Научная фантастика

- Мистер Уимпертон,- проговорил он слабым голосом.- Я вынужден просить вас воздержаться от того, чтобы поносить аборигенов так громко. У меня ужасная головная боль. Пол приподнялся, скрипнув, и затем снова мягко опустился. Прижав ладонь к животу, гроак схватился за косяк двери. Гроака звали Дуле. Он был новичком на своем посту - и в своем гражданстве тоже. - Ух ты, превосходно,- заметил Уимпертон.- У меня будто бы желудок подлетел вверх и грохнул меня по подбородку! - Не сомневаюсь, что мы все…

Если занимаешься недвижимостью, нужно уметь общаться с людьми. Но иногда общение сводится к кивкам и улыбкам, пока клиенты строят замки на песке, и к ожиданию, когда сможешь спустить их на землю, - иными словами, заговорить о том, что они на самом деле могут себе позволить. Впрочем, финансовые иллюзии - одно дело, а психопаты - совсем другое. Вот кто (по первому впечатлению) меня ожидал, когда в мою жизнь вошел Лысый. Лицензию агента я получила всего несколько месяцев назад, хотя, с тех пор как скончался…

Электронный мозг ровно на семь микросекунд лишился словесного дара. Прийти в себя ему стоило лишних пяти киловатт. Мозг послал ответную депешу: «Задание понял. Приступаю к поиску». Нормальные люди на всей планете спали. Они даже не заметили, как все электронно-вычислительные системы, совершенно без влияния человека, работали на пределе своих возможностей. Шел глубинный поиск, решалась ударная задача: «Почему у ласточки много глаз». Через три часа пятьдесят две минуты были исследованы все случаи…

‘Good day to ye, lady n man,’ the old gentleman aid. ’Hello,’ Eli e an wered, and offered him a mall, tentative mile. ‘Hi,’ John aid. ‘I’m…’ ‘Mr. Graham,’ the old man fini hed placidly. ‘Mr. and Mi u Graham. One that took the Hemp tead Place for the ummer. Heard you wa writin ome kind of book.’ ‘On the in-migration of the French during the eventeenth century,’ John agreed. ‘Word ure get around, doe n’t it?’ ‘It do travel,’ the old party agreed. ‘Small town, don’tcha know.’ He tuck…

Как-то утром к Рокко приходит человек. Обычный с виду, даже слишком обычный: камзол, и берет, и шпагу мог бы носить любой в Читте. Странный: Рокко его не знает. Человек говорит: — Я хочу попросить вас об услуге, маэстро Черроне. — Если эта услуга из тех, что я способен оказать — буду счастлив помочь вам, добрый синьор, — отвечает Рокко. — Боюсь, дело не из легких, — вздыхает незнакомец. — Часть заказа бессмысленна, часть противоречит онесте, а еще за часть лучше бы никто не брался. Рокко…

Он принялся разглядывать собор, пытаясь хоть как-то отвлечься. Несмотря на ранний час, здание уже было залито светом прожекторов. Собор простоял уже не одно столетие, но желтый шероховатый камень, из которого он был сложен, делал его похожим на викторианскую копию древнего прототипа. Подобных зданий в Европе великое множество, — по большей части они лежат в развалинах, — безмолвных, зияющих провалами окон, ждущих своего часа. На противоположном конце площади земля резко уходила вниз. Оттуда брала…

– Чему же например? – Например тому, что мальчики никогда не плачут. И что первым драться нельзя, но если тебя стукнули, то обязательно надо дать сдачи. Что компьютер – тупая машина и человек всегда победит его, хотя это и очень трудно. А ещё тому, что мы… мы… обязательно будем вместе! – Хм. Так оно и есть, дружище. Всё правильно. – Вы тоже думаете, что компьютеры тупые? А то я никак не могу победить Кано в "Сеге". – Конечно да, "Журавлик". Просто ты ещё не достаточно готов.…

Врач пожал плечами, давая понять, что сообщение пациента перечеркивает все его предположения. — Что ж, это меняет дело, — сказал он. — Значит, то, что с вами случилось, было вызвано стрессом. — Возможно, вы провели немало бессонных ночей, изучая мою историю болезни, но вы все еще не понимаете, о чем идет речь. Дело в том, что мы обнаружили Харон несколько лет назад. И я тоже участвовал в работе над этой трудоемкой проблемой. Скажите-ка, доктор, известна ли вам история открытия планет Солнечной…

Я работаю в опоре моста Джорджа Вашингтона. Институт Урбанистического Упадка получил это место в свое полное владение после последних выборов. Мы возвели шесть этажей вокруг массивной серой крепости, там, где закреплены стальные кабели моста. Это не слишком модный или богемный район: в окружении остатков заброшенного парка на самом нижнем уровне моста ютятся бездомные. Зато наше пристанище можно считать довольно надежным, а если понтон взорвется, мы сумеем продержаться, пока нас не снимут. С воздуха,…

– Обычные черти, как на картинке, шерсть длинная, морда поросячья, рога. Хвостов нет вроде. Да далеко было, не разглядел я. Да и не дай Бог, вблизи-то… – Опять ты врёшь, бабкам деревенским рассказывай свои приключения! – Бабкам не бабкам, а отцу Михаилу на следующий же день рассказал, как до деревни доковылял. Да ковыляя, чуть шею не вывернул, не шлёпают ли они следом? – И что он? – Сначала тоже подумал, что я до чёртиков допился, хотел меня выставить. Да потом видит, что я трезвый, аки младенец,…

Выступавшие на шее мальчика бугорки позвоночника плавно растворились, он медленно приподнял голову. Но его глаза оставались закрытыми. — Почему? Почему ты меня погубил? — спросил он. И в голосе его была такая отчаянная тоска, что даже мне стало сильно не по себе. — Я… — слова застряли в горле Суслика. — Мне было так больно, — устало пролепетал мальчик. Из глаз Суслика вдруг полились слезы, и я окончательно понял, что весь мой план потерпел полный крах. Он действительно боялся, но только не меня.…

Судя по блеснувшим глазкам Пельдмана, он распробовал цикуту. Интересно, каково это — всю жизнь быть Председателем Верховной Комиссии по Утверждению и Литовке... Проще говоря, самым главным, влиятельным и ненавидимым критиканом — и под конец с треском, со скандалом покинуть насиженное место? Пельдман смигнул и продолжил: — ...Семнадцать романов тире повестей, объединенных темой уничтожения книг. Все здесь! — он указал артритным пальцем на голову, напоминающую гигантский пушистый одуванчик. — Это…

— Да Норрис! Норрис же! Я в Нью-Йорке. — Вчера вечером ты был в Вашингтоне, — сказал я. — То есть Норрис был здесь, в Вашингтоне. И голос у Норриса другой. Человек на том конце провода как-то странно хмыкнул: — По правде говоря, тебя тоже не сразу узнаешь. Ты в Бостоне. — В Бостоне? — Да. Джим в Детройте, Лэрри в Нью-Йорке, а Дик в Кливленде. — Жаль Дика, — вздохнул я. Кливленд был моим родным городом. — Всех жаль, — заявил Норрис. — Потому что мы прежние уже не существуем. Посмотри на себя.…

Что-то пока неясное насторожило меня, лихорадочно соображая, я сидел в машине. В глубине моей души шевельнулось дурное предчувствие, и я на всякий случай приоткрыл дверцу. Может, почудилось? Все вроде было в порядке: на том же месте лежат сигареты, в точно таком же положении валяется на соседнем кресле брошенная вчера газета. И все же что-то неощутимо изменилось. Почти минуту я пытался найти причину своего беспокойства, но тронулся в путь, так ничего и не поняв. И только некоторое время спустя…

К востоку от Трезубца до самого полюса тянется Впадина — сотрясаемая обвалами долина, которая переползает через полюс в другое полушарие и становится все шире, по мере того как спускается ниже, к югу. (Ниже — потому, что для пилотов и астрономов «верх» там, где север). Ни на одной другой планете нет ничего подобного. Хотя из космоса, если подходить к Ганимеду по сто восьмидесятому меридиану, она напоминает Большой Сырт на Марсе. Однако это обманчивое сходство. Большой Сырт — самая приятная местность…

Да, что и говорить, сейчас условия для галактических путешественников не в пример более приятные. Врубаешь луч наведения анизотропии внешней и летишь в искаженном эфире, без каких бы то ни было увязок на древние, весьма и весьма относительные теории. Но главное, игры с вечностью перешли совсем в иную форму. — Эй, катафалк летучий! Доложить о состоянии груза! — Это ты кого? Это ты меня… — оскорбилась шхуна. — Отставить! — жестко обрываю обиженные причитания посудины. — Докладывай! — Роуз…

И вот теперь, когда Берт с Фредом, вернувшись в город, подтвердили, что Керби говорил правду, к их словам отнеслись совершенно иначе. И тот и другой были солидными людьми и внушали к себе уважение. Им сразу поверили. Правда, каждый захотел увидеть все собственными глазами. Но день был уже на исходе, и поездку решили отложить. В тот же вечер в город заявился Керби, важный как павлин, точнее, как облезлый павлин. Но едва узнав, что назавтра почти все хотят ехать за город, будто сошел с ума. «Оставьте…

– - Скажите-ка, эмбрион, что важнее: сознание или подсознание? – - Подсознание ни к чему тому, кто развил в себе сознание. – - Тогда продайте его нуждающимся, раз вы такая сознательная личность. – - Моя недвижимость не продаётся. Сдам в аренду Интуиции, Совести, Вере и другим нуждающимся. Прописка своя. – - Назначьте цену. – - Я договорюсь с ними без посредников. – - Станут ли бессмертные жить в твоём мрачном замке? – - Да, если я этого захочу. Мечте и Красоте предоставлю скидки. Потасканной…

— Господи, — пробормотал я. — Твоя жизнь… Что ты с ней сделал? Я услышал оглушительные раскаты грома, и память вернула меня на сорок лет назад. В ту пору мне было тридцать три года и я только-только начинал свою карьеру. Передо мной стоял девятнадцатилетний красавец Саймон Гросс с ясными невинными глазами, любезными манерами и пачкой рукописей под мышкой. — Моя сестра сказала, — начал он. — Знаю, знаю, — перебил я его. — Она дала мне ваши рассказы. Я читал их всю ночь. Вы — гений. — Зачем…

— Такие дела. — Он вновь пнул ногой сумки, нашпигованные словами. — Настало время возродить одну старую идею. Вы, наверное, помните трассу номер шестьдесят шесть, по которой вы с родителями путешествовали на запад? Вот и прекрасно. Тогда скажите, как вы боролись с дорожной скукой? — Боролись со скукой? — повторил я машинально, пытаясь собраться с мыслями. И тут меня осенило. — «Бирма Шейв»! — вскричал я и, сбавив тон (редактору лучше вообще не восторгаться, а то придется платить автору дороже),…