Иронические детективы

– А может, и вправду я виновата? – говорила она себе. Ведь если проследить ее жизнь, то получается, что Вика прямо-таки притягивает всякие неприятности к людям, с которыми общается, не считая себя саму. Почему так происходило, она не знала, но факт – вещь упрямая, и из-за этого девушка считала себя невезучей. Дмитрий появился в ее жизни совершенно случайно, можно сказать, свалился как снег на голову. Вика как-то раз решила проехаться по рынкам, чтобы купить себе недорогие туфли, старые уже совершенно…

— Голема… Ну, помнишь, из той легенды, что ты рассказывала мне в детстве. — Да… конечно, мой бедненький… — растерянно ответила княгиня. После непродолжительной беседы с сыном она покинула палату, вытирая глаза кружевным платочком. Спустя несколько минут в палату местной больницы заглянул представительный мужчина, назвавшийся врачом-психотерапевтом, и попросил рассказать Карла поподробнее о легенде, повествующей о Големе. Врач открыл блокнот и стал внимательно смотреть на молодого князя. …

Ирина забралась на поворотную платформу, скрючилась, как младенец в утробе матери, и нажала на рычаг, моля бога о том, чтобы не застрять в отверстии мусоропровода. Платформа с негромким скрипом провернулась, и девушка выкатилась на бетонную площадку. Теплая куртка смягчила удар, и Ирина по инерции мягко перекатилась на спину. Она лежала на спине и смотрела в звездное зимнее небо. Неужели ей удалось? Неужели она вырвалась из этого страшного дома, который в последние недели стал ее тюрьмой, а…

«Санитар» подошел к телефону и, не снимая перчаток, набрал номер. Охранник скучал. Он уже полчаса подпирал дерево на Фурштатской, выкурил четвертую сигарету. Если бы можно было сидеть в машине и болтать с водителем, время шло бы быстрее, но так не положено: его пост здесь, против дверей. Вдруг к подъезду с завыванием подъехала машина «скорой помощи». Двое санитаров в белых халатах выскочили из нее и бегом скрылись в парадной. Телохранитель Рубена Вартановича забеспокоился. Он вынул из кобуры…

— Господи, — искренне удивилась Ирина, — а они-то при чем? — Ну, знаете, есть такая серия — «Хуторок в степи»? Молоко, кефир, сметана и все прочее… Так вот там на коробках старуха нарисована — ну просто вылитая моя соседка! Один к одному! — Ну покупай какое-нибудь другое молоко! — раздражённо отозвалась Жанна. — И вообще, пора тебе наконец повзрослеть! Казалось бы, не девочка, а трясёшься перед какой-то старой грымзой, не можешь её на место поставить! Ирина откинулась на стуле и посмотрела…

Ну почему весь мир ополчился против меня именно в воскресенье? Я, может, всю неделю ждала, чтобы поспать, и вот – на тебе. – Вставай, просыпайся, – тормошила меня Тая. – Сегодня же презентация! – Чего презентуем? – зевнула я, не в силах уловить связи между мною, Ритой, воскресеньем и презентацией. – Ну, ты даешь! Приглашения, которые я раздобыла неделю назад! Ты что, вообще ничего не помнишь, что ли? Открытие нового модельного агентства, там будет весь свет и мы! – Я хочу спать, а не смотреть…

— Но он же работает, — попыталась возразить Мариша. — Деньги в дом приносит. — Я тебя умоляю! — завопила Оля. — Разве это деньги? В вашей России, да, эти жалкие гроши могут считаться деньгами. Три тысячи евро! Это только для России прилично или там для Индии. А тут, в Финляндии, — это вообще пыль! Ничто! Тут в дешевой столовке одному человеку пожрать восемь евро стоит. И это даже без пива! — С каких это пор Россия стала для тебя «вашей»? — возмутилась Мариша. А про себя подумала: между прочим,…

– Молчи, ничего не говори больше, только целуй меня, ласкай меня, возьми меня, я вся твоя… Глава первая Ольга – Да когда ж ты наконец слезешь с моей шеи, паразит чертов! Опять нажрался, как собака, да еще за деньгами прется! Этот злобный крик, донессшийся до меня из распахнутого окна, застал меня как раз за очень важным занятием – я думала о вечном. Я мечтала о том, как стану известной, знаменитой, как сделаю много полезного, что останется в веках, как мое имя будет известно потомкам,…

А еще я отзываюсь на кличку Абак, и отзываюсь не без удовольствия, поскольку горжусь своей способностью считать без помощи калькулятора. Забавно я с моим длинным носом и квадратными очками смотрелся в компании ближайших приятелей… Маурисио Иснада чудом остался доучиваться в Москве тогда, когда остальных кубинцев почти поголовно сдернули домой, не дав закончить курса, когда новые русские власти перестали любить Фиделя Кастро. Красавец мулат, метр девяносто два и плечи не про всякую дверь, и сложен…

Петр давно чувствовал себя богатым человеком, «хозяином жизни». Ему нравилось выкурить трубку, набитую ароматным голландским табаком, в окружении эксклюзивных вещей. Он жил в роскошном загородном доме, дважды в год отдыхал на дорогих курортах, любил красивых женщин и породистых скакунов. Лишь иногда Петр с тоской вспоминал о своей бесшабашной юности, когда беззаветно любил и безоглядно рисковал. В такие моменты он завидовал Юре, который сумел остаться таким же, как в молодости. Юра, став богатым…

– «Балде – по балде» – это плохая рифма, – покритиковала я. – Зато хорошая педагогика! – сердито ответил Колян. – Ну, в самом-то деле, пора уже надавать этому охламону воспитательных оплеух! Спорить я не стала. Игорь Набалдашкин, за глаза называемый Балдой, – это наш сосед сверху. Молодой мужик, занятый на серьезной работе в страховой компании, в быту проявляет себя как абсолютно асоциальная личность. Во-первых, он то и дело заливает нас водой из переполненной ванны. Во-вторых, врубает колонки…

«Наверно, это — домработница, — горестно предположил внутренний голос. — Пыль с мебели протирает». — Ты чего тут делаешь? — я наконец-то отмерла и сурово вопросила девицу, что порушила мне всю работу. Та лишь слегка мазнула по мне взглядом светлых глаз и молча пошла к лестнице, что вела на верхний уровень квартиры. Я задумчиво обозрела ее жирненький зад и внезапно успокоилась. Какие проблемы, собственно? Половину платы оставлю себе, так как работу я сделала, и не я виновна в том, что все сорвалось.…

Люся скинула хорошенький сапожок и теперь вовсю гуляла обувью по широкой спине своей подружки. – Это моя Ольга! Ольга – отстой?!! Да она! Она самая заботливая! Беспокойная дочь!!! Она... – Люся! Да уймись же ты!.. ну Люся же! Да куда ж ты бьешь, все равно ж до макушки не дотянешься!! Люся!! – Да она у меня!.. А ты!! Вредная! Страшная! Злобная! Сварливая! Завистливая старуха!!! Старая уродина!! – Что ты сказала?!! Какая я уродина?!! – оскорбилась до глубины души нежная товарка. – Это я старая,…

Дианка устраивает истерику. – Хочу малину! Хочу малину! – истошно орет она, размазывая слезы по личику. – Почему она мне не дает? Она плохая! – Люся, немедленно угости сестру малиной! – приказывает бабушка. Я отсыпаю Диане ровно половину. Она молниеносно проглатывает свою долю и требует: – Дай еще! – Тебе хватит, – говорю я, но мои слова тонут в мощном реве. – Уступи ей, она же маленькая! – укоряют меня взрослые. Я пытаюсь сопротивляться: – Почему Дианке должно достаться все, а мне – ничего?…

Первым спохватился папа. Он перестал называть меня милым домашним именем Нюня и дал другое – Тяпа. Оба прозвища являлись вольными производными от имени Таня-Танюша, но папин вариант был более задиристым. Я могла в этом убедиться на примере соседской болонки, которая страдала манией величия и норовила вести себя как сенбернар, а звалась при этом тоже Тяпой. Кусачая четвероногая тезка мне не нравилась, откликаться на Тяпу я не желала, и вялая, безынициативная Нюня надолго получила преимущественные…

— Ну, кобеля-то мы точно брать не станем, ездовые собаки хороши для чукотских оленеводов, — заявил Колян, хлопая по упругому боку полосатой лошадки. — Но вот эта коняга мне нравится. — Это зебра, — поправил его продавец, щуплый юноша не самой спортивной наружности, но очень азартный. Было очевидно, что ему страшно хочется сбагрить нам какого-нибудь конька-горбунка. Ничего удивительного: стоили верховые лошадки и собачки по сорок баксов за голову и явно не относились…

Строго говоря, и послоняться-то как следует было негде! Все помещения, включая даже незастекленный балкон, заняты спящим народом! Ни тебе чайку на кухне попить, ни на балкон выйти, чтобы повыть на проклятую луну! Я взяла книжку и пошла с ней в туалет. Часа полтора читала новый дамский детектив, пока не почувствовала, что еще страничка — и меня доведут до приступа желчекаменной болезни описания нечеловечески красивой жизни, которую вела главная героиня, на зависть состоятельная женщина, она же —…

Павел достал из кармана трубку и нажал кнопку охранника. – Женя, приезжай немедленно. Кандауров появился через двадцать минут, свежий и энергичный, как будто его и не разбудили в четыре утра. С первого взгляда оценив ситуацию, он начал действовать. – Переодень ее. Ничего не забудь: одежда, нижнее белье – все должно быть надето так, будто она одевалась сама. Павел со вздохом подошел к телу жены. Красное пятно стало бурым и подсохло, волосы на затылке слиплись. Он обнажил такое знакомое, холеное…

– Ключ… папка… конверт… спрячь… беда… будет… – прохрипел мужчина и замолчал. Вставать он явно не собирался. Я – тоже: мои ноги были заблокированы его телом, а про то, что мне дан голос, я еще не вспомнила. Только-только оторвалась мыслями от торта. Мужчина издал слабый стон. Вслед за этим внятно выдохнул: – Хана. Не давай клю-ю… – и умолк. Между тем на помощь нам спешили два человека. Кажется, мужчины. Уже достаточно стемнело, да и рассматривать их особого желания не было. Хотя я, конечно, обрадовалась…

Опять зазвонил телефон. Вот черт, не отвяжутся теперь из отдела кадров! Надежда посмотрела за стекло. Начальник разговаривал по городскому телефону. Вид имел хмурый, значит, Маринка опять проспала и просит отгул, которых у нее якобы никогда не бывало. Хотя на самом деле ни в колхозе, ни на овощебазе ее сроду не увидишь. Скрипнула дверь кабинета. Начальник стоял на пороге какой-то желтый. Печень у него, что ли? Тогда не ел бы всякую гадость в нашей столовой, а пил бы чай на рабочем месте, как все.…