Мистика

– Миронова, как себя чувствуешь? – взволнованно спросил он, вглядываясь в мои мутные глаза. – Может, к врачу? – Не-а, – буркнула я, пытаясь раскрыть глаза пошире. – Садись на скамью и больше не играй. Отдыхай, – показав рукой на длинную лавку, сунул в рот свисток. Я медленно потащилась к месту позора, как называли скамью ученики нашей школы, не желающие быть запасными или наказанными из-за мелкой шалости. Андрей Палыч был очень строг и, чтобы наказать виновных, сажал на лавку, и попробуй только…

Угрюмую тишину за окнами снова нарушил вой собак. Вслед за этим шумно зашлёпал крыльями бройлерный петух, должно быть, слезая с очередной курицы. А старинные часы, мастерски вмонтированные в грудную клетку человеческого скелета, подвешенного к стене, запоздало пробили полночь: из круглого окошечка выскользнула железная ворона и прокаркала двенадцать раз. Мужчины стали неотвратимо жестко трезветь. Первым не выдержал атаман Бабура, крепыш в расстёгнутом кителе и мягких яловых сапожках – он метнулся…

– Ааааа.... , – протянула Ева, перешагивая порог дома, – теперь понятно… А то дверь-то входная стеклянная… Рома шёл за женщинами машинально, не отрывая взгляда от смартфона, и только заходя в дом начал оглядываться, осматривая неожиданно организованную прихожую. Она представляла собой большую веранду с огромными окнами по трём стенам, настолько большую, что здесь можно было играть в настольный теннис. А вот и он, теннисный стол, – стоял сложенный вдоль противоположной входу стеклянной стены. …

– Вот на этом компьютере будет программа. В ней можно будет видеть абсолютно все, а также вносить изменения. – Программа? – Ну да, я вам покажу, – продолжил программист. – Да что показывать. Я знаю программу. – Как, знаете? – сказали хором оба специалиста по компьютерным технологиям, – мы ее еще даже не установили. – Так вот же она! – ответил Виктор Иванович, вытащив из портфеля газету с программой телепередач. Оба специалиста переглянулись с помощницей, а потом сказали: “Может, мы просто…

На этот раз куратор выставки поделил галерею на секции, в каждой из которых представил произведения разных художников по стилю, жанру и направлениям. Пока Виталий искал вешалку для верхней одежды, Эльвира растворилась в так любимой ею праздничной атмосфере вернисажа. Рассматривая нарядно одетых посетителей, Виталий, одернув свой скромный пиджачок, явно не соответствующий случаю, двинулся по центральному проходу, поглядывая по сторонам, с надеждой найти жену, которая явно про него забыла, хотя…

Большую часть времени я просто стою и жду совсем один. Одиночество меня не смущает, привык уже, да и есть время многое обдумать, свою жизнь, например. Большую ее часть я провел один. Помню когда-то давно матушка моя говорила: "Одиночество любят либо очень умные, считая себя выше других, или дураки, которым нечего сказать". К какой категории она относила меня, я так и не понял, потому что не очень-то мы были и близки, а теперь уж и не спросишь. Была у меня когда-то давно жена, и дети, вот только…

– Есть кто живой? Говорит штурман команды Г 12, Андрей Анатольевич Либерман. Шипение эфира. Щелчки. Тишина, нет ответа. Очень хотелось верить, что просто коммуникатор сдох. Оделся, зашнуровался, нацепил на запястье коммуникатор. После заглянул в нутро развороченного шкафчика неподалеку. Там должен был быть такой же набор. Не повезло: все изорвано, разбито, разве что ботинки относительно целые, а вот коммуникатор: его осколки, на дне шкафчика – стекла, мелкое крошево пластика, треснувшая микросхема.…

Моя старшая сестра Оля росла очаровательной девочкой. Я поняла это по количеству мальчишек, что приходили зазывать ее. Безусловно, не одна лишь красота привлекала их. Каким-то образом, она с самого детства интуитивно знала подход к людям, а тем более к мужскому полу. С одними она была заботлива, с другими дерзкая, а иногда могла сыграть роль дурочки – лишь бы добиться расположения ближнего. Ее натуру можно было охарактеризовать легкомысленной, но в самом прекрасном смысле этого слова. Через 2 месяца…

От мыслей молодую женщину отвлёк идущий на встречу старик, но чем он вырвал её из погружения в воспоминания так сразу и не скажешь: то ли самого его вида достаточно, то ли запах, не без помощи ветра, ударивший в нос ещё метров с пяти. Взглядом они пока не встретились да ей и не хотелось этого, как правило люди смотрели на неё с отвращением, того же она ожидала и от этого деда, ноги которого будто уже не могли разогнуться до конца, старыми запыленными сапогами он шаркал по песку постепенно приближаясь…

– Рядовой Совок, прием! – настаивал сержант. – Я не Совок, а Савелий! – прохрустел голос в рации. – Отставить реальные имена, рядовой Совок! Нас может прослушивать враг! Я едва сдерживался, чтобы не засмеяться в голос. – Ладно… – смиренно донеслось из динамика. – Обстановка, рядовой Совок? – Никого. – Мне нужен полный доклад! Из рации послышался смиренный выдох. – Рядовой Совок докладывает: врагов на местности не обнаружено, капитан. – Вас понял, рядовой Совок. Продолжайте…

Тревога возникла не на пустом месте. Той осенью прокатилась волна самоубийств подростков из нескольких закрытых сообществ эзотерического толка, которые до этой трагической цепочки смертей ничем не выделялись из множества других подобных «школ» духовного роста. Но теперь «Олирна» и «Общество “Элизиум”», запятнанные гибелью несчастных молодых людей, были у всех на слуху. Разумеется, организаторов почти тут же задержали, а вот процесс над ними, получивший большой общественный резонанс, обещал быть куда…

Сегодня у меня очередная ночная смена. Обычно все дежурства проходят незаметно, как-то быстро. Здесь только больные в критическом состоянии. И таким требуется серьёзный подход. Отделение наше рассчитано на 12 коек, и сегодня обещает быть не слишком загруженным, только трое больных, требующих интенсивного лечения. Под моим наблюдением один из них., и моя роль в том, чтобы ежечасно наблюдать за ним, и при необходимости оказать своевременную помощь. Время за полночь. В очередной раз подошла осмотреть…

– Кроме ведьм да оборотней? Как деда зовут? Не Вадим часом? – Вадим… – Знаю, знаю я его. Сильный мужчина был, смелый… пока не состарился. Лес неплохо знал. Только слишком уж в свои сказки верит. Впрочем, не так он уж и не прав. Я только недавно сюда приехала. Тут когда-то избушка моя стояла… восстановила я ее недавно. Теперь живу. – Сказала женщина и внимательно и настороженно посмотрела на парня, – Погуляем? Не по лесу, тут, по лугу? Такой красивой женщине Борис отказать не мог. Во время прогулки…

А вот и знакомый съезд. Я сбросил скорость почти до минимума, и въехал на старую грунтовую дорогу. Хотя не такая уж она и старая. Двадцать лет назад здесь пролегала лишь укатанная машинами земля. Так что грунтовка – это уже прогресс. Осталось совсем чуть-чуть, и если бы дорожники лучше заботились о состоянии дорог, я был бы уже на месте. А из освещения лишь серпик луны, да яркая фара моего «коняшки». Последний крутой поворот, и вот она, наша родная деревня во всей красе. Как давно мы тут не были!…

И вот Леся, переполненная беспокойством и тихим ужасом, позвала в гости сестру, но Марина ей совсем не поверила. Сочла ее ненормальной. Трудно ее винить. – Не веришь мне? – спросила она сестру после недолгого молчания. – Не верю, прости. У тебя всегда была хорошая фантазия, но это уже перебор! – Марин, а хочешь сегодня переночевать у меня? Если ты считаешь, что все это бред, то и бояться нечего! – А я и не боюсь! Сама хотела предложить, чтобы ты наконец-то поняла, что все это несерьезно!…

– Мишка, не спи! На ходу прыгай! – Мишка, отцепив леерное ограждение, проворно перемахнул на засыпанную щебнем палубу баржи. «Ярославец» взревев, подался назад и, развернувшись, исчез в клубах тумана. Мишка минуту постоял, прислушиваясь к удаляющемуся гулу двигателя катера, потом забросив на плечо сумку, лавируя между горками щебня, направился к крану. Выгруженная баржа, вздымалась над палубой крана, швартовы были ослаблены, отчего нос баржи отошёл в реку. Мишке пришлось идти к корме, чтобы осторожно…

Блеяние овец отвлекло Гримунда от воспоминаний. – Куда собрались?! – Закричал он стаду. Свистнув собаке, Эйру, он рванул за уходящими овцами. Эйр обходил стадо с другой стороны. Потратив несколько минут, они смогли вернуть беглянок на поляну. – Ишь вы, удрать от меня решили. Я слишком хорошо за вами слежу, глупые овцы. Закончив гонять овец, он вернулся к заброшенному колодцу, присел, упершись спиной в нагретые солнцем камни, и вновь предался воспоминаниям. После удара он очнулся лишь через…

Оказалось – Зябиков, Вениамин Аркадьевич. Нотариус. Осведомленный господин. Вся информация обо мне у него в карточке: адрес, мобильник, цвет и номер моего "Гольфа". Я не был удивлен: гэбэшник прадед мог легко узнать и цвет моих носков. Во дворе стояли две машины – полированный до блеска катафалк и открытая полуторка с надгробьем, памятником, венками и прочим церемониальным хламом. Я обратил внимание, что дата смерти уже выбита в граните – завтрашнее число. Зябиков подходить не торопился. Понятное…

– Джон! Осторожно! Шаг. Еще шаг. Джон уперся ногами в ограждение и, споткнувшись, начал падать. У него перехватило дыхание, голос пропал. Жизнь яркими вспышками пронеслась перед глазами. Тело Джона полетело вниз. Кларисса услышала глухой звук, не успев понять, что произошло. Плакать она уже не могла. Будто слезы навсегда исчезли из ее глаз. Кларисса прикрыла веки и подошла к мешку. – Ну давай же! – Она толкала груз изо всех сил. Толчок. Еще толчок. Кровавый мешок стремительно полетел вниз…

–ну и что на этот раз? – первым делом спросил я, пройдя на кухню. –в смысле? – нарочито удивленно спросила Наташа, сделав глаза по пять рублей. –всякий раз, когда ты встречаешь меня именно так, то случается какая-то хрень! Повторяю вопрос, что на этот раз ты сделала? Бокал с вином, который держала в руке Ната, вдруг с грохотом опустился на стол. –ты почему так со мной разговариваешь?! –послушай, мы с тобой вместе уже пятнадцать лет, я тебя знаю, как облупленную. Ну что случилось? Давай…