Мистика

– Было душно, прости. Замерзла? – Не очень, – однако, в шёлковой сорочке было холодно. – Иди сюда, – поманил меня он к себе. Я укуталась в одеяло, скрыв голые плечи, и подошла к нему. Феликс обнял меня, и я вовсе позабыла о холоде. – Посмотри, – он обратил моё внимание на то, что творилось за окном, – луна сегодня ближе всего к Земле, – от действительно прекрасного небесного светила, я перевела взгляд на Феликса, глядя на него снизу вверх, подняв голову, и поняла, что даже луна сегодня не…

Ноздри резал холодный, жёсткий воздух. Воздух горчил. Впереди показался розовый домик с большими, чистыми окнами. Женщина прибавила шагу. Перемахнула через узкую односторонку по затёртому пешеходнику. Взмахнула на высокое крыльцо… Никита и Гена учились в одном колледже. Потом пришли на завод. Оба были местные – череповецкие. Один высокий, с острыми, хищными чертами – Никита, второй мелкий и щуплый – курносый нос, уши оттопыренные – Гена. Но на работе они проходили по одному разряду – Болик…

Глава II По вечерам в воскресные дни, народ прилипал к экранам телевизоров. Шла очень интересная передача о людях с паранормальными способностями. На тот момент проходило уже шестое их состязание. И кто раньше, относился к этому скептически, после пятого, уверовали в то, что это не обычное шоу, а в действительности, происходили необъяснимые вещи. Находились клады, пропавшие вещи и люди; экстрасенсы у всех на виду связывались с духами, и чем дольше продолжалось состязание, тем сильнее становилась…

Рев двигателей заглушил все вокруг. Самолет, задрожал, дернулся и начал свой разбег. Обнаженные зимние деревья, растущие прямо за сетчатым металлическим забором, замелькали в небольшом овальном окошке все быстрее, но, в какой-то момент, они все разом, как по команде, наклонились вместе с землей вперед под острым углом и стали стремительно удаляться, уменьшаясь прямо на глазах. Теперь, чтобы увидеть их, Кристи прижалась лбом к холодному стеклу иллюминатора и, затаив дыхание, разглядывала открывающийся…

Узреешь шутовство. А  страхом опечатанным Останется лицо. Восторг забвеньем брошенный Растает на лету. Лучами загороженный, Отверженный в плену. Сиянием оставленный, Парящий в пустоту. Деяньем опечаленный, Оставленный в углу. Не злым зверьем обглоданный, А слизанный с кости. Палящим ветром высохший, И с пулею в груди. 4. «В руке клинок, потоки крови…»      1 В руке клинок, потоки крови Омыли берега реки. Сегодня стон и крики боли Пробьются сквозь…

– Был как-то давно пациент с бредом величия, желанием установить новый мировой порядок, однако он как Александр Великий, или Чингисхан, попал немного не в то время, и его просто привезли сюда в смирительной рубашке, прописали курс таблеток и уколов, и спустя пару лет отправили работать в офис, после выздоровления. Это, пожалуй, всё, что я знаю о мании на своём опыте. – Как у практикующего психиатра у Вас не такой богатый опыт, как я посмотрю. Хотя, всё относительно. Меня привели сюда мои коллеги,…

– Рукава… – отрывисто сказала она. Я вздрогнула от её резкого указания. – Не ставь локти на стол, – продолжала она. Я молча наклонилась над тарелкой, словно пытаясь таким образом отгородиться от всего мира и в первую очередь от неё. – Выпрями спину, – не унималась она. – Я сказала, сядь прямо, – закричала она. Я невольно еще больше ссутулилась, пытаясь защититься. Увидев, что я не реагирую на её замечания, она окончательно вышла из себя. В следующую минуту она, сильно размахнувшись, ребром…

– Привет. Я Миша. Миша был местным юродивым. Он представлял собой этакого мужичка тридцати-сорока лет. Точно определить было невозможно из-за его вызывающе неряшливой наружности. Миша всегда улыбался, демонстрируя публике большие неровные зубы, похожие на ослиные. И носил несменную синюю кепку с надписью USA и изображением белоголового орлана, затершуюся и лоснящуюся от времени. – Привет, Миша. Что хотел? – парень соорудил из своей ладони козырек над глазами и посмотрел на подошедшего мужичка.…

До безумия напуганная девушка очертя голову бежала вперед и вдруг, прямо на ее пути образовался огромный булыжник, покрытый мхом и серым налетом прошлого. Она изо всех сил налетела на большую каменную глыбу, споткнулась и упала в мокрую землю, пачкая грязью лицо и тело. Вырывая руками и ногами почву из-под себя, бедняжка на четвереньках рванула дальше, пытаясь спастись от надвигающейся опасности, но было уже поздно. По спине пробежал жгучий холод смертельного Рока. Дыхание неведомой сущности обдало…

– Доктор Краузе! Обернувшись, он увидел молодую миловидную блондинку невысокого роста, спешащую к нему из аудитории. На бегу она складывала книги в пестрый дамский рюкзак. – Я спешу! – доктор ускорил шаг. – Я не задержу вас! Меня зовут Виктория Старикова, я хотела только узнать, когда вы сможете дать мне интервью? Доктор приостановился: – Вы журналистка? – спросил он и прожег ее пронзительным взглядом. – Да, – с готовностью ответила она, но потом осеклась и добавила: – Скоро буду. …

Он оттащил её и закинул в кузов машины, напоследок ударил её по лицу, то ли вспышка гнева, то ли порыв справедливости… Он накрыл её огромным пледом, а сам пошёл собрать землю, которая была выпачкана в его крови, собрал её в пакет, потом сел в машину и поехал до ближайшей парковки у леса. Ему предстоял долгий путь домой с грузом на плечах. Там он аккуратно скинул её в подвал. Пока она скатывалась по ступенькам, он закрыл дверь на ключ изнутри. Он привязал одну руку к кольцу на стене, а другую руку…

Криминал, который еще более-менее подвергался контролю в начале 2060-х, сейчас распространился по всей стране словно паук, окутывая паутиной все, что попадается на его пути. Раньше выходить на улицу нежелательно было только после наступления темноты, сейчас, опасность может подстерегать даже в самый солнечный и, казалось бы, безобидный день. Если у тебя нет хотя бы отечественного старья, чтобы в случае нападения пульнуть в ответ потенциальным обидчикам, то выйдя из своего укрытия, процентное соотношение…

– Кэйт, пора вставать. Сколько можно спать? – Да, сколько можно спать Катерина? – повторяла Нэнси за папой. Из-за двери послышался голос. – Я встану когда мне будет нужно, хватит уже стучать в дверь каждое утро! – Опять опоздаешь в школу, – с этими словами Майкл пошел на кухню, где Мария общалась с Сэнди, который рекомендовал ей, что готовить на завтрак. Он усадил девочку на стул, который стоял возле столешницы, отделявшей кухню от гостиной, а сам пошел обратно в комнату одеваться. Спустя…

Январским вечером храним, под золотыми куполами, 1 Стою невидим невредим, храним мечтою, но не вами, Вы постоянно в стороне, как смерть близки и неподвластны, Но, тем не менее, прекрасны, как сны о мире, на войне! – вдруг потрясла эти бандитские, привыкшие к жестокой злобе и отчаянной матершине стены, прекрасная непорочность стихов. Сверкая лиходейской, кровавой ссадиной на щеке, Маркел припал на одно колено перед облезлой, исцарапанной гнусными надписями скамьёй, на которой весьма…

– Вот именно. Надо поменьше думать о себе. И не тыкайте в меня так сильно – мне все-таки больно! – Вам больно?! – Да. – Так знайте, – я могу сказать Вам, в чем Ваша проблема. Ваша проблема в том, что Вам просто надо не пытаться никому навязывать свое мнение! А Вы доказываете еще при этом и свою правоту. – Необоснованные выводы? – Необоснованные? Не смешите меня, пожалуйста. Вас послушать, – так Вы один всё знаете. А знаете ли Вы, – не хочу Вас расстраивать, – что Вы вообще не существуете?…

Все детство я жила в каком-то странном вакууме из стабильности и думала, что как было, так и будет всегда. Смотря на своих отца и мать, я даже не задумывалась, что, может, стоит подыскать подработку, или попробовать обратиться к классному учителю, чтобы нам, как малоимущим, оформили какие-нибудь выплаты. Мне думалось, что этот бутерброд с сыром – это то, что я заслуживаю. Ни больше, ни меньше. Не бывает других бутербродов: ни с колбасой, ни с маслом, ни, боже упаси, с котлетой. Вся моя Вселенная…

Она заблудилась в пустой темноте. Любовь умирает до боли от страха; Она выбирала. Да, видно, не тех. Любовь умирает в тоске и обиде. Надежда на счастье, великий ли грех? Любовь ведь слепая, любовь ведь не видит, Что счастья не много, оно не для всех. Я все это знала и все это знаю, Но верила в чудо и робко ждала. Пожалуйста, тише, любовь умирает. – Эй, что там случилось? – Любовь умерла. Интроверт Порезы на теле, кровь на руках. Жить надоело, грусть в голосах. …

Мгла расступилась и, подняв глаза к небу, что разразилось снежной бурей, Одиллия вновь увидела аккуратную золочёную луковицу – купол церкви. До боли кусая губы, превозмогая нарастающее бессилие, Оди встала. Желудок голодно рычал, мучила жажда. Одиллия зачерпнула снег в ладони. – Ни в коем случае нельзя есть снег – замёрзнешь! – строго-настрого запрещал в детстве отец. Оди вздрогнула и поспешно выбросила снежную крупу. Идти, идти, нужно идти. " Ты не выберешься отсюда! Навсегда останешься здесь…

Мариша погладила куклу по голове, и улыбнулась: «Знаю, ты ещё наивный ребёнок, и думаешь, что кукла говорит с тобой-но это не кукла, я не зря оберегала эту тайну много лет, это было 5 лет назад, тогда я по глупости заключила страшный договор, я хотела быть вечной, и после заключения договора-тот, кто принял мою кровь, велел сшить и эту куклу-после смерти, когда душа моя попадёт в ад, эта кукла будет мне и глазами, и ушами-я, лежащая в земле, смогу видеть и слышать все, что делается вокруг куклы,…

– А ну, что у нас тут? Так вот написано, зачитываю, Бажен! Слушаешь? – И раздельно, по слову произнёс: – Две тысячи рублёв. Лови! Нежин схватил листок, заглянул в него, тут же, скомкав, отшвырнул и кинулся на обидчика всем своим долговязым неловким телом… Но тело ему не подчинялось. Расползалось в стороны. Вазген легко увернулся, одним движением дотянулся до кнопки, расположенной под ящиком стола. Не успел художник занести руку для второго удара, как в кабинет вбежали охранники. Юношу загребли…