Научная фантастика

А находить места, где ничто не выдавало присутствия человека, который всюду и везде даже мимолётом перестраивает все по-своему, становилось труднее и труднее. Он уезжал на лето, а когда возвращался, на земле было уже теснее от тех сорока миллионов, которые успевали родиться за время его отсутствия. И этот прирост был как половодье, который затапливал островок за островком, Художник не сдавался — искал, находил, смотрел, думал. Но не брался за краски. Стрелок нажимает на спуск не тогда, когда он…

Грохот с неба, нарастающий звук, сильная ветровая волна застигли мангров врасплох и заставили крепче вцепиться в почву. Из-за облаков скользнуло чечевицеобразное тело, опёрлось на огненный столб и затем медленно осело. Органы мангров отметили почти всю картину прибытия человека на их планету, кроме самого последнего мига: бот опустился за вершиной холма. Ветер стих, и они успокоились. То, что случилось, не было внезапным смерчем, который мог причинить им вред, а если и было, то смерч ушёл куда-то…

Меры самоконтроля и способы лечения..." Исписав лист, Павлов откинулся на спинку стула. Кажется, все правильно. Конечно, не мешало бы привести еще парочку примеров, но ничего, на зачет это существенно не повлияет... Поколебавшись секунду, он сунул исписанный лист в прорезь пульта. Автомат тотчас считал ответ, и на пульте зажглась желтая лампочка: "удовлетворительно". Второй вопрос был и вовсе пустяковым. "Формула самоуважения". Не колеблясь, Павлов написал: Самоуважение Успех *…

Он не поверил, зажмурился, обернулся к Ренате. Она смотрела широко раскрытыми глазами, и ее густые волосы крыльями бились на ветру. Их руки встретились. До моря было шагов двадцать. Они шли, взявшись за руки, и вокруг ширилась безбрежность неяркого голубого неба, мерцающего моря, пустынного пляжа, и редкие крики чаек тонули в безлюдной тишине. Что-то давнее, забытое пробуждалось в Сэтти. Словно отваливалась шелуха, и он каждой клеточкой тела начинал ощущать теплое дыхание моря. Пологие…

- Лазеры к бою! - закричал Берт, занося над папиной головой Камень. - Смерть террористам! Под конец все запыхались, и боже мой, во что обратились новенькие сомбреро! Зато мускулы горели, по телу бежал бодрый ток крови, даже Кора, глядя на них, радовалась и не замечала помятых шляп. - Ах вы мои ребята-зверята!.. И вдруг она спохватилась: - Под тент, дети, под тент! Вы слишком... Начинается... Арно сплюнул приставший к губе плоский камешек. Здесь они не под крышей, здесь всюду небо и солнце,…

Море было спокойно и походило на поверхность слабо колеблющегося зеркала. Солнце успело затмить собой полгоризонта и стало упрямо досаждать исходящим от него жаром. Зубакину невыносимо захотелось ощутить под ногами опору. Он снова завертелся в воде, продолжая оглядывать горизонт, и тут вспомнил об акулах. Зубакин вдруг представил себе акулу, и его передернуло. Ему показалось, что эта ужасная тварь вот-вот набросится на него сзади и вцепится в ноги. Разгребая руками прозрачную, как в аквариуме,…

- Соображаю. - с готовностью подтвердил Грэм. - Но ты ведь не знаешь, кто меня сюда прислал? Корней по-прежнему не отрывал от Грэма своего странного взгляда. В его глазах отражалось безмятежное синее небо. - Ну и кто же? Грэм сделал маленькую паузу, а затем многозначительно ответил. - Сам президент. Корней с минуту постоял словно в глубокой задумчивости, затем страдальчески всплеснул руками ми хлопнул себя ладонью по голому колену. - Ну какого черта! - снова проревел он, задирая…

Этими днями стал я примечать одного странного человека, который почти каждый вечер стал появляться в трактире Рублева. Выглядел он странно потому, что одет был несуразно: в рваный, старый армячишко, непонятные, холодные штиблеты, узенькие брючки, а лицо у него, напротив, было интеллигентным и возвышенным. Правильные черты, высокий лоб, голубые глубокие глаза и длинные, как у художника, волосы. Был он безбородым, безусым, и думал я, что он какой-нибудь спившийся актер, родившийся в приличном семействе…

Страх не помешал каждому из них нажать ногой кнопку сигнала тревоги. Это был рефлекс, опередивший рассудок. Но сигнальная система не сработала бандиты не были любителями. Они приказали служащим отступить назад, повернуться лицом к стене и опереться о нее поднятыми руками. Эти несколько шагов от окошка номер 13 - последнего в ряду касс - вели прямо в угол, где из стены торчала ручка обыкновенной сирены, установленной на крыше банка. И этот глупый щенок, которого уже успели окрестить "альбиносом",…

Теперь Реку спокойно можно было перейти вброд, воды будет по пояс взрослому человеку. Так утверждали деревенские мальчишки, которые приходили в лагерь с того берега Реки, хулиганить. И так считала грозная Пеняйте-На-Себя, и так говорили все воспитатели и вожатые. И прогоняли деревенских. Но это было несправедливо, потому что хулиганили в лагере большие мальчишки из соседнего Посёлка, который был недалеко от лагеря. Большие мальчишки в лагерь приходили после отбоя, когда начинало темнеть, собирались…

Сначала угроза казалась не очень серьезной — налеты были немногочисленными и приносили не так уж много ущерба. Их космолеты как будто слегка уступали земным в вооружении, хотя чуть-чуть превосходили их в скорости и маневренности. Как раз настолько, что Пришельцы, если только они не были окружены, могли выбирать — вступить им в бой или скрыться. И все-таки Земля готовилась к решительному сражению. Был построен небывало могучий космический флот. Ждать пришлось долго. Но теперь генеральное сражение…

Фокус с тремя голубями был едва ли не единственным, секрет которого Гэрби никак не мог разгадать. Наверняка в ящике было потайное помещение. Но где? И если он разгадает этот трюк, когда будет держать ящик, то потом ему останется лишь собирать дань восхищения друзей. Конечно, Гэрби не собирался разоблачать мага, об этом не могло быть и речи. Он тоже был магом и знал, что такое профессиональная этика, так что коллега может быть спокоен за свои секреты. С доверчивой улыбкой он поднял голову навстречу…

Рука была чужая. Снаружи задул ветер. Листья стучались в холодное стекло. В четыре часа началось превращение второй руки. Казалось, болезнь переселилась в нее - рука пульсировала, изменяясь клетка за клеткой, она колотилась словно горячечное сердце. Ногти поголубели, а затем сделались красными. Все это продолжалось целый час, а после рука приняла свой обычный вид. Но - обманывала. Она больше не принадлежала мальчику, что лежал, оцепенев от ужаса, а потом забылся в изнеможении. В шесть…

А зачем? Чего ради есть и пить все французское, дышать воздухом Франции? Да затем, чтобы со временем по-настоящему постичь гений одного человека. Губы его дрогнули, беззвучно промолвили некое имя. – Джордж? – Над ним наклонилась жена. – Я знаю, о чем ты думаешь. По губам прочла. Он не шевельнулся, ждал. – Ну и?.. – Пикассо, – сказала она. Он поморщился. Хоть бы научилась наконец правильно произносить это имя. – Успокойся, прошу тебя, – сказала…

В доме царила тишина, когда доктор покидал его на своем автомобиле под спокойным голубым сентябрьским небом. Где-то внизу, в мире кухонной утвари, тикали часы. Чарльз лежал и смотрел на свою руку. Она не менялась. Она оставалась чужой. За стенкой дул ветер. На холодное стекло окна падали листья. В четыре пополудни стала меняться другая его рука. Постепенно она превращалась в один пылающий лихорадочный сгусток нервов. Она пульсировала и изменялась клетка за клеткой. Билась единым большим разгоряченным…

— Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? — продолжал сержант. — Конечно, не было бы! Ведь это все равно, что черепаху вытащить из панциря. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока. Молодой человек покачал головой. — Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная. — Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней. Сержант быстро поднял голову. — Откуда…

- Попробую. Может быть, получится, не знаю. Может быть... Большое спасибо, что ты разрешаешь мне беспокоить тебя. - Брось, не за что. Ну, кончай, а то жена зовет меня обедать. Герб Томпсон повесил трубку. Он прошел к столу, сел, жена сидела напротив. - Это Аллин звонил? - спросила она. Он кивнул. - Не надоел он тебе своими ветрами, которые то подуют, то стихнут, то жаром его обдадут, то холодом? - продолжала она, передавая ему полную тарелку. - Ему там, в Гималаях, во время…

Но она спала, так тихо, что не слышно было даже дыхания. Пока Тимоти умывался, паук висел на своей паутинке, перекинутой через тонкую шею мальчика. – Спайд, ты только подумай, завтрашняя ночь – канун Дня Всех Святых! Он задрал голову и посмотрел на себя в зеркало. Во всем доме лишь ему было позволено иметь зеркало. Ма дала его Тимоти, когда он тяжело болел. Ах, ну почему он такой ущербный? Собственная неполноценность приводила Тимоти в отчаяние. Он открыл рот и стал разглядывать свои зубы,…

- Хотелось бы мне, чтобы Кендалл уже вернулся, - сказал Хаббард. - Не терпится начать. - Что вы надеетесь найти? - Откуда я знаю? В этом-то и прелесть. Но должна же быть какая-нибудь жизнь в мире, подобном этому! - Человеческая жизнь? - Почему бы и нет? Снова Барриэр что-то буркнул - и снова ничего не ответил. Они ждали. Другие разбрелись по равнине и берегу реки, чтобы взять пробы почвы, скал, воды и растений. Они были вооружены и держались недалеко от корабля. Измерив солнечную…

Скрежет раздался снова. Рин решил, что это все-таки кальмар. Он мог без труда представить себе твердый хитиновый клюв, тщетно пытающийся найти щель во внешней обшивке базы. Его охватило сильное искушение вывести Той и убить тварь, но он еще больше хотел продолжить разговор с элоем, раз уж представилась такая возможность. Такая редкая возможность захватить внимание кого-нибудь из них больше чем на несколько мгновений. - Пэл, - продолжил он, - если вы продержите меня взаперти еще немного, я думаю,…