Криминальные детективы

Что случилось потом, он почти не помнил. Перепачканный с ног до головы землей, травяным соком и раздавленными грибами, он медленно приходил в себя на краю черной огромной ямы. Вырванный с корнем Золотой Цветок валялся на тропинке. А вот сундучка, глиняного горшочка или, на худой конец, какой-нибудь металлической коробочки с драгоценными камнями и золотыми монетами не было и в помине. Все, что удалось найти Вадиму, — это медная позеленевшая бусина, размером с ягоду крыжовника, на которой выпукло…

Женщина вошла, включила свет и остолбенела… Она уходила отсюда последней. Всего пять часов назад. И оставила после себя полный порядок. Теперь же – развернутый ксерокс посреди стола, груды папок со стеллажа, стопка свеженьких копий… Она машинально сделала несколько шагов вперед, взяла верхний, еще теплый лист с четким текстом. Это была страница договора с клиентом… С кем? Для этого надо взять очки из сумочки, оставшейся в коридоре. Она хотела обернуться, но не успела. Краем глаза увидела занесенный…

Моя сестра Грейс в то время училась в колледже в Тонтоне, на кулинара, что ли. Что-то в этом роде. Вообще-то в основном она жила в городе, но, когда приезжала домой на каникулы, так и норовила испробовать на нас новые рецепты: то говядину в пиве со сливами приготовит, то цыпленка с сушеными абрикосами, а то свинину с орехами. Я как-то раз спросил, чего она возится так долго — неужели мы курицу без абрикосов не схаваем, — но она язвительно заметила, что, если мне не нравится ее стряпня, в следующий…

— Да, ты права, он такой, — хихикнула она. — Тогда зачем он тебе? — удивилась Хелен. — Сама не знаю, — рассмеялась Шейла. — Он все-таки мужчина, нужно же мне с кем-то появляться на людях. — Могла бы подобрать парня и пошустрей, — хмыкнула Хелен. — А этот какой-то заторможенный. Чем хоть он занимается? — Да так, работает в какой-то фирме бухгалтером. Серенький человечек на серенькой должности. Он не любит особо распространяться о своей работе. Я его брошу, как только найду замену. Я…

Два ее брата жили своими семьями неподалеку, на соседних улочках, и тоже влачили жалкое существование. Младшей сестре удалось вырваться из омута. Она умудрилась подцепить московского парня, который учился в медицинском институте. Уже более десяти лет Анна Анатольевна жила в столице. Отец мужа работал в министерстве, занимая ответственный пост, и своему единственному сыну ни в чем не отказывал. Сама Анна Анатольевна напрочь забыла и братьев, и сестру, за столько лет не написав ни единой строчки.…

И Мазин промолчал. Он подумал о неуправляемости зла, о том, что единожды возникшее зло не так-то просто остановить и что очень трудно предугадать, куда выбросит оно смертельные метастазы. Мазин всегда боялся зла и не верил в зло незначительное. Но разъяснить все это молодому, склонному к упрощению Анатолию сейчас, на ходу, было невозможно. — Останови возле института, — попросил он. Собственно, ехали они в больницу, чтобы повидать кассиршу, но Мазину захотелось еще раз, без помех и суеты,…

Но смятение в ее душе никак не выражалось внешне. Детективы видели перед собой лишь молодую красивую негритянку в изящном бежевом платье. Ее голос прозвучал холодно и безразлично: — Чем я могу вам помочь? Тут Эндрю Макгрейви, старший детектив, заметил темное пятно, появившееся под рукавом. «Интересно, — подумал он, — чем это так взволнована секретарь доктора?» Макгрейви вытащил бумажник с облупившейся бляхой и, раскрыв его, сказал: — Лейтенант Макгрейви. Девятнадцатый участок. —…

Комиссар вытирает шею большим лиловым шелковым, пахнущим лавандой платком — конечно, здесь, на Юге, бывает и жарковато,— отпивает из картонного стаканчика глоток «севен-ап» (на службе он никогда не позволяет себе ничего, кроме лимонадов и фруктовых соков, ни-ни, вечером — это другое дело). Он устремляет взгляд и окно. Комиссариат расположен на холме. Их два — холма. А между ними раскинулся город. Он окаймляет залил о синей-синей водой, которую и не разглядишь сквозь бесчисленные белые, желтые, коричневые…

— А где же наш незаменимый? — надрывался в гостиной опьяневший коллега — начальник следственного отдела Пыхтеев. — Дмитрий Аверьянович, ты где?! — Не такой уж он незаменимый! — хихикал заместитель Глотова майор Гурченко. — Так, временно исполняющий обязанности незаменимого! Дмитрий Аверьянович, ты где? Ушел на базу? Господствуешь над хаосом? — Скоро буду! — прорычал Глотов. Он щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету. Бодрый ветерок изгонял из головы накопившуюся дурь. За спиной в гостиной шумели…

— По голосу не узнал… — Долго жить буду. — Очень тебя попрошу, Платон, постарайся. Ты где сейчас? — Домой отправился. Уже подходим со Сколотовым к городку. — Возвращайся. Я жду тебя в штабе. Дело есть срочное. — Понял, товарищ подполковник. Возвращаюсь… Еще не убрав от уха трубку, выполнил строевую команду «кругом» и жестом попрощался с лейтенантом. Пусть один свое пиво пьет, пусть хоть за шиворот себе льет, меня это не волнует. Я все равно на уговоры не поддался бы. Первые три шага выполнил…

Именно с ним у нее состоялся неделю назад предварительный разговор на эту же тему. Точнее, не состоялся, а она лишь хотела его завести, но Миющенко резко прервал ее и сухо посоветовал заниматься своими прямыми обязанностями и не соваться в то, в чем она ничего не смыслит. Наташу тогда буквально потрясла его реакция, и она решила пойти выше. «Не может же всем заправлять здесь Миющенко! — думала она, направляясь для начала к заведующей отделением Маргарите Федоровне Старыгиной. — Он всего лишь хирург,…

— Ладно, расслабься, Фаткин. — Посетитель сменил тон, и глаза его лукаво заблестели. — Не будем становиться заложниками стереотипов. Зэки пьют не только водку. Слушай, Фаткин, — он засмеялся, — ты больше в церковь не ходи, ладно? Затеряешься среди икон. Посмотри на свой страдальческий лик. Шучу я, шуток не понимаешь? На понт беру. — Он шагнул к старинному приятелю, обнял его. Свалилось напряжение, Фаткин с шумом выпустил воздух. — Максим, так и до кондрашки недолго… Слушай, — он опять забеспокоился, —…

— Ну ладно, — сказал белобрысый. — Раз вдвоем — пусть будет сотка. Садись. — А выпить купите? — с ходу сориентировалась девушка, открыла дверцу, влезла в салон и устроилась на заднем сиденье. — Бери вон там, — посоветовал темненький, — пиво. Она сунула руку в лежащий на полу пакет и вынула «Невское». Умело откупорила бутылку о бутылку и припала губами к вожделенному горлышку. Двумя жадными глотками осушила половину и с наслаждением выдохнула: — Вчера немного перебрали. — Я Вадим, —…

– Где я? – Ты, отродье в общем вагоне пассажирского поезда. – Спокойно разъяснил постоявший за правду пассажир. – Чего лаешься? Мы тебя не обзывали… – Насупился парень, избежавший действия электрошока. – А кто же вы есть? – Владелец грозного оружия брезгливо скривил губу: – Во-первых, ведете себе как стадо бесноватых обезьян. Во вторых, одеты как малолетние бродяги, а не фанаты известной команды В третьих, – достойным русским языком изъясняться не умеете, и не даете людям предаваться благодати…

Владислав же, на ходу закуривая, перешел на противоположную сторону Фурштатской и направился к своему чернявенькому «ауди». Припаркованному, как обычно, с вывороченными влево колесами — чтоб в случае чего не смогли затащить на эвакуатор. Выдержав паузу, душегуб поднялся со скамейки, потянулся, расправляя онемевшие мышцы, и, соблюдая дистанцию, пристроился следом. Брезгливо смахнув на асфальт рекламку интим-услуг, оставленную на крыше «аудюхи» неведомым спамером, Червень загрузился в раскалившийся…

Потом выяснились некоторые детали. Муж Маргариты служил в милиции и знал о разгуливающем на свободе маньяке по кличке Монтер. Так и родилась идея про электрика. Вероятно, он знал и о слабостях своей жены. Через три месяца после суда он с ней развелся. Носить рога оперуполномоченный не желал и быть посмешищем тоже. Он защищал свою честь и карьеру. В колонии Романа использовали по профессии, определили в санчасть фельдшером. Там он спас жизнь известному вору в законе Шершню. Тот получил при побеге…

Кстати, я специально снялся у памятника Кучину, чтобы наглядно опровергнуть «утку». Бельгийский журнал «ВИФ Экспресс» в статье «Русская мафия. Привет с Урала» напечатал, что Монах убит снайпером за свою книгу, в которой раскрыл секреты отмывания грязных денег. И что настоящая его фамилия Кучин. Вот я и продемонстрировал их наглую ошибку. С Кучиным я даже никогда общих дел не имел, хотя и был с ним знаком. Убрали его совсем за другое и не снайперской пулей, а банальной очередью из «Калашникова». Кстати,…

Или ты вышла замуж по любви, а он оказался алкоголиком. Ты ведь думала, что с тобой он перестанет пить! Но на самом деле у него и друзья пьющие и родня. И их так много, а ты одна! И последующие несколько лет ты привычно обливалась слезами, понимая, что тебе надо бежать от него. А когда, наконец, собралась — отказали ноги! Вот тут, будь ты самым терпеливым, поневоле начинаешь бунтовать! А друзья по несчастью тут как тут! Накатили и покатилось! Потом запои плавно перешли в пьянство, наркотики принесли…

Я еще помнила те времена, когда каждый день восемнадцать тысяч человек выходили по утрам из дверей этих опрятных маленьких домишек, отправляясь на работу к «Саус воркс», «Висконсин стил», к заводам Форда или фабрике растворителей «Ксерксес». Я помнила, как каждую вторую весну здесь заново красили любую деталь архитектурной отделки и новые «бьюики» и «олдсмобили» у дверей казались по осени такой обыденностью. Но все это осталось в другой жизни так же, как и Южный Чикаго. На Восемьдесят девятой улице…

Іван Михайлович, хоч і не міг подолати в собі якесь підсвідоме почуття ніяковості, хоч і догадувався, що Лариса спеціально вигадала цю каву, аби ще раз звести його з Софією, пішов до Синиць. Софії не було, Некрич не поцікавився, чому не прийшла, проте кава здалася надто гіркою і настрій зіпсувався. Іван Михайлович завів з Пилипом нудну розмову про академічні справи, відчуваючи потребу негайно підвестися і піти, та задзеленчав дзвоник і нарешті з’явилася вона — у легкій квітчастій сукенці з коралами…