками дверной косяк, будто женщину. — Какую посылку? — Чего это — какую? Я же почтальон… посылка… — лепечет бабища… — Так далеко… трудно проникнуть сюда… меня заставили, и вот, принес… почтальон! Какая-то странность в том,…

— Так значит, это ты убил ведьму? — Да. — Отчего же не взял золото из ее подвала? Я слышала Гектор неплохо обогатился, явившись в уже пустую хижину. — Я искал не золото. — А что же? — Прости, Гвэн, я не рассчитывал на долгую беседу. Рад был встрече, но мне уже пора. — Ты не боишься поворачиваться ко мне спиной? — прошипела уязвленная его тоном девушка. — Не боюсь. Защита еще работает. Так что если она вздумает выстрелить, только зря растратит заряды, а пополнить запасы до Элентора…

Энди очень хорошо помнит тот день — и поездку на Диагон-Аллею, и праздничный прощальный ужин, и то, как ей было не заснуть вечером от нахлынувших переживаний. Тогда они с сестрами уже спали в разных комнатах, так что никто не мог помешать ей проторчать больше часа перед зеркалом, напряженно вглядываясь в свое отражение, как будто оно могло ответить на важные для девочки вопросы: на какой факультет ее завтра распределит Шляпа, и подружится ли она с кем-нибудь в школе, и, наконец, вырастет ли когда-нибудь…