Мистика

– Нашли-и-и, – протянул водила и затянулся. – Ходил, горемычный, вокруг сосны в ста метрах от дороги. Весь ободранный, глаза стеклянные. Его одёрнули, мол, чего творишь, паря, а он только зенки таращит. Отвезли болезного в деревню, отпоили самогоном, вроде, очухался. А что было – толком сказать не может, блуждал, говорит, по лесу, своих искал. А сам-то, видать, три дня так и наворачивал круги вокруг той сосны. – Стопудово: обдолбыш, – заявил Денис. – На Воттоваару же всякое отребье лезет: эзотерики-шизотерики,…

– Привет! – ее глаза останавливаются на мне, а лицо озаряет лучезарная улыбка. Рядом с ней, как всегда, отставая, семенит Полинка. Наша троица снова в сборе. – Привет, – отвечаю я и тут же смущенно опускаю глаза, потому что все, о чем я могу думать в данный момент, – деньги. Я готова попросить ее дать мне в долг сразу же после приветствия, но сдерживаю себя. Тая хоть и умница, но так просто денег не даст. После краткого обмена последними школьными сплетнями, мы вместе идем в класс. Я даже…

Любопытно, какой итог подвел мой доктор, когда закончил последнее тестирование? Интересно, что в этом тесте указано еще? К какому выводу пришли доктора и полиция, если уж сам комиссар решил встретиться со мной? После тюремной камеры все кажется нереальным, ярким и слишком объемным. Кажется, в камере я провела не так уж и много времени, но когда ты обитаешь в темноте, время очень растягивается. Теперь, так или иначе, пусть лучше будет свет. От темноты за последнее время у меня очень болит голова,…

– Как часто у вас бывают подобные видения? – Видения… Довольно часто. Наверное, ей нужно число. – 5-10 раз, если день насыщенный, – продолжил я. – Если я никуда не выхожу и ни с кем не разговариваю, то их может не быть. Если кто-то меня касается, то… Их больше. – Как думаете, почему так? – С детства врачи говорят, что я спроецировал потерю родителей на окружающий мир, поэтому закрылся, а видения побочный эффект пережитого потрясения. – Я спросила, что думаете вы, а не врачи. Верония…

– Рябятушки, вы чего тута? Я не буянил, честное слово! Если соседка жаловалась, то врёт она, не ворую я у ней кур. Болею, из дома не выхожу. Вон как лихорадит. Есть у вас чего попить? Жажда проклятая замучила, денег на лекарства совсем нет, вы помогли б рублём, подлечиться надобно. Хозяина и правда заметно потряхивало и даже немного пошатывало, лицо его побледнело, и глаза на отёкшем лице больше напоминали щёлочки. – Пить надо меньше, – буркнул старшой. – Мы к тебе с вопросом. Ты давно своих…

Не скажу, что я не любила свою маленькую Родину. Нет. Однако, чувствуя свой потенциал, я грезила о большом городе и больших возможностях. Я выросла – это нужно было признать. И наш заскорузлый населённый пункт стал для меня слишком тесным. А порой и просто угнетал. Получала я копейки. Но с учётом деревенских потребностей и возможностей, когда единственным днём активных покупок был четверг с организованной сельской ярмаркой, на жизнь мне хватало. Я даже умудрялась помогать финансово моей маме. …

Заглянул в детскую комнату к Еве. Дочь скинула одеяло на пол и сладко спала, раскинув руки. Укрыл. Поцеловал чему-то улыбающуюся во сне малышку и вернулся к Лилит. Обнял жену. Она привычно легла мне на плечо, и ощущение кошмара окончательно исчезло. * * * Утро встретило обыденной рутиной: завтрак, завести дочь в садик; порадоваться тому, что сегодня пятница, а значит завтра будут выходные. И весь день получился таким же – похожим на вчерашний. Вечный день сурка, с той лишь разницей, что на календаре…

– Свет, – устало перебила подругу Юля, – давай конкретнее. Переночевать в коммуналке этой можно? – Само собой, – со знанием дела заверила её Света, – вся ночь твоя. Потом сдвинулась бровки, чуть откинулась на стуле, снова, будто только что увидела, внимательно оглядела Юлю и осторожно уточнила: – Тебе ведь хватит ночи? Юля пожала плечами. – Надеюсь. А много там осталось? – Жильцов-то? – презрительно хмыкнула Света, – Да никого. Кто помер, кто уехал, кто комнату продал да и сгинул. Так…

– Какая уж тут масленица… – вздохнула Маша, поправив выбившуюся на лоб ореховую прядь. – В такую-то погоду и жить не хочется. – А в остальное время жить приходится! – Софа, будучи по своей природе девчонкой-«батарейкой», всегда сохраняла бодрый оптимизм. – Съешь блинчик – полегчает! Я их сама сегодня готовила. – Вкусно, – откусив и прожевав кусочек, ответила подруга. – И когда успела? – Ну, утром вскочила, и приготовила! Хотела тебя и Игоря порадовать. – Откуда у тебя столько сил по утрам?…

Кожа ее была белее снега, очи темнее бездны, а губы красны, как роза. На черных как ночь волосах сверкала камнями корона. Пышное платье из перьев цвета воронова крыла подчеркивало изящные изгибы ее тела. А легкая и плавная походка создавала впечатление, будто она не идет, а плывет. Да и вообще, было в ней что-то таинственное, завораживающее и в то же время опасное. Она прошла внутрь, слегка кивая головой в знак приветствия всем встречающимся, и остановилась напротив Вадима Сергеевича. В его взгляде…

– Здравствуй, родная! Как ты там? – спросил из трубки нежно знакомый голос. – Всё хорошо, пап, – отозвалась Катя с напускной радостью. – Вчера перевезла свои вещи, ещё не всё распаковала, но обустраиваюсь. – И как квартира? – Не хоромы, но и не скажешь, что лет сорок простояла без жильцов. Новенький ремонт, всё красиво, – ответила девушка, ничуть не преуменьшая. – Как твоё здоровье? Оксана хорошо смотрит за тобой? Уже привозили лекарства? – Да, их привезли, – прокряхтел отец. – Оксана ставит…

Лицо это не было обезображено болью и долгими скитаниями по тайге, не перекосили его душевные терзания, не изъели насекомые. Лицо было здоровым, пугающе радостным, каким-то инородным телу. Водянистые с жёлтыми крапинами глаза смотрели на Светлану без опаски, с животным магнетизмом. Никогда ещё в своем отделении не видела заведующая у женщин таких глаз. Напуганные больничными запахами, бренчанием стальных инструментов, равнодушием персонала, озабоченные собственной судьбой, смотрели на нее беременные…

– Отец пусть свиньями своими командует! Ни на что большее он и не способен, – Натка злобно хохотнула и прижала к покрасневшим глазам ладони, – не хочу жить послушной овцой, как мать! Что угодно, только не так! Я наблюдала за сестрой, сидя на краешке своей кровати. Боялась подойти, как к чужой: – Натка, а кто отец? Эти слова выключили все звуки со стороны сестры, она по-прежнему, прижимала руки к глазам, но грудь ее замерла, всхлипы прекратились. Не отвечая, она медленно отвернулась от…

Тут мужчина внезапно перехватил ее ладонь. Вздрогнув от неожиданности, Аника завалилась вбок, почти соскользнув со стула. Он крепко стиснул ее руку в неком подобии рукопожатия и широко улыбнулся. Без просьбы и спросу показались два ряда почерневших зубов, будто совсем недавно ему в рот опрокинули целое ведро углей, а потом добавили еще два, но только уже с иголками – по-другому объяснить столь изуродованные десны она не могла. «Что ж это такое?!» – про себя вскричала она и подскочила, вырвав руку…

Молнии сверкали всё ближе к вершинам деревьев, разнося раскаты грома меж мокрых стволов. Это была уже не простая гроза, а грозная буря. Казалось, лес ожил, обретя свою волю, и его единственным неистовым желанием было изгнать путника, или же уничтожить его. Ослепляющий раскат ударил прямо в старое, нависшее над дорогой дерево. На глазах Адама разряд молнии пронзил вековой дуб до самых корней. Толстая кора лопнула, обнажив сверкающее алым нутро. Снопы искр посыпались на крышу старого форда. Пронзённый…

Включилось фоновое освещение, а голос из рубки провозгласил: – Так любопытство морских котиков запустило проклятую игру, частью которой стали все, кто находится в океанариуме. Игра впустила в наш мир своих сказочных существ, сплетая игровую реальность с нашей. И она не прекратится, пока мы не пройдем все ее этапы и не сделаем свой последний ход. Пройдите к администраторам, уважаемые игроки, и получите свои карты, ведь чем быстрее мы пройдем эту игру, тем меньше необратимых последствий она нам принесет.…

Арт пообещал Лале особенное, по-настоящему страшное развлечение и полвечера они просидели на веранде кафешки с видом на океан – Тай потягивал коктейли, наблюдая за парусами виндсёрфингов, качавшихся на волнах, подобно причудливым тропическим бабочкам, а Арт лазал на eBay в поисках чего-то такого, что могло впечатлить компанию молодёжи, обожавшую делать вид, что в жизни они видели всё. Арт сделал выбор в пользу мешочка с облупившейся закорючкой на боку. Внутри хранился зернистый тёмный порошок…

То, что способно скрыть где-то среди сослуживцев или даже друзей, здесь становится неизбежно явным. Потому как на кон ставится не жизнь, а её достоинство. Каждый крутится, как может. Сколько на моих глазах происходило трагедий падения человеческого, до самых гнилостных глубин, где уже и зверь кажется ангелом. И только затем, чтобы сохранить шкуру от боли или для продолжения своего существования… В любом виде. Ломки шли страшные. Всё в этих подвалах несвободы старается стереть тебя в ничто и смешать…

Взгляд застыл на седом мужчине в седом пальто. Лицо мужчины тоже было седым: моль облепила его почти полностью, лишь над тонкой губой извивалась пушистая гусеница. Миша плохо понимал, как именно тварь, вселившись в него, выбирала жертву, но безошибочно чувствовал, когда выбор сделан: что-то кислое и шипучее проливалось в желудок, дыхание становилось частым и коротким. Миша приготовился. Седого обвело по контуру ядовито-зелёным, как кровь Хищника – и в тот же миг спину хлестнула уже привычная…

Внутренности обожгло ещё сильнее.Кажется дошло до сердца, в котором она почувствовала острую боль. Одновременно словно калёным железом её мозг пронзила какая-то ещё неосознанная, неотвязная страшная мысль, зовущая к действию именно сегодня в эту особую, как бы специально назначенную свыше ночь. И она, накинув на ночную рубашку чёрный плащ, неожиданно для самой себя, выскочила на абсолютно тёмную улицу, на которой тучи проглотили даже фонари, и побежала по ней в какую-то необозримую даль. Ей…