Классические детективы

– Совершенно верно. Я успел уже почти забыть об этом деле, – ответил сыщик, – вот, ведь как время бежит. С того времени прошло уже более двух лет. Но ведь это просто-таки невероятно. Посетительница, которая сидит теперь в кабинете, и есть одна из преступниц. Она была арестована вместе со своими сообщниками, двумя мужчинами и одной девушкой. Убийство было совершено одним из мужчин, Максом Ларю, но душой всего заговора была именно эта – Диана Кранстон, дочь прежней воспитательницы несчастной жертвы.…

– Да, да, теперь я припоминаю, – отозвался сыщик, – но, насколько мне известно, в этом доме давно никто не живет? – Да дом пустовал, пока я, с месяц тому назад, не поселился в нем. – Затем мне казалось, – снова спросил Ник Картер, – что вся эта усадьба входит в состав того участка земли, который был продан городу в целях расширения Побережного Шоссе? – Совершенно верно, – подтвердил полковник, – я взял усадьбу в аренду от города по весьма недорогой цене, хотя, правда, с условием выехать немедленно,…

– Дело вот в чем, мистер Картер, – слегка вздохнув, сказал Файрфильд. – Произошло ужасное преступление, а место совершения его неизвестно. Молодая девушка убита своими собственными родственниками самым гнусным образом, но кроме Бога никто не знает ни личности жертвы, ни самих убийц. – Начало довольно интересное, – согласился Ник Картер. – Продолжайте, продолжайте, дело начинает интересовать меня. – Вы не то еще скажете, когда выслушаете меня до конца, – многозначительно отозвался Файрфильд. –…

Он несколько раз повертел четки в руках и потом сказал: – Это вовсе не четки. – Как так? С первого взгляда видно, что это именно четки. На них есть большие и малые шарики, есть и крестик. – И все-таки это не четки, – утверждал Патси. – Ну что ж, стало быть, ты умнее меня, – отозвался Ник Картер с улыбкой. – Этого я вовсе не утверждаю, – возразил Патси, – но если бы вы были католиком, как я, то согласились бы со мной. Вы считаете всякую нитку, состоящую из больших и малых шариков с крестиком,…

– Ну, не чудо ли, Кэрол, дорогая, что мы столкнулись здесь, в этом медвежьем углу после того, как не виделись столько лет? Здесь Марджери, моя жена. Идемте, я познакомлю вас! Пока они не спеша двигались вверх по улице, на крыльце появилась Марджери и пошла им навстречу. Мне достаточно было бросить беглый взгляд на проходившую мимо Кэрол, чтобы оценить ее вкус: пудра прямо-таки сыпалась с подбородка, а губы лоснились от помады. Едва ли Марджери придет в восторг от подобного знакомства. Впрочем,…

– Но, конечно, единственное, что пропало, – усмехнулся Эллери, – “Европа в хаосе”. Великолепно, мистер Хазлитт! Очаровательная задачка. Можете описать напавшего на Вас человека? – У него были густые усы и какие-то темные очки. Это все. – Он не мозет нисего описать, – кисло заметил старик Унекер. – Он слепой, как и фсе фы, американсы. Но книга, мистер Квин, книга! Посему кто-то захотел красть эту книгу? – Это еще не все, – продолжил мистер Хазлитт. – Когда я добрался до дома – я живу в Ист Ориндж,…

Возле судна стоял тошнотворный запах, который, проникая в бистро, из-за жары становился еще более нестерпимым. Мегрэ устроился на свободной банкетке в углу. Шум и оживление в кафе были в разгаре. Тут находились только моряки. Одни стояли, другие сидели, поставив рюмки перед собой на мраморные доски столиков. — Что вам подать? — Кружку пива. Рядом с официанткой появился хозяин. — А знаете, у меня есть специальная комната для туристов. Здесь так шумят… — И тут же добавил: — Впрочем, людей можно…

Свет освещал все скупо, точно на полотнах старых мастеров: мебель и стены были такого же цвета, что и на старинных картинах, в полумраке на них выделялись сероватые пятна, порой яркие блики вспыхивали вдруг на хрустальном бокале или на медной кастрюле. Сестры Потрю жили в этом доме с самого рождения, старшей было шестьдесят пять, а младшей шестьдесят два, и здесь же провели всю жизнь их родители. Надо полагать, тут ничто и никогда не менялось: ни прилавок с весами и коробками конфет, ни полки…

Было только шесть часов утра. Телефонный звонок раздался как раз вовремя, и когда Мегрэ вышел из такси на улице Мобеж, в двух шагах от Северного вокзала, перед дверью гостиницы, которую охранял полицейский в форме, еще не собралась толпа. — Полицейский комиссар уже здесь? — Пока нет. За ним поехали к нему домой. — А врач? — Только что поднялся наверх. Это была самая обычная захудалая гостиница, из тех, что всегда ютятся рядом с вокзалами. В комнатушке справа от входной двери виднелась разобранная…

— Сколько тут может быть человек? Но Дельфос пожал плечами и нетерпеливо оборвал: — Да замолчи ты! Они могли видеть Адель; она сидела почти напротив них за столиком незнакомца, который заказал шампанское. Это был человек лет сорока, с черными волосами, матовой кожей; то ли румын, то ли турок. На нем была розовая шелковая сорочка. Галстук заколот булавкой с большим бриллиантом. Он не обращал внимания на танцовщицу, которая говорила ему что-то, смеясь и наклоняясь к его плечу. Когда она попросила…

Ему везло. У края тротуара остановился старый автобус с открытой платформой, так что он мог не гасить свою трубку и курить. Все это напомнило ему вдруг ярко расцвеченное шествие, поглядеть на которое сбежался тогда весь Париж. Мегрэ только что женился и был еще молодым, застенчивым секретарем комиссариата в районе Сен-Лазар. Многочисленные ландо, запряженные в стиле герцога д'Омон, везли Бог знает каких иноземных властителей, окруженных подданными с султанами на шляпах; и на солнце сверкали каски…

— Вы имеете в виду установление личности негодяя, который угрожает жизни Хардерна? — И это тоже, мой дорогой друг. Но признаться, еще больше меня интересует последовательность событий. — Не улавливаю вашей мысли, Холмс. — В таком случае рассмотрим те факты, которые нам известны. По сообщению «Таймс», Хардерн прибыл в Англию — в первый раз за свою жизнь — всего лишь три недели назад и тем не менее уже получил несколько угрожающих писем. Вряд ли за столь короткое время он успел заиметь в Англии…

Лера вцепилась в него, закричала испуганно: – Не надо, Сереженька! Ружин захлопнул дверцу, положил руки на руль, заметил удовлетворенно: – Значит, все-таки я тебе нужен? – Конечно же нет,- Лера отвернулась к окну, хмурясь. – Нет? - переспросил Ружин. – Нет,- подтвердила Лера. – Тогда смерть,- сказал Ружин.- Для обоих. Я давно думал об этом. Она соединит нас навечно.- Он разогнался с ревом, мощно. -До скорого свидания! Машина неслась на темную, мокрую скалу, с острой верхушкой. Лицо у Ружина…

— Не думаю, — сказал он. — Элис уже утонула. — И Гарри тоже, когда мы с ним перевернулись пятнадцать лет назад, — сказала Мэрион. — Три утопленника — это слишком много, чтобы выглядеть случайностью. Гарри был первый и единственный муж Мэрион. Мэрион вышла за него замуж, когда финансы семьи были на исходе, и богатый муж испытал лишь семь недель семейного счастья. Элис, единственная жена Дика, утонула всего лишь за два года до этого, купаясь на пустынном пляже в Акапулько, в Мексике. Элис причиталась…

— Первые пять минут — самые важные, — сурово наставлял сына старик, — запомни это. — То была излюбленная тема сыщика-ветерана. — Первые пять минут могут избавить тебя от кучи неприятностей, но может быть и наоборот. Эллери, который с детства воспитывался на детективной диете, покряхтывал, посасывал трубочку и не мигая смотрел в огонь, раздумывая, так ли уж часто детектив настолько удачлив, что остался в живых, находясь на волосок от гибели. Он мог выразить сомнение в ответных словах отцу, и старик…

— Мы не ошиблись, — сообщил он. — Почти слово в слово, как предупреждал шеф. Таппенс выхватила у него письмо и прочла. Подразумевалось, что его старательно, хоть и с трудом, составил на английском некий Григорий Федорский, обеспокоенный отсутствием новостей о жене. «Международному детективному агентству» предлагалось не щадить ни сил, ни расходов в поисках его жены. Сам он в настоящее время не мог покинуть России по причине кризиса на рынке свинины. — Интересно, что это означает на самом деле? —…

Она как будто не слышала. Проводнику, стоявшему в дверях купе, пришлось повторить. Элси Джеффрис вздрогнула и очнулась. — Прошу прощения. — Ваш паспорт, мадам. Элси открыла сумочку, вынула паспорт и подала его проводнику. — Желаю приятного путешествия, мадам. Я лично за всем прослежу. Я с вами до самого Стамбула, — многозначительно добавил он после паузы. Элси достала пятидесятифранковую банкноту и протянула ему. Проводник деловито поместил ее в свой карман и почтительно осведомился, когда застилать…

— Скорее, распалит их еще больше, — меланхолично предсказала Таппенс. — В любом случае, я не сдамся. Если потребуется, совершу преступление сама, а ты его раскроешь. — И что это даст? Подумай, каково мне будет говорить тебе последнее прости на Бау-стрит… или это на Вайн-стрит? — Вспомним свою холостяцкую жизнь, — съязвила Таппенс. — На Олд Бейли, [2] я хотел сказать, — поправился Томми. — Нет, с этим надо что-то делать! Нас прямо-таки распирает от талантов, а шанса их проявить нет как нет.…

Фил нахмурился, но промолчал. — Вы видели его до этого? — Мне кажется, что он появился тогда, когда я делала покупки у Альтмана. По-моему, он следовал за мною всюду. Появился он и в другом магазине. — Он не пытался с вами заговорить? — Нет! Потом я перекусила на Сорок второй улице. Увидев его снова, я позвонила вам. — Понятно. Давайте погуляем вокруг этого здания. Если он снова здесь, постараемся выяснить его намерения. Клиентка с неожиданным испугом взглянула на детектива: — Прошу вас,…

— Очень рад познакомиться с вами, джентльмены, — пробормотал капитан и пожал нам руки. Пуаро подбросил в камин полено и принес еще два стула. Я принес стаканы, виски и содовую. Капитан сделал большой глоток и одобрительно кивнул головой. — В вашей стране традиции остались прежние, — заметил он. — А теперь к делу, господа, — сказал Джепп. — Мосье Пуаро высказал мне необычную просьбу. Его интересуют все события, так или иначе связанные с упоминанием Большой Четверки, и он попросил меня тут же сообщать…