Фэнтези

Пока хватит, информации для обработки достаточно. Запускаем программу оценки реальности. Итак. Меня убили, но я все же жив. Прекрасно. Я попал в другой мир, в чужое тело. Чуть хуже. Я лишился полностью всех своих магических способностей, я ничего не знаю про этот мир, я не уверен, что я смогу когда-либо вернуться назад. Еще хуже. Я… Батюшки, да я ж голодный! Это совсем плохо! Видать, в отличие от прошлого тела, нынешнее уже пару суток как минимум ничего не ело. Совсем плохо! И что прикажете делать?…

– Этот старый Скоби ненавидел людей и хотел всех погубить. Да, дедушка? – Если честно, то так говорить нельзя. – Дедушка пересел на другое место – из тени на солнышко – и распахнул лохмотья некогда добротного костюма, чтобы стариковские кости получше прогрелись. – Я ненавижу Скоби не меньше любого другого, но честность есть честность. Когда выяснилось, что он натворил, его убили так быстро, что никто не удосужился спросить, ради чего он это сделал. Может, он считал, будто поступает правильно. А…

Джулио расписался в указанном месте, взялся за ручку потрепанного, но удивительно большого и тяжелого чемодана и с помощью матросов перебрался в подпрыгивающую на волне шлюпку. Тут же четверо матросов яростно заработали веслами. Офицер, согнувшийся в три погибели на носу, неотрывно смотрел на компас и тихим голосом отдавал команды. Фасоль и соленая рыба, которые Джулио с жадностью съел часом раньше, боролись друг с другом за право первой ринуться в обратный путь. Шлюпку немилосердно бросало из стороны…

Нечаянно он стукнул по тонкой выдвижной ножке стола, и все тарелки, сковорода и ложки полетели на пол. Шум был ему приятен, а еще приятнее было оставить все как есть и пойти спать. На этот раз они почтя достигли цели. Эх, если бы Морли был поосторожнее! Но Тони заставил себя не думать об этом и вскоре уснул. На следующее утро он похоронил Морли. Сжав зубы, соблюдая величайшую осторожность, провел он два дня, остававшихся до старта. Аккуратно сложил геологические образцы, проверил исправность…

— А вон та удивительная парочка? — О-о! Это Рудольф Штернблад, капитан лейб-стражи, и боевой маг Просперо Альраун… Банщик ладошкой зажал себе рот, словно проговорился о государственной тайне. И быстро поправился: — Кольраун! Просперо Кольраун, разумеется! Упаси вас Нижняя Мама, мой господин, вслух повторить ошибку глупого банщика… — Даже учитывая расположение ко мне Его Величества? — гордость Пумперникеля была уязвлена. — Не мне, маленькому человеку, взвешивать расположение короля и мстительность…

«Есть у меня желание». И Сиран ответил: «Ибо ты – человек». И Король сказал: «Где находятся минувшие дни и часы?» И Сиран ответил: «Они скрываются в пещере далеко отсюда, и у пещеры стоит на часах один только Кай, и эту пещеру Кай хранит от Богов и людей с тех пор, когда совершилось Начало. Может быть, он позволит Ханазару войти внутрь». Тогда Король собрал слонов и верблюдов, которые несли груз золота, и испытанных слуг, которые несли драгоценные камни, и собрал армию, которая шла впереди…

И Йарни Заи выкрикнул: «Чем занят ты, мчащийся по моему миру?» И новый Бог ответил: «Я приношу миру снег – белизну, отдых и неподвижность». И он замедлил бег потоков и возложил руку даже на голову Йарни Заи и заглушил все звуки мира, пока не осталось ни единого звука во всех странах, кроме дыхания нового Бога, который принес снег, бегом пересекая равнины. Но два новых Бога вечно преследовали друг друга по всему миру, и каждый год они снова пробегали по тому же пути, пересекая долины и холмы…

За стенами города, у медных ворот, давили гроздья в чанах, чтоб сделать потом сираб. Урожай был хорош. И в садиках на краю пустыни били в тамбанги и титтибуки, и насвистывал мелодично зутибар. Радостью, песней и танцем был наполнен день, ведь урожай уже собран и хватит сираба на зиму, и много еще останется, чтоб обменять на бирюзу и изумруды у купцов, пришедших из Оксугана. И так радовались они весь день урожаю своему на узкой полоске возделанной земли между Бетмурой и песком пустыни, что встречается…

Наконец, прилив сделал то, чего не пожелала сделать река: прилив нахлынул и затопил меня, и душа моя обрела покой в зеленой воде, и возрадовалась, и уверовала, что это – Погребение Моря. Но с отливом вода снова отступила и оставила меня наедине с бездушным илом среди позабытого хлама, волной выброшенного на берег, на виду у покинутых домов, и все мы понимали, что мертвы. В угрюмой стене позади меня, затянутой зелеными водорослями, от которых отказалось море, возникли темные туннели и потайные узкие…

– Но ведь здесь только одна спальня, – сказал он. – Я мог бы устроить себе постель в этой комнатке, – ответил я. – В прихожей, – уточнил человек, отворачиваясь от окна и не вынимая изо рта зубочистки. – И я убирал бы постель и прятал ее в шкаф к любому часу, который бы вас устроил, – продолжил я. Мистер Линли задумался, а домовладелец стал любоваться через окно Лондоном. И, в конце концов, вы знаете, он согласился. – Это ваш друг? – спросил владелец дома. – Да, – ответил мистер Линли. …

Женщину звали Дина. Ей только что исполнилось двадцать лет. Не каждый назвал бы ее красивой, однако в ней было что-то еще более эфемерное и преходящее, чем красота, – свежесть и непосредственность, граничащие с наивностью. Сочетание, возбуждающее подпорченные цинизмом и преждевременно состарившиеся души. Кроме того, у нее были стройные ноги, узкие бедра, тонкая шея. Грудь небольшая; еще совсем недавно не хватало молока. Волосы светлые, с пепельным отливом. Это был их естественный цвет. Короткая…

Некоторое время полисмен тупо рассматривал Ши, потом нарушил молчание. — Классные тут у тебя сувенирчики, — кивнул он на пару висевших на стене стрел Бельфебы. — Это откуда? — А-а, это жены. Из Царства Фей привезла. Вот там-то, скорее всего, она сейчас и находится. — Ладно. Давай-ка сменим пластинку. — Полицейский пожал плечами. — По мне так вам, специалистам по мозгам, следовало бы с самих себя начинать... Он даже покривил рот от столь необъяснимого нежелания пленника обсуждать происходящее…

— Это имя... Шай... — Льюс Тэрин вздрогнул и предостерегающе поднял руку. — Не нужно было произносить это имя. Это опасно! — Хоть это-то ты помнишь! Опасно для тебя, глупец, не для меня. Что еще ты помнишь? Вспоминай, идиот, ослепленный Светом! Я не допущу, чтобы все кончилось, пока ты без памяти! Вспоминай! Минуту Льюс Тэрин, подняв руку, любовался узорами копоти на ней. Затем вытер руку о еще более грязное одеяние и повернулся к незнакомцу: — Кто ты такой? Чего тебе…

Они ехали по безлесной болотистой равнине, поросшей вереском и пушицей. Там, где долина выходила к побережью, и находился конечный пункт их путешествия – замок де Мер, жилище их погибшего друга Жиля де Мер, убитого в прошлом году во Франции, когда он героически защищал наследного принца Англии Эдварда от вооруженных и закованных в латы врагов; но, поскольку в жилах сэра Жиля текла кровь силки, он превратился в живого тюленя, едва его мертвое тело погрузилось в воды Английского канала. Путешествие,…

Низшим из низших был Щенок, которому исполнилось тринадцать лет и которого приняли в Айронхолл всего три дня назад. Исходя из теории, что привыкнуть можно ко всему, он сделал заключение, что из самых ужасных дней в его жизни этот был третьим по счету. Стоя на коленях, он пытался вымыть главный двор, вооружившись ведерком воды и маленькой тряпкой – такую невыполнимую задачу поставили перед ним двое Стручков, поскольку издевательства над Щенком являются одной из традиционных забав младших кандидатов.…

– Ублюдок! Я к тебе обращаюсь, ублюдок! Голос приближался. Тоби уже слышал стук подошв по камням. Они рассчитают все так, чтобы сомкнуть кольцо как раз когда он поравняется с Нилом и Вилли. Под ногами – сплошная грязь, валуны и трава, улица неровной колеей вилась через всю деревню. Огороды были окружены невысокими каменными стенами, а еще – дорога, скалы, пастбища. Десятка два домишек, рассыпавшихся по обеим берегам реки, – вот и весь Тиндрум. Стены из нетесаного камня, крыши из дерна, окна закрыты…

Нита перелистала книгу. Да, Волшебство принесло ей немало неприятностей. Но и кое-что еще появилось в ее жизни… Бам-бам-бам-бам! Ните не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто колотил в ее дверь, а потом с размаху распахнул ее. – Входи! – запоздало разрешила Нита, косясь на влетевшую Дайрин. – Его привезли! – Вот новость! – фыркнула Нита, прикрывая волшебный учебник альбомом Парсонса. – Дари, а тебе приходило когда-нибудь в голову, что некоторые люди любят в субботу поспать подольше? …

— Господи! — Распорядитель Игр вытаращил глаза и забыл закрыть рот. — Он украдет его! — сказал Бенони. Смейдж перестал теребить усы ровно на столько времени, чтобы несколько раз кивнуть. — А мы явились, чтобы попытаться выиграть его, — засопел он. — Если его украдут, мы не сможем этого сделать! — Надо его остановить, — сказал Распорядитель Игр. — Как вы думаете, что делать? — Ваша воля тут закон, — сказал Квазер. — Верно… Возможно, следует засадить его в тюрьму до окончания Игр. — Тогда, —…

Внезапно ночь словно испарилась – даже самый дальний закуток огромного помещения залило ослепительным электрическим светом. Безжалостные прожекторы высветили лицо человека, который несколько минут назад снимал с аппаратуры патрульного самолета совершенно секретную разведывательную информацию. Под отворотами черного комбинезона виднелся воротник форменной рубашки офицера морской пехоты США. Более того – он и выглядел американским морпехом, словно сошедшим с советских плакатов времен «холодной войны»:…

И вот в начале зимы старый советский крейсер, изготовленный полвека тому назад польскими судостроителями, оказался в сухом доке. День и ночь на нем, как муравьи, копошились северокорейские кораблестроители. Огненными фонтанами разлетались искры сварки, громыхали толстые стальные листы, срезались старые корабельные надстройки, переоборудовался трюм корабля. А из динамиков разносились бравые военные марши, трепетали на тихоокеанских ветрах кумачовые лозунги. Утром и вечером в нерабочее время с каждой…