Научная фантастика

Она была ярче всех звезд на нашем небе; даже ярче вечерней звезды, когда она горит всего сильнее. Звезда все еще сверкала ярким белым сиянием, превратившись из мерцающего пятна света в маленький круглый диск, ярко горевший спустя час после того, как наступил день. И там, куда не проникала еще наука, люди смотрели и пугались, нашептывая друг другу о войне и море, которые предвещает это огненное знамение в небесах. Отважные буры, темные готтентоты, негры с Золотого берега, французы, испанцы, португальцы…

— Китайцы ведь тоже были мореплавателями, и довольно неплохими, — заметил Эверард. — Так что все совершенно естественно. Зачем же понадобились мы? Он раскурил трубку и глубоко затянулся. Сандоваль все еще молчал, поэтому Эверард продолжил: — Ну а ты каким образом наткнулся на эту экспедицию? Разве они появились в землях навахо? — Черт возьми, я ведь занимаюсь не только собственным племенем! Американских индейцев в Патруле и без того мало, а гримировать кого-то другого слишком сложно. Вообще-то,…

— Китайцы — ранние мореплаватели… — произнес Эверард. — О, это вполне естественно. Но что должны делать мы? Он раскурил трубку и глубоко затянулся. Сандовал все еще молчал, и Эверард спросил: — Как вам удалось обнаружить эту экспедицию? Не в Новом же Свете вы ее нашли? — Еще бы не хватало, чтобы я изучал происхождение собственного племени, — ответил Сандовал. — Нас слишком мало в Патруле, чтобы заниматься ненужными вещами. Нет, я в основном исследовал миграции атабасканов. Как и Кейт…

— Мелани, — тихонько окликнул он мать, вопреки всему надеясь, что на этот раз она отзовется, узнает его. Или милосерднее дать ей спокойно умереть? Нейл даже задохнулся от мысли, что это — единственный путь освобождения, побега из Диппла! Если бы только он был уверен, что другого выхода нет… Он бережно опустил холодеющие руки матери, укутал ее одеялом до плеч, а затем резко поднялся с колен и решительно пошел к двери. Три шага по коридору — и он постучал в другую дверь. — Это ты, малыш? — хмурое…

Но я их все равно люблю. Пашка тем временем торопит: – Вставай, деда, уже полдесятого! Мама завтрак нам готовит. Ага. Значит, Василиску, правнучку мою, этот деятель уже поднял, а ведь та – весьма совиного образа жизни девица. До сих пор полночи по дискотекам шляется да прыгает под теперешний бум-бум. Причем почему-то только по педовским клубам – натуралов ей, что ли, мало? А муженек ее хоть бы хны, уткнется в свой терминал и коды тасует. Есть жена рядом, нету ее – лишь бы мелкий был накормлен…

Раздались дежурные аплодисменты. К Завьялову приблизилась скудно одетая длинноногая дива, состоящая, казалось, только из ног, декольте, напомаженной улыбки и сафьяновой подушечки с пусковым ключом, каковую дива несла непосредственно перед декольте. Панорамный экран на стене отсчитывал секунды до пуска. Завьялову осталось целых полминуты на короткую речь – репортеры с микрофонами и диктофонами уже сжали его в плотное кольцо. Президент ободряюще щурился, глядя на Завьялова. – Господа! – сказал…

Однако головной пантавр, пантавр-вожак, вошел в стену, как нож в масло, как океанский лайнер во встречную волну. И, не задерживаясь в облаке гранитных брызг ни на миг, продолжал свое страшное всесокрушающее, всевытаптывающее, всесминающее движение. …Если бы пантавры умели проделывать свои миграции шеренгой, если бы в их крошечных мозгах шевельнулась хотя бы слабая тень мысли изменить вековечному инстинкту, этой планете пришел бы конец. Они выдолбили бы ее своими корявыми когтистыми лапами со шпорами,…

Питер закончил бормотать, откинулся в кресле и вздохнул. Потерев глаза, он потянулся и крякнул. Очень невежливо по отношению к присутствующему в комнате постороннему человеку. Такого беспардонного поведения можно ожидать только от неотесанного крестьянина. Похоже, он каким-то образом почувствовал ее неодобрительный взгляд. А может, он совершенно забыл о ней и только сейчас вспомнил, что он теперь путешествует не один. Повернув голову, он взглянул на Ванму. — Прошу прощения, — произнес он. — Совсем…

Наверное, не друзьями, нет. Питер слишком опасен, он так легко сердится. Но братьями. Не врагами, не друзьями — братьями. И сможем жить в одном доме. Он не будет ненавидеть меня, а просто оставит в покое. И когда он захочет играть в жукеров и астронавтов, может быть, мне не придется играть с ним, а просто я смогу уйти куда-нибудь читать книжку». Но Эндер знал, что Питер все равно не оставит его в покое. Было что-то в глазах Питера, когда на него находило это сумасшедшее настроение… И, вспоминая…

К тому моменту, когда в окрестностях Минска в одночасье выросли ядерные грибы, МегаБанк уже успели достроить, даже завезли сюда офисную мебель, оргтенику и канцелярские товары, но подземные хранилища пока что оставались пустыми. А теперь они стали прекрасным убежищем для трёх десятков человек. По меркам Муоса жизнь в посёлке была спокойной и относительно безопасной. Метровые железобетонные стены делали Мегабанк непреступной крепостью, попасть в которую можно было только через тамбур с тремя толстыми…

— Когда я здесь поселился, еще не было ни Ирины, ни всей нашей вольницы, — рассказывал Максим, садясь. — Моей машине совсем нечего было делать. В школе меня научили быть педантичным и аккуратным, по вечерам я работал, был влюблен в Ирину и пытался покорить ее сердце успехами в спорте. Вы представляете себе: машина дошла до того, что сама посылала мышей бить посуду и разбрасывать вещи. Она устраивала в комнатах страшный беспорядок, чтобы потом было что убирать… Неожиданно девочка нахмурилась. Я…

А Хауэлс, конечно, ждет не дождется его отчета… Теперь и Хауэлс присутствовал в картине. Буш попытался изобразить исходившее от моря ощущение бесконечности и пустоты при помощи сырого листа бумаги и акварели — приходилось обходиться лишь этими скудными средствами. За кистью тянулась расползавшаяся по сырому полоса насыщенного цвета. Буш предоставил краске полную свободу действий и через мгновение расхохотался: над угрюмой гладью моря вставало пурпурное солнце-лицо с чертами Хауэлса. Так.…

— Да я же не прошу вас присягу учителя нарушать! Но ситуация такова, что… — Вот и славно, что не просите, — прервал Дюпре советника, — А что до остального — получайте официальную санкцию комитета национальной безопасности. Договаривайтесь с конституционным советом. И я с исполненным радости сердцем помогу нашему любимому государству в вашем лице. — Вы же понимаете, что это абсолютно нереально. Даже если чудом удастся подобную санкцию получить. На следующий же день об этом будет трубить вся пресса…

И вот теперь, в пору новой волны интереса к возможным космическим пришельцам, мне довелось встретиться с Жаком Валле, одним из крупных знатоков УФО (НЛО) в Америке. Моложавый, учтивый и элегантный, он с гордостью вспомнил, что одним из первых выступил в нашей стране по проблеме НЛО в пору, когда, мягко говоря, об этом не принято было говорить. — Как же теперь, месье Жак, вы смотрите на это? — спросил я. Среди ортодоксальных ученых стало признаком хорошего тона в отличие от недавних взглядов материалистов…

Артур Кларк является писателем разносторонним. Мы его числим в основном по ведомству научной фантастики, однако у него много книг и сугубо реалистических, хотя и популяризаторского толка. Поселившись в 1956 г. на острове Цейлон теперь Шри Ланка , думая вначале пробыть на нем полгода, Кларк остался там на всю жизнь. И Восток вдохновил его написать такие книги, как «Рифы Тапробана», «Сокровище Большого Рифа», «Приключения в Индийском океане»… Восток и Цейлон нашли отражение в романах «Свидание с Рамой»…

— И всё? Дядя Костя не отвечает, продолжает как-то испытующе смотреть на меня. Что же должно случиться? Я настораживаюсь. И вдруг ощущаю лёгкое головокружение, в ушах шум. Но прежде чем я собираюсь сказать об этом дяде Косте, уже всё исчезает. Дядя Костя выжидает ещё немного, потом вдруг спрашивает: — Скажи, с каких строчек начинается книга, которую ты сейчас читаешь? Я пожимаю плечами. Откуда мне помнить, если я уже одолеваю третью сотню страниц? — Ты действительно не можешь вспомнить?…

—  Мой калликанзар, — слишком быстро отозвалась она. — Я этого и не говорила. Но колоколов с каждым годом все меньше и меньше, и желание — не всегда самое главное. У меня такое ощущение, что ты каким-то образом изменишь-таки положение вещей. Наверно… — Ты неправа, Кассандра. — А также напугана и замерзла… А также и прекрасна в темноте, и поэтому я сжал ее в объятиях, чтобы хоть как-то оградить от тумана и утренней росы. * * * Пытаясь восстановить события тех последних шести месяцев, я…

Но непонятней всего зрелище было в детской. Пятилетние девочки-близнецы сидели на тахте, а около них суетилось никак не меньше десятка роботов. И только один из них делал что-то полезное, рисуя забавные картинки. Остальные указывали, как это надо делать: — Крепче держи карандаш! — Береги грифель. Без грифеля карандаш не пишет. Графит — брат алмаза. — Веди ровную линию, дурак! А наиглавнейший из них многозначительно мигал индикаторами и провозглашал: — Правильное воспитание — хорошо. Неправильное…

Теперь Валера сидел и разглядывал свой «улов». Ну, с чебуратором понятно, хотя и не очень, А вот человек?.. Тот сейчас откашливался и отплёвывался, тяжело дыша. Наконец, откашлявшись, произнёс: – Спасибо. – Да пожалуйста. – Откуда ты тут взялся? – Это долгая история. Для начала меня звать Валера – химик, а тебя? – Саша – компьютерщик. – Шурик, значит. Не возражаешь? – Не возражаю, меня все так звали. – Ты с Земли? – С Земли. – А этот? – Валера показал на чебуратора. …

– Я не расслышал. Сергей протянул руку к лицу Антона, рванул наушники и швырнул их в сторону. Тот проследил взглядом, куда они упали. Люди приближались. Их было трое. – У тебя никакого оружия нет? – Какого оружия? – Глаза у Антона от такого неожиданного вопроса округлились. – Какого-какого? Обыкновенного! – Нет. – Может, баллончик газовый? Антон отрицательно покачал головой. – А жаль! – Ты что, думаешь, что они?.. – Не знаю, что думать. Так, на всякий случай спросил. …