Классическая литература

14. Природа оскорблений зависит от нравственных объектов, против которых они направлены: самолюбие, достоинство или честь. 15. Видоизменяющие обстоятельства суть условия, в зависимости от которых и при которых нанесено оскорбление. Степень тяжести оскорблений в зависимости от их природы Оскорбления первой степени 16. Оскорбления, направленные против самолюбия, не затрагивающие честь, нарушения вежливости, несоблюдение известных обязанностей относительно лица, исполнение которых…

Капитан велел нам ждать. Он поздоровался с прапорщиком и передал ему бумаги на нас. Они поговорили о чём-то, а потом пожали руки, и Капитан ушёл. Прапорщик сделал последнюю затяжку, выкинул окурок и дал команду: – В автобус, в колонну по одному, заходим. Мы ехали, сквозь холод, слякоть и ночь. Дорога была ровной, и водитель гнал с ветерком. За весь путь прапорщик заговорил с нами только один раз. – Все из одного военкомата? – спросил он. – Так точно! – ответили мы. – Судимые есть? …

Вынырнувший из-за плеча Марушевского начальник контрразведки Чаплицкий неприятно засмеялся: – Генерал Марушевский хочет сказать, что нет фронта… У Чаплицкого были горячечные глаза фанатика. Или человека, не пренебрегающего кокаином. Или не остывшего после свалки драчуна. Неприятный субъект. У него на лице всегда написано желание сказать дерзость. Или подпустить шпильку. И лучше всего было бы сейчас прикрикнуть на него, одернуть, поставить на место. Но состояние бессилия, наваждения, долгого…

Похожее, должно быть и у людей – надо бороться за жизнь, бороться с тем, что стоит поперек жизненного пути (болезни, курево, алкоголь, наркомания, нарушение экологии и техногенные срывы, да и однополые браки), и не ныть, выискивая причины и отговорки, а выполнять возложенную на каждого из нас природой задачу – непрерывности жизни, с вектором постоянного ее (жизни) улучшения. 2. …О «нашей» философии. …Великая наука философия, имеет свои, не писанные жизненные разделы: Есть, к примеру,…

Когда небо стало вверху, а земля внизу… Когда небо вздыбилось над землёй, вот когда, Когда земля легла под небом, вот когда, Когда семя жизни зародилось, вот когда, Когда Ан решил небо утащить, вот когда, Когда Энлиль задумал землю забрать, вот когда, Когда Энки под землёй проплыл, вот когда, Когда рты научились жевать хлеб, вот когда… Из древнего шумерского сказания Давным-давно, так давно, что тогда небо вверху ещё никак не называлось и твердь внизу не имела имени,…

Наш отец продал дачу, когда вышел на пенсию, хотя пенсия оказалась такая большая, что дачный почтальон Михеев, который всю жизнь мечтает о хорошем новом велосипеде, но все не может накопить достаточно денег, потому что человек он не то чтобы щедрый, а просто небережливый, значит, Михеев, когда узнал от одного нашего соседа, товарища прокурора, какую пенсию станет получать наш отец, то едва не упал с велосипеда. Почтальон спокойно проезжал вдоль забора, за которым находилась дача соседа, – кстати,…

Чтобы не пересказывать сюжет, следует заметить только, что служащая завязкой беседа врача и пациента, молодого человека, воспроизводит спор Вольтера и Руссо. Для умирающего влюбленность – это факт культуры, влюбиться в прекрасную аристократку – это и означает стать настоящим наследником мировой культуры со всеми ее формами ухаживания и выражения чувства. Тогда как для врача влюбленность – это дикость, только дикари теряют голову при виде прекрасной женщины, только они начинают сумасбродствовать и…

Революция опрокидывает буржуазию, и этот решающий факт вторгается в литературу. Кристаллизовавшаяся по буржуазной оси литература рассыпается. Все, что осталось сколько-нибудь жизненного в области духовной работы и особенно литературы, пыталось и пытается найти новую ориентацию. Осью ее, за выходом буржуазии в тираж, является народ минус буржуазия. А что это такое? Прежде всего – крестьянство, отчасти мещанская масса города, а затем рабочие, поскольку возможно еще не выделять их из народно-мужицкой…

Составляя вместе с «былинами» отрывки старинного эпоса, сказки уже по тому самому запечатлены прочным художественным достоинством. В доисторическую эпоху своего развития народ необходимо является поэтом. Обоготворяя природу, он видит в ней живое существо, отзывающееся на всякую радость и горе. Погруженный в созерцание ее торжественных явлений и таинственных сил, народ все свои убеждения, верования и наблюдения воплощает в живые поэтические образы и высказывает в одной неумолкаемой поэме, отличающейся…

Читая это, я плакала. Они – необразованные, так ценили ее путь! А моя мама – биолог, боготворящая литературу, пишущая стихи – не признавала и обесценивала мой. Каково же было мое удивление, когда в зрительном зале я увидела маму! Она пришла не одна, пригласив с собой коллег из научной среды. В моей жизни тогда был непростой период, о котором мама еще не знала. Я чувствовала ее теплую поддержку во время презентации, ее глаза светились гордостью за меня. Это было таким счастьем! С тех пор наши отношения…

Ах, почему же так они недостижимы? Но мне знакомо и другое: пройдут минуты, часы, и ты, намучавшись безутешным своим одиночеством, оттаешь и робко подойдешь ко мне. Для этого не нужно много, порой хватает ласкового взгляда. Но в тот вечер ты так и не подошла ко мне… Теперь я понимаю, как был неправ, ведь это была не обычная ссора. Весь вечер старательно делал вид, что не замечаю тебя, и с тихим торжеством в душе украдкой ловил твой затуманенный, растерянный взгляд, когда ты проходила мимо,…

Нам кажется интересным не просто обратиться к сюжетам древнегреческих мифов, но и представить их в русле мировой культуры. Какие сюжеты появились раньше, а какие – позже? Менялись ли «моральные портреты» мифологических героев с течением времени? Как греческие мифы запечатлелись в живописи, литературе, кинематографе? В этих историях представлены образцы чести и благородства, идеи расплаты за грехи и рассуждения о возможностях человека перед велениями рока, понятия о любви и верности. Насколько близки…

II Милый друг Ипполит, здравствуй! Пишу к тебе, не дождавшись твоего письма. Знаешь, я попробовал, воспользовался советом Утюгова побывать в Государственном банке и потолкаться среди капиталисток в отделении вкладов на хранение. Кажется, толк может выйти и вдовушку здесь можно заполучить не только для того, чтобы пользоваться от нее кофеями и галстуками, но даже для устройства своей судьбы на вечные времена путем законного брака. Надо только умно повести дело. Третьего дня я был в банке и толкался…

А и сильные, могучие богатыри на славной Руси! Вольга Всеславьевич Закатилось красное солнышко за горы высокие, рассыпались по небу частые звёздочки, родился в ту пору на матушке-Руси молодой богатырь – Вольга Всеславьевич. Запеленала его мать в красные пелёнки, завязала золотыми поясами, положила в резную колыбель, стала над ним песни петь. Только час проспал Вольга, проснулся, погнулся – лопнули золотые пояса, разорвались красные пелёнки, у резной колыбели днище выпало. А Вольга на ноги…

В конце 1870-х годов Пыляев сблизился с А. С. Сувориным (1834–1912), издававшим газету «Новое время». Личность Суворина до сих пор вызывает споры среди литературоведов, историков издательского дела, журналистов, оценивающих этого незаурядного человека в широком диапазоне: от прогрессивного либерала до консерватора и реакционера. Сам Суворин в письме к И. Н. Крамскому отзывался о себе так: «…в литературной деятельности я никому не изменял, но моя смелость зависела от атмосферы… Кто поставлен был в…

Одна только ночь оставалась ему шататься на белом свете; но и в эту ночь он выискивал чем-нибудь выместить на кузнеце свою злобу. И для этого решился украсть месяц, в той надежде, что старый Чуб ленив и не легок на подъем, к дьяку же от избы не так близко: дорога шла по-за селом, мимо мельниц, мимо кладбища, огибала овраг. Еще при месячной ночи варенуха и водка, настоянная на шафран, могла бы заманить Чуба, но в такую темноту вряд ли бы удалось кому стащить его с печки и вызвать из хаты. А кузнец,…

1957 «Кто мы – фишки или великие?…» Кто мы – фишки или великие? Гениальность в крови планеты. Нету «физиков», нету «лириков» — лилипуты или поэты! Независимо от работы нам, как оспа, привился век. Ошарашивающее – «Кто ты?» нас заносит, как велотрек. Кто ты? Кто ты? А вдруг – не то?.. Как Венеру шерстит пальто! Кукарекать стремятся скворки, архитекторы – в стихотворцы! И оттаивая ладошки, поэтессы бегут в лотошницы. Ну а ты?.. Уж который месяц — В звезды метишь, дороги…

– Чёрт, да сколько ты будешь копаться? Ещё бы мне не копаться! Хорошо Морису говорить, а я сыграл уже семь раз и всё ему продул. Добавьте это к шарикам, которые он выиграл на перемене, и станет понятно, отчего карманы у него так раздулись. Шаров столько, что он еле ноги передвигает. А у меня остался только один, заветный. – Мне тут до утра, что ли, сопли морозить? – злится Морис. Решаюсь. Шарик подрагивает в моей ладони, я бросаю, не зажмуриваясь. Мимо. Так я и знал. Пора идти домой. Мясная…

Момент превращения мифа в религиозное предание сложно отследить. Процесс продолжался на протяжении многих веков; на смену многим богам, символизировавшим природные силы и душевные порывы, пришли новые – всемогущие, непостижимые, всеведущие. Затем на смену религиозному сознанию приходит философское, основанное на научном познании и опыте. У. Стьюкли. Друид. 1724 г. И, наконец, сказка. У нее есть важнейшее отличие и от мифа, и от религиозного предания: тот, кто рассказывает сказку, воспринимает…

– Правильно. В серовато-желтую пыль упали первые капли дождя. Сержант Малявкин торопливо развернул чехол для машины, разрисованный под цвет листвы зелеными пятнами. И вдруг, разрезая наступившую тишину, завыла сирена: боевая тревога! Где-то сквозь нарастающий шелест дождя прозвучала команда: «По машинам!» Алексей побежал к самолету, на ходу поправляя болтающийся на боку планшет. Послышался мощный рокот моторов. От командного пункта взметнулась серия зеленых ракет. Одни за другим стартовали…