Мистика

Убежище находилось в подвале. Это была большая комната с низким сводчатым потолком. Несколько крохотных окошек были заложены мешками с песком. Повсюду стояли шезлонги и раскладушки. Упрямая пожилая леди, которая заявила, что никакой немецкий налет не заставит ее покинуть Лондон, была уже внизу, закутанная в просторный сиреневый халат. Вокруг нее лежали многочисленные свертки. В дальнем углу разместилась парочка стариков, любивших порассуждать о разных взрывах. Две известные певицы читали, лежа…

— Я не представлял себе, что налагаю на вас такие рабские цепи. — Вы не налагали никаких цепей. Вы всегда предоставляли мне свободу идти моим собственным путем. Вы, наоборот, были моим послушным рабом. Вы все для меня делали и не оскорбляли при этом моего самолюбия. Вы предупреждали мои желания без намека на то, что стараетесь предупредить их. У вас все выходило так естественно, и все казалось необходимым. И в то же время вы не были послушной марионеткой в моих руках. Вы, казалось, вообще ничего…

Юноша покраснел и вытянул руки по швам. — С шестьдесят девятого года, с шестидневной войны, когда во всех газетах были фотографии Моше Даяна. Из-за черной повязки, как вы понимаете… Ириною снова долго вглядывался в него, не сдерживая сокрушенной, недоверчивой улыбки. — А отчего ты носишь черную повязку? — Это после несчастного случая. Мне сосед нечаянно попал в глаз деревянным штырем. Купил по оказии вешалку — большую деревянную вешалку — и тащил ее к себе в комнату на плече. А у самой двери…

Если голос доносился с высоты какой-либо крепости со стенами из окаменевшего града, то Лунный Шептун – сочинитель военного гимна, выбранного той ночью полнолуния для исполнения с дозорной башни, облачался в свет обновленной вселенной, чтобы предстать перед грозными ветрами, воинами в головных уборах из перьев кецаля, услышать, как его, под раскаты барабанной дроби, величают Непревзойденным Творцом Военных Гимнов, и принять из рук их, окрашенных кроваво-красным соком цветов питаайи [1] , копье…

Помолчал бы, Прокопий. Не возникай. А не то — показать тебе Палец, что ли?.. Ну то-то же… Сам знаешь, только вылезешь — начинаются неприятности. Продолжаю описание. Бревно горизонтальное, 4x0,3 метра, выкрашено зеленой краской, на подпорках, изображающих лапы, — Крокодил. Пасть огромная, почти до середины длины изделия, зубы чудовищные, нарисованы краской. Выражение лица глупое. Что же ты, сука, пишешь? Кому твои памфлеты нужны? Не выйдет из тебя сыщика. Дерьмо. Опять Крокодил вылезает……

«Господин барон ждет вас, г-н С., однако предварительно он поручил мне решить один вопрос, который можно было бы назвать деликатным. Дело в том, что господин барон чрезвычайно щепетилен в отношении людей, переступающих порог его дома, и для него нестерпимо подозревать, что его хотя бы в малейшей мере могут вводить в заблуждение. Никакой документ не свободен от недоверия. Господин барон сказал так: „Я нахожусь в том возрасте и положении., когда причуды можно позволять себе с большим или меньшим равнодушием…

Мы сошли на берег возле Святого Марка. В то утро, почти в середине апреля, ровно десять лет назад, на небе не было ни облачка. Дворец дожей [8] ослепительно сверкал под жаркими лучами солнца; тут и там гондольеры, сбившись в кучки, обсуждали праздношатающихся; под арками пьяцетты [9] бойко шла торговля апельсинами; за уличными столиками приветливых кафе уже расположились фланеры, наслаждаясь мороженым и утренней сигаретой. Прямо перед собором Святого Марка играл австрийский военный оркестр…

Там был и дом — судя по фоткам, наполовину сгнивший и на гнилом фундаменте, с кое-как прихваченной фаянсовыми «барашками» электрической проводкой и печью в сажевых потёках. Узкий колодец-скважина в одном конце длинной колбасы двора, туалетная будка — в другом, меловой ледник напротив дома. — Газ нам предлагали, но я не хочу, — сказала мать, — вредно и опасно. «С таким дырявым чердаком и щелями в полу не отравишься, — подумала Дина. — И от печки не угоришь. Сквозняки, наверное, гуляют». …

Я работаю на стыке нескольких профессий. Самая первая из них вооружила меня знанием законов — старых и новых. Прочие постоянно требуют импортного инструментария, исторических и лингвистических знаний, а также здоровья и очень крепких нервов: я немного археолог, немного спелеолог, но по большей части всё равно следователь: иду по путям вещей, затерянных в глубинах времён. И пишу об этом повести и статьи. Правила моей излюбленной игры в последние десятилетия изменились. Это раньше все клады делились…

Но ведь какие вопросцы! — Мама, а мальчики мертвого кота за подмышки повесили. Ты почему не дала хоронить? — Трупный яд, Светочка. Отравишься и помрешь. — Отец Стефан говорит, что мы должны погре… хоронить успевших…усопших в земле. Передавать земле, ага. Девочка говорит почти хорошо, только «р» раскатывает слишком мягко и на кой-каких еще согласных язык заплетается: длинноват, видно. — Много он чего говорит, твой дядя Степа, — вступает в беседу отец. — Много. Он говорит — иди собачек…

— И большая вода ведь недалеко, жаль — гниловата; и болот всегда было куда больше, чем надо для счастья, — бормочет она. — Дьявольская ворожба, не иначе. День проходит ни шатко ни валко, поздно вечером Иванне никак не уснуть — зудит рука, мурашки бегают по спине, уличные фонари розоватым своим светом гонят тьму. Средь ночи над миром встает луна: огромный нечищеный таз красной меди. И пёс гулко лает на него, будоража ночную тишину. Тишина? Но откуда такая полная — будто сама нынешняя луна: ни…

- Мама… - голосок был такой тоненький и тихий, что сначала Таня подумала - ей мерещится. Но плач повторился: - Мама… Похоже, жалобный зов исходил из-под огромной дубовой балки, некогда поддерживавшей потолок дома. Таня решительно полезла вперед. - Мама! - послышалось совсем близко. Огромные голубые глаза смотрели доверчиво и печально. - Ой, бедняжка, как ты здесь оказалась? Тебя забыли? Ты же замерзла! И, наверное, хочешь кушать. Ты такая грязная… Идем домой… Таня бережно подхватила голубоглазую…

-Элис, - позвал меня папа, все было ясно с первой ноткой в его голосе. Серьезной и настойчивой. - Ну, перестань обижаться. Я уверен, что тебе понравится новый город, и ты будешь только благодарна нам. - Папа повторил эту фразу в сто второй раз. -Пап, не начинай разговор снова! Я приняла решение, на которое всем было наплевать и даже если учесть, что я уже в полном мраке по уши, я до сих пор, верю что могу вернуться. -Как знаешь! - папа ухмыльнулся и переглянулся взглядом с мамой. -Милая...…

- Алекс-   я продолжала быстро идти по тротуару . - Алекс.- я не обернулась. Тут зазвонил телефон. Джил. -ты где? Я около  твоего дома.- я свернула за угол и побежала по тропинке. Солнце очень ярко светило, как бы напоминая о себе. Я уже тысячу рас пожалела . что не взяла солнечные очки. - Прости , но у меня непредвиденные обстоятельства я пройдусь  пешком до школы. Всё пока.-  бросив в сумку телефон . Понимая безысходность моего положения и я чуть- чуть стала медленней…

Рассвет робко ступил на землю. Тьма откатывалась нехотя и скрипя зубами. Город просыпался. Но это был уже не тот город, что ложился спать вчера. Эта ночь изменила его навсегда. * * * Старый бородатый священник с обвисшими щеками и не менее висящим брюхом стоял в проеме и призывно махал рукой. - Сюда, дети мои! Сюда! – обезумевшие от ужаса люди, поворачивались на его голос, и страх покидал их сердца, уступая место надежде. – Святыня оборонит вас от происков диявола. Господь не…

Люди проходили мимо, и постепенно ее пульс замедлился, и усталость стала убывать по мере того как она высасывала эмоции из пешеходов, принимая вспышки чувств как вода обволакивает камень в потоке. Все, что закон позволял теперь - это пассивное потягивание эмоций. Если бы она ела слишком много, люди могли бы заметить. Миа выпрямилась, когда пара стала спорить, должны ли они взять такси, чувство прокатилось по ней, как солнечный луч. Практически она поднялась, чтобы идти в ногу позади них, задержаться…

— Вам не удастся меня соблазнить, — сказал он. — Ладно, возможно, вы правы. В конце концов, я несколько слукавил, говоря о мирных буднях деревенской жизни. Жизнь деревни замкнута, поэтому случившаяся там трагедия подобна камню, брошенному в пруд, и рябь беспокойства, в отличие от топкого города, кажется, никогда не исчезает с ее поверхности. — У вас много неприятностей в родных местах? — Я бы так не сказал. Но то, что случилось месяц назад, вызвало во мне живейшее беспокойство. В обыденном…

-   Нет, все самое современное, сделано по моему заказу. Я не люблю старые вещи — в них много духа от прежних хозяев, а я не люблю пользоваться такими предметами. Любители антиквариата могут сколько угодно говорить о том, что теперь-де так уже не делают и раньше все было лучше, но это полная чепуха. Сейчас можно сделать что угодно, было бы желание, а все предметы старины это не более чем фетиш, в который, к тому же, так удобно вкладывать деньги. Но мы с вами немного отвлеклись, месье Бодари…

        Книга из серии «Китай моими глазами»                                                                                                                 Сказки…

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ Глава 1.  В нашем городе нет больных аллергией. Владивосток.20014 год. Канун нового года. Квартира Игоря и Анастасии. Вечер -Господи, боже мой! Игорь, ты слышишь, он опять чихнул! -Ну, подожди! Чего ты опять паникуешь? Может это просто грипп или ОРЗ! -Закрой шторы! Я не буду ничего ждать! Посмотри, вон соседка из дома напротив смотрит в бинокль! Хорошо, что ещё не в нашу сторону! -Настя, ну ты же знаешь, какой штраф выписывают тем, кто закрывает…