Мистика

Умберто выдохнул, быстро поморгал и решил слиться с толпой. Когда он повернулся к дому, то удивился, какой неподвижной стала толпа. Сотня глаз смотрела на него. “Вот и слился” – пронеслось в голове Умберто. Он улыбнулся и нерешительно зашагал ко входу. Было так тихо, что собственные шаги казались Умберто железным стуком по камням. Умберто зашел в открытую дверь, повернулся и зашел в дом. В толпе были все знакомые лица, но кто из них кто, он вспомнить не мог. В нос ударил родной запах орегано…

– Слушай, я же не всегда была злой и жестокой. Когда-то я была белой, светлой и доброй. Просто какие-то обстоятельства или события в твоей жизни меняют кардинально твою жизнь. Думаешь просто свою душу продать дьяволу или перейти на тёмную сторону. Как говорят от судьбы не убежишь. У меня душа была чистой и невинной, ничем не испорченной. С детства меня воспитывали делать добро, у меня же гуманоидная раса белых и добрых инопланетных существ под названием «Адамук». У нас даже цвет кожи белый, одежда…

– Это от высоты, – объяснил водитель, с непривычки у всех так. Ничего страшного, скоро пройдёт. – Колян, ты как будто вчера родился. Здесь же горы, а горы – это высота, высота – это перепад давления… – сказал тот, кого звали Вова, огромный, под два метра ростом, с густой рыжей бородой и причёской под «горшок», – это же каждый школьник знает. Ах ну да, я забыл, ты же в школе как букварь скурил, так больше книжек и не брал в руки… – Слышь, громила, я в отличии от тебя институт окончил, – обиделся…

– Точно! Забыл. Самое главное – и забыл! – переводя в шутку и будто пытаясь угодить, ответил Лиам Эмме. – Как обычно, – недовольно и без эмоций, выдавливая из себя слова, сказала Эмма и закатила глаза. – Прости, любимая, – тут же стал утешать её Лиам. Сразу видно, что каблук. Лиам всё же взял ключи с туалетного столика, и они с Эммой пошли вниз по каменной лесенке подъезда, закрыв за собой дверь и проверив это дважды по настоянию Эммы. Когда все вещи были загружены в машину, а масла в двигателе…

– А что мне за это будет? О – о! Вы меня по – поцелуете! – Нахал! – Спо – спо – спокойно, спокойно, я по – пошутил. Больно уж Вы импульсивная какая-то… Такие не – не в моем вкусе. А ба – бабка вон там живет, первый подъезд, пе – первый этаж. Ольга рванула с места в сторону, указанную тенью, и неожиданно для себя, выполнила несколько пируэтов, достойных танцевального шоу, с приземлением на пятую точку. Впрочем, финальная точка в этих невольных пируэтах была сорвана поддержкой со стороны тени.…

– Ох, они, должно быть, ждут меня…– Потерянный призрак поспешил к машине. Ему удалось незаметно пробраться внутрь и забиться в самое прохладное место – под задним сиденьем. Вскоре его новые знакомые тоже сели в машину – продолжая спорить, что же им почудилось в лесу, и совершенно не подозревая, что оно едет вместе с ними. Они поехали домой. Где твоя мама? Посвящается Б.С. – Что, если мама увидит? – Да не увидит. Что нам будет, если перелезем? Ничего. Я сто раз перелезала.…

Она размахивала металлической штукой с длинной ручкой, склонившись над… морковью? Редькой? Увлеклась, совсем как мой братец играми в телефоне. Откашлявшись, я спросила: – Бабушка, как у тебя вообще дела? Ты не слишком устала? Она повернула ко мне морщинистое, загорелое лицо: – Понятно, устала! Знаешь, сколько всего нужно сделать? У меня огурцы не политы, крыжовник голодный. – Мы поможем! – руки, услышав это, заныли от боли. – Огород много сил отнимает, да? – Высасывает всё, – кивнула она.…

Когда к нему вернулось ощущение реальности, на лес уже опустилась чернильная ночь. Деревья, которые росли на каждом шагу, вмиг потерялись во тьме, а богатое воображение тут же нарисовало Сергею картинку, на которой березы ожили, освободились от оков земли и ушли под покровом ночи со злобными насмешками, почти наверняка задумав что-нибудь дьявольское.

1 Квартира не понравилась Саше с самого начала. Ремонт в ней в последний раз делали, наверное, в 80-х годах прошлого века: пожелтевшие обои местами были порваны, линолеум, тоже выцветший, был изрезан, мебели в квартире было немного, но это не смутило Саню, лучшего варианта у него нет, как-никак съём этой квартиры, по большей части, был инициативой и финансировался родителями. На аренду родители выделяли пятнадцать тысяч, а за такую цену, хорошего жилья явно не найдешь. Так что выбора у него не…

Тишина. Аттракцион. Я внутри. Зеркала, зеркала, зеркала кругом! Прохожу по хрустально-твёрдому полу, скольжу по блеску зеркального покрова, вижу дорогу в неизвестность. Трогаю отражающие стены: мне нравится касаться их плывущей чистоты. Как дитя, радуюсь своему отражению, оно улыбается в ответ ясностью глаз и говорит: – Так здорово! И манит меня обретённая дорога – отворачиваюсь от зеркала и следую на голос щемящего любопытства. Гляжу вперёд, назад, влево, вправо. Зеркальная стена смотрит…

– «Скорую» вызовите! А то у меня уже мушки в глазах! – произнесла женщина, усаживаясь на лавку. Но никто из соседей не шелохнулся. Все они смотрели как бы сквозь Семеновну, вытаращив глаза. Старуха обернулась и увидела, как металлическая конструкция детских качелей на несколько метров поднялась в воздухе, словно кто-то с силой выкорчевал ее из земли, и рухнула на землю, в заросли красно-белых лилий. – Лилии не трожь! – выкрикнула другая старуха, грозя сложенным зонтиком в пустоту, будто невидимый…

Шар излучал яркий, но не ослепляющий свет. Все инстинктивно старались не смотреть на него, отведя взгляд в сторону. У меня в памяти всплыл рассказ бабушки, которой довелось видеть шаровую молнию. По её словам, молния залетела в открытую форточку, сделала плавный виток по комнате и ударила в горящую под потолком лампочку. Я с ужасом думал, что у нас происходит что-то уникальное, непохожее на то, о чем мне доводилось слышать ранее. Молния, вопреки всем о ней представлениям, пролетела сквозь стекло.…

Списав всё на время, в конце концов в пятом часу дня людей здесь всегда было мало, Адриан уже пробежал главный вход, загороженный шлагбаумом, и перестав всматриваться в пугающую заброшенность, достиг границ школьной территории. Впереди был перекрёсток, после которого находилась новенькая Городская библиотека, напоминающая прибрежный форт. Такое сходство ей придавали, расположенные по углам главного семиэтажного здания прямоугольные башне-подобные строения, увенчанные шатровой крышей. К тому же,…

УУУУУ…Этот нелепый и одновременно зыбкий гул. Этот звук пронзал все естество, а естества не было. Было лишь часть бесконечного, неизвестного и неизведанного бесконечного. Гул не стихал, а увеличивался, постепенно заполняя все сознание в бессознательном ничего. Ничего словно было и как будто не было. Парадоксальное неожиданное и в то же время настолько старое, долгое новое. Уже не отличить, что реальность, а что отражение безумства. Казалось, время стало непонятно размытым и перестало существовать,…

Она умирала. Уже много лет она был неизлечимо больна и знала, что ей осталось уже недолго. И она была одинока. И теперь ей ничего не оставалось как вспоминать свою молодость. А ведь она была счастлива тогда, много лет назад. Тогда вокруг нее было много людей. А главное, она была нужна людям. Она помогала им, а люди заботились о ней. А теперь она была один на один со своей старостью. И ей было так одиноко, что если бы она могла, она бы завыла на луну, как тот старый койот, который живет неподалеку.…

Первая мысль Германа была: пожар. Он стремительно бросился к двери, на ходу натыкаясь на столы и опрокидывая стулья, но, не ориентируясь в непроницаемом мареве, дверь так и не нашёл. Почувствовав полное безразличие ко всему происходящему, он стал бездумно смотреть в непроглядную густоту тумана. Оттуда, будто в дурном замедленном сне, стала появляться фигура мужчины лет тридцати с небольшим, одетым в тюремную робу. Его лицо и фигура показались Герману до боли знакомыми. – Что, мой мальчик, – заговорил…

– Нет, спасибо, без твоих советов обойдусь! Я не собираюсь тащиться хрен знает куда, не будучи уверенным куда мы по итогу выйдем. Да и в этом чёртовом тумане заплутать проще простого. – Эм, не слишком ли агрессивный ответ на обычный совет? – Не слишком. Прислушался я уже один раз к чужому совету, спасибо, хватило, до сих пор жалею об этом. – Хм, может расскажешь? – заинтересованно спросил Сергей, садясь рядом с Виктором, – один я дальше чёт побаиваюсь идти теперь, всё-таки в тумане и впрямь…