Мистика

Девушка зло откинула телефон, который отпружинил от сидения и рухнул на мягкий ковёр, застланный плёнкой, сложила руки под грудью и с осуждением уставилась на окрашенную стену, кое-что припомнив. Они виделись пару лет назад в автобусе в такой же пятничный вечер, но не разговаривали. В этом уже не было смысла. *** Автобус мерно бороздил просторы российских дорог. За окном дома сменялись домами, те магазинами, деревьями, автомобилями. Люди погрузились в свои мирки. Кондуктор бегал за оплатой на…

– Иду! – безжизненно крикнул он, потому что гость не планировал отпускать звонок, и разлетающийся звон ржавым колом впивался ему в виски. – Не надо так трезвонить… Он натянул первую попавшуюся рубашку, сдёрнутую с вешалки в прихожей, и отомкнул дверь, приоткрыв её, насколько позволяла позолоченная цепочка. – Здравствуйте, Герман Макарович, – живо начал высокий господин в строжайшем чёрном фраке. Лицо его, хоть и улыбалось, выглядело серым и болезненным, будто он сам вчера вечером весело проводил…

Осуществление планируемых перемен оказалось далеко не таким легким делом, как мне поначалу казалось: очень скоро я убедился в том, что «логово» моего кузена распространяет свою атмосферу на весь дом. Существует поверье, будто дома с неизбежностью приобретают некоторые черты характера своих владельцев. Если это старое здание в свое время несло на себе отпечаток тех или иных фамильных черт Уортонов, проживших в нем долгие годы, то мой кузен, переделав его на свой лад, начисто стер этот отпечаток, так…

Ему это почти удалось. Впереди виделся склон, по которому беглец вполне бы смог спуститься. Далее он бы направился к небольшому лесному массиву, а за ним наверняка располагалась одна из многочисленных военных баз союзников – иного варианта просто не могло быть! И вот он уже почти добежал до заветного склона, еще чуть-чуть – и молодой лейтенант окажется вне вражеской досягаемости. Преследовать его не рискнут: побоятся поймать шальную пулю «неверных». Все козыри были в руках – казалось, беги да беги……

– Чтоб я ещё раз попёрся сюда! – с досадой и начинающимся нытьём проголосил Женя. – Я больше никогда вас не послушаю! Он начал отплёвываться и истерично вытираться грязными руками, но этими движениями лишь сильнее размазал грязь. Всё-таки у него покатились слёзы и он разревелся. – Ботаник и задохлик, – с пренебрежением бросил смугловатый паренёк, разодравший, кроме плаща, ещё и куртку. – Эх, за куртку меня дед убьёт. – Успокойтесь все, – подытожил Пётр, снова машинально взваливая на себя роль…

Вот туда-то Игорь и намеревался смотаться, а точнее, в кафе «Фламинго» и немного подкрепиться. Честно сказать, Игорь завтракал, обедал и ужинал только во «Фламинго» уже как два года. Почему? Думаю, догадаетесь сами. Через десять минут черный «Ниссан Патрол» нёсся по асфальту к Солнцереченску. 3. Спустя пятнадцать минут Игорь вырулил на улицу имени Лихачёва и припарковался на маленькой бетонной площадке у крохотного здания с обширными стеклянными окнами, за которыми виднелись розовые столики,…

Недоумок. Конечно же, после этого к плаванию, бегу, прыжкам и упражнениям добавляются тесты на зрительную память. Они стали проверять его рисунки, и теперь их нельзя было выносить из комнаты ожидания. А однажды он увидел, как в репозитории доктор Эйбл просматривает его альбом – с низко опущенными бровями и поджатыми губами, – и постепенно он разлюбил рисовать. Доктора Геллер куда-то перевели через пару лет, но было уже поздно: ее одобрение ядом въелось так, что и сейчас стояло в ушах, словно издевка.…

– Я пойду, – сказал он. – Посиди, тебе тяжело, что ли? – огрызнулся Васёк, наверное, перед пивом успевший навернуть чего крепче, ибо развозило его стремительно. – Мне надо идти, – заныл Альберт. – Меня девушка ждёт. Все захохотали снова. – Обе твои девушки с тобой, – заметила Алёна. – Одну зовут Левая, а вторую – Правая. Или ты обеих сразу пользуешь? – У тебя двухцилиндровый? – спросил Артём. Альберт налился красным, и сейчас очень напоминал томат. Но он молчал, опустив голову вниз. Если…

– Понятно, что связанные с наукой, техникой и производством – именами великих ученых и конструкторов: Королев, Туполев, Вернадский. Фамилии выдающихся писателей и художников украшают по праву Академию художеств – имени Репина, Институт русской литературы – Пушкинский Дом. Логично – дискутировал сам с собой академик, лежа на перине в своей роскошной голубой спальне. Боль медленно уплывала, возвращая нормальные ощущения и здравые мысли. К вечеру, когда Василию Петровичу вернулось незамутненное сознание…

Так, на землях острова Гардар возникла легенда об Элементале. Существо высотой под два метра, с лошадиной мордой и длинными, до самого пола руками, кисти которых волочились по земле. Очевидцы, видевшие Элементаля, утверждали, что при его появлении воздух наполнялся зловонием гниющих трупов и серы. Существо, выбравшееся из самого ада. Легенды гласили, что в те дни, когда туман был особенно густым по вечерам, некоторые наблюдали невероятную картину, прямо из плывущего марева появлялась процессия…

– Это что?!– Мадина ухватила Николь за ягодицу. – Что? Булки! –Это что?! – Мадина захватила складку на талии девушки. – Ничто! Отвали!– Николь вырвалась и плюхнулась обратно в кресло. –Николь! – Мадина трясла указательным пальцем прямо перед носом Ники. – Три правила. Всего три правила. Николь снова закатила глаза. – Разве я много прошу? Тебе позволено все.– распалялась Мадина. – Хочешь пить? Пей! Хочешь курить? Кури! Развлекайся как угодно, встречайся с кем хочешь. Я не спрашиваю про…

Она пошла к первой попавшейся остановке. Мимо неё она ходила каждый день, поэтому местность, к счастью, была ей знакома. Впереди виднелся супермаркет с ярким освещением. Николай, разумеется, встал позади неё, продолжая улыбаться. Светлана подумала, что так она его не сбросит. Потому что этот конченый псих усядется в одну маршрутку с ней. Надо вызывать такси… И просить помощи у водителя. Можно, естественно, попробовать вызвать полицию, но вряд ли они отреагируют на этого «шизика». Скажут вызывать…

Но Руслан будто бы и не замечал этого. – Игнат Михалыч, – сказал он. – Я Вам отличного бойца нашёл! Для городских соревнований. Все, кто там был, грянули со смеху. Даже те, кто бился на ринге. А уж толстяк в углу от хохота даже стоять прямо не смог, поэтому ему пришлось обнять грушу, чтобы не упасть. – Где твои оглоеды? – спросил тренер, ничуть не улыбнувшись. – Стас и Артём? Даже у них больше шансов на этих соревнованиях. А уж у этого задохлика!.. – Я же сказал: не хочу! – чуть не плача,…

– Да что за страсти ты рассказываешь! – Лидия Павловна передёрнула плечами. – Теперь всю ночь по твоей милости не усну. – Это ещё не всё, – продолжала Антонина Прокопьевна. – Я бы на твоём месте, подруга, вообще тут не оставалась. – Хватит, я сказала, хватит! – Лидия Павловна принялась подниматься из-за стола. – Тут происходит невесть что, – сказала та. – Я не знаю, как давно это началось. Может, зимой, а может, и позже. Но я уже позвонила своим детям и попросила их забрать меня отсюда. …

Сан Саныч посмотрел налево. Там в стене зиял проход в гостиную, более светлую и просторную, нежели коридор, благодаря свету из окон. – Че вылупился? Идем. Твоя комнатейка дальше. – хозяйка тыкнула его в плечо. Сан Саныч дернулся от холода, исходившего от ее руки. Она была как будто изо льда. Хотя, есть такие люди, у которых не руки, а ледышки. Студент развернулся, скользя взглядом по правой стене. За приоткрытой дверью виднелся кабинет. В конце коридора, хозяйка остановилась. Ее глаза зловеще…

Молча войдя в избу, Лукьян сразу стал собираться. Его мать и старшая дочка, ничего не спрашивая, помогали ему. Старая фузея 19,8 калибра, длинный нож с костяной рукояткой в форме медведя, топор, перчатки из оленьих камасов пополняли его снаряжение. Он подошел к ведру с водой и посмотрел на отражение. В нем он увидел мужчину с темными короткими волосами, овальным морщинистым лицом, на котором росла небольшая борода. Голубые глаза были полны грусти и смотрели чуть тускло. Прошло не больше тридцати…

…потому что он очень хотел попасть во дворец. Потом все внезапно закончилось: облака проплыли, растаяли, как легкая дымка на ветру; сумерки уступили место ночи, и он убедил себя, что дворец – лишь греза, которая привиделась уставшему разуму. Он украдкой посмотрел на море: оно тоже застыло, удивленно провожая проплывающий остров. Это было (или не было?) месяц назад. Сегодня он просто пришел к морю, и это было важно, если вообще что-то может быть важным. Важно для него самого. Пахло водорослями,…

Тринадцатое декабря. В большом сером зале стоят стулья, на которых сидят множество людей в чёрных одеяниях. А в центре зала стоит деревянный гроб. А у гроба, на маленьком столике, стоит серая фотография в застеклённой рамке. А на этой фотографии портрет Грендел Элигейт. Свечи отдают тёплый свет на стены в тёмной комнате. Эми подошла к гробу, поцеловала мать в лоб. Слёзы текли из её глаз водопадом. Но, не смотря на всю боль от очередной потери дорогого ей человека, она решилась и взяла микрофон. Эмили…

Рядом с ритмично раскачивающейся фигурой в чёрном тряпье росла куча земли. С каждым движением лопаты она становилась всё больше и выше, слипаясь под тающим снегом в коричневое месиво. Существо в чёрном шумно выдохнуло, а затем продолжило копать. В его движениях прослеживалось нечто противоестественное, отталкивающее и неприятное. Инструмент вгрызался в землю, рвал её, как хищник беззащитную жертву. Иногда нечто подносило лампу, чтобы рассмотреть получившуюся яму. Через четверть часа лопата глухо…

Малене хитро прищуривается, и это меня пугает. Угораздило же меня пообещать выполнить любое ее желание. Напряженно ожидаю ответ, уже продумывая, как я мог бы ей отказать. – А вот не скажу! – восклицает любимая, а мое сердце только сильнее сжимается. «Попал» – проносится в моей голове, пока я не заставляю себя успокоиться. До ее дня рождения еще месяц. Может, и не придумала она ничего. Может, успеет поменять свое желание на что-то простое, или хотя бы адекватное… В любом случае, зачем переживать…