Фэнтези

В глаза словно насыпали песка. Было больно, впрочем, не сильнее чем обычно. Она достала из кармана небольшой флакончик с каплями «Искусственная слеза», оросила из распылителя слизистую оболочку и несколько раз поморгала. Стало немного легче. Последним, что девушка видела в своей жизни было улыбающееся лицо отца, который повернулся к ней за мгновение до того как в их машину врезался грузовик. Папа погиб на месте, а она навсегда потеряла зрение и способность плакать. Яркая, беззаботная жизнь десятилетней…

Гратар нахмурился, не обращая внимания на стук брошенных Бродогом костей. Ему показалось, что портал… изменился. Орк подошел ближе к огромной арке, и волосы на его руках и груди встали дыбом. – Гратар? Твоя очередь. Ты чего делаешь? Гратар не ответил Бродогу. Прищурившись, он уставился на волнистую завесу энергии. Что же творилось за ней, в этом необычном новом мире? Он продолжал смотреть, а мерцание тем временем усилилось, и завеса стала более прозрачной. Гратар как будто смотрел в мутную…

Изнасилование ей грозит, вот что!! Мысль ярким болидом пронеслась в голове, терзаемой болезненными ощущениями и Елена, стряхнув с себя неприятную одурь, окончательно рассвирепела. Она пришла в себя и абсолютно была не согласна с тем, что её ожидает позорное надругательство. Над! Её! Телом! Незнакомый, но заранее ненавистный и мерзкий тип, замучавшись тянуть за тесёмки, рванул ворот просторной рубахи и та, не выдержав напора и натиска, жалобно затрещала и порвалась, выставив на всеобщее обозрение…

– Да, верно. А то мало ли, проголодается. Или наша хищная Ротангдиофония её съест. Парочка взяла малышку на руки и понесла в свою обитель. Так Лирри Паппет обрела свой новый дом. Глава I Майк сидел на берегу и смотрел вдаль, на заходящее солнце. Ему было очень тоскливо, хоть он и сам себе отказывался в этом признаться. Молодой вервольф думал о том, какой он всё-таки неудачник. С этой секунды он решил быть волком-одиночкой и никем другим. А что? Многие чёрные оборотни становились потом…

Повозка ехала медленно и конвой, сопровождавший её, тянулся ленивой гусеницей. Впереди всей линии ехал посол – важное лицо королевства Торсиваль. Восседая рядом с извозчиком, что сжимал поводья двоих тёмных коней, стиснув табачную трубку в пожелтевших зубах, он лениво оглядывал здешнюю окрестность. Точнее тот радиус, который можно было увидеть, ибо туман осел плотный. Достав платок, посол громко высморкался, вытер влажный нос, чихнул, снова вытерся. Ехали они уже довольно-таки долго. Четырьмя…

Кухарка сменила закуски и суп на жаркое. Присутствующие развеселились. С Рида разговор перешел на доступность установки магической связи и стоимость заряда для светильников. Нэт начинал злиться. Жаркое отвратительно воняло. Или это ему так казалось? Надо уволить кухарку. И вообще, продать этот дом и купить квартирку где-нибудь поближе к работе. Никаких соседей, никаких визитов. В свои неполные тридцать Нэт был по горло сыт пустой болтовней с людьми, которые считали соседским долгом остановить его…

И сидеть я должен скучая, ожидая суда. А я не скучаю, у меня есть Кук, он для меня и Кухонный Комбайн и нейрокомп, и источник информации и друг. Выглядит он как монитор на ножке, но наделен разумом. – Что там, про меня пишут в галонете?– прошу, посмотреть Кука. – Благородные собирают подписи, о лишении тебя благородного звания,– сообщает Кук. Сначала назвали благородным, а теперь поливают грязью и угрожают исключить из благородных. Не постоянные они какие-то. Сами придумали, сами обиделись,…

Однажды, в самом начале жаркого лета, где-то после обеда ко вдове неожиданно заявилась Ларк, ее старинная подруга. Она жила в деревне и теперь чуть ли не бегом спешила к Дубовой Ферме по пыльной дороге. – Гоха, – задыхаясь, сказала она вдове, занятой прополкой бобов, – ох, Гоха, случилось нечто ужасное! Ужасное! Может, сходишь со мной в деревню, а? – Конечно схожу, – сказала вдова. – Но что такого ужасного там могло случиться? Ларк наконец перевела дыхание. Она была простой тучной деревенской…

– Этот город проклят! – испуганно зашептала Айя: – Много раз эны пытались поселиться здесь, или просто обыскать развалины, и никто не вернулся! Я озадаченно хмыкнул, и приказал удвоить бдительность. Впрочем, до первых домов – вполне себе целых, мы дошли без происшествий. Один из них – двухэтажный, с узкими длинными окнами, похожими на бойницы, я приказал занять. Солнце клонилось к закату, и нужно было располагаться на ночлег. А ложиться спать посреди улицы в мёртвом более полутора тысяч лет городе…

Свернув с ярко освещенной улицы в парк, я поморщился от очередного порыва ветра и ускорил шаг. Так, напрямик, в темноте и по сугробам, до общаги можно добраться гораздо быстрее, чем огибая парк по дуге. Правда, торопиться было как раз некуда. В общежитии меня никто не ждал. А как только отгремят праздничные салюты, я, наверное, все-таки съезжу домой, чтобы решить вопрос с оставшимся после мамы жильем и квартирантами, за счет которых удавалось худо-бедно расплачиваться по кредиту. Заодно все трезво…

Она ответила совсем иначе, нежели ожидал Ломар: – Прекрати преследовать его. При следующей встрече он не даст вам уйти. Чтобы скрыть удивление, магу не хватило всей его выдержки. – Не вмешивайся, Ломар. Это для твоего блага и для блага нашего Мира. Тебе не прыгнуть выше своей головы. Поэтому будет лучше, если ты оставишь его мне. Она развернулась и пошла прочь, не собираясь обсуждать проблему Демора. Предупреждение он получил, а на большее у Королевы не осталось времени. – Чтобы тебя…

Когда и почему началась эта война, он не знал, да и не хотел знать. Ему было достаточно одного, знать своего врага в лицо, все остальное не имело никакого значения. Война продолжалась всю его жизнь, война была смыслом его жизни, война была его призванием. Оглянувшись, орк осмотрел близлежащие земли, все они теперь принадлежали его народу. Орки прошагали с боями, весь материк с запада на восток, они вынудили капитулировать всех врагов. Весь Наргос теперь склонился у его ног, но зачем он ему, если…

Музыка смолкла. – Спасибо! – Мэйт не спешил отпускать партнёршу. – Тебе спасибо за танец, – улыбнуться совсем ничего не стоит, но и напомнить, что они всего лишь танцевали, будет не лишним. – Да, конечно, танец, – кивнул гигант и, следуя зазвучавшей вновь музыке, опять начал двигаться. Где-то там, в высших аристократических кругах, два танца подряд с посторонним мужчиной считались ужасным моветоном, но у студенческого бала свои законы, и если двое танцуют, это только их дело. Музыка…

Он хохотнул и вышел, оставив меня сжимать кулаки в молчаливом негодовании. Ууу, боров двухметровый! Всё подчистил до крошки! Под воздействием внезапной догадки я заглянула в ящик, где мама оставляла для меня деньги. Денег не было. – А где деньги? – крикнула я. – Если сегодня устроишься на работу – заработаешь, – отозвался отчим из комнаты. – Отдай деньги! Мама оставила их мне! – Поговори ещё! – рявкнул он. – Никаких тебе денег, перебьёшься! Я походила взад-вперёд по кухне. Так не хотелось…

На последней странице она нашла информацию о месте, где жила тетка. Голубой Ключ – название, не говорившее ни о чем. Поселение располагалось на плоскогорье за несколькими лесными массивами, отделявшими поселок от ближайшего города. У города имя было покрасивее, хотя произнести его было сложно. Однако Гарди его запомнила – Альбигштайн. Причина была весомая – она собиралась туда переехать. Жизнь в лесу в окружении коров и огородов в ее планы не входила. Адвокат, который сообщил о наследстве и который…

Мышцы спины сводило от усталости, язык вывалился наружу, как у дворняги. Когда у тебя столько шерсти, приходится потеть языком… Лик ещё раз огляделся. Всё в порядке, с дороги его не увидят. Он поджал лапы и расслабил спину. Можно и отдохнуть.. Он напомнил себе, что всё равно надо быть настороже, закрыл слезяющиеся глаза – и вдруг увидел огненное колесо. Колесо вращалось во тьме, и это вращение почему-то успокаивало. Лик смотрел на него, завороженный странным танцем. Интересно, кто из богов…

Торре растеряно оглянулся на меня, но затем вновь прилип губами к двери: – Не могу завтра! Я деньги принёс! Завтра меня Мокрый на куски порежет! С той стороны наступила тишина, и я уже собрался было скомандовать вышибать дверь, как вдруг что-то лязгнуло, и дверь стала отворяться наружу. Я резко схватил ручку и дёрнул на себя. Из-за двери, растерявшийся от неожиданности, вывалился амбал, которого Торре встретил хлёстким ударом каучуковой дубины в голову. А после разведчик швырнул внутрь сразу…

Странности на этом не закончились. По пути к цветочной лавке Шинри то и дело слышал чей-то голос. Женский, достаточно тонкий, ласковый, тихий, спокойный. Словно его кто-то зовет, пытаясь разбудить от долгого сна. У самой же лавки случилось еще кое-что. Когда женщина лет пятидесяти, со свойственной улыбкой и слегка дрожащими руками, протянула букет его матери, глаза ее внезапно изменились. Почернели. Время, казалось, остановилось на мгновение. Она взглянула на Шинри и, разинув рот, произнесла что-то.…

Жили-были… Нет…  Давным-давно… Тоже не то…  А ну его всё к лешему… Всем привет! Меня Ваня зовут, и я Богатырь. Да-да, самый настоящий Русский Богатырь. Это не было моим осознанным выбором – так распорядилась судьба. Случилось, что послали меня в командировку, в страну заморскую, дабы Родина наша в грязь лицом не ударила. А там налетели басурмане в плащах да трико разноцветных. И не то чтобы меня жизни лишить хотят, но мешают, гады, под ногами путаются. А я парень простой,…

Но кроме того, народ будоражит слух о том, что Степь поднялась. Там появился Объединитель Родов, и степняки, которые уже лет пятьдесят (или больше) только лишь вяло покусывали границы Империи серьезно вознамерились покарать белых мягкотелых имперцев. За что покарать? Да просто за то, что они существуют. За то, что богаче, за то…что просто хочется кушать. Жизнь в степи трудна и безрадостна. Охота, животноводство, добыча камней и того же золотишка – чем еще может жить степняк? А если засуха? А степные…