Научная фантастика

- Не все, кто слышит голоса, сумасшедшие! Даже напротив... Может, ты все-таки сделаешь себе кофе, и мы поговорим спокойно? Совет показался мне разумным. Я достал банку растворимого кофе, положил одну ложку в чашку, добавил пару ложек сахарного песку и залил кипятком. Неторопливо размешивая, вернулся к столу. В течение всего технологического процесса Голос молчал, видимо, не желая меня отвлекать. - Ты еще здесь? - спросил я, прихлебывая горячую жидкость. - Я имею в виду, все еще у меня в голове?…

- А вы? - А я оказалась за кадром. Его Сиятельство возражал против участия самки в переговорах. - Вы были этим оскорблены? - Не слишком. В конце концов, он продукт своей культуры. А вот то, что наши мужчины приняли его требование как вполне разумное - это меня действительно разозлило. - Поэтому вы и обратились ко мне через голову Файлера? Хотели отомстить? - Вы догадливы. Но я не настолько мелочна. Просто решила совместить приятное с полезным. - Чего я действительно не могу понять,…

Ребенок растет идиотом. Жизнь рядом с ним, уход за ним - сплошное мучение, особенно жестокое как раз потому, что развилось оно из любви. Отец старше матери почти двадцатью годами; иные семьи в подобных случаях пробуют еще раз, здесь что-то мешает, физиология или психология, неизвестно. Но все же, скорее всего, любовь. В нормальных условиях она никогда бы не выросла до таких размеров. Как раз благодаря своему кретинизму ребенок одаряет родителей гениальностью. Он совершенствует их в степени, соответствующей…

Собственно, насколько об этом можно судить по многочисленным деталям и упоминаниям, разбросанным по всему произведению, гитлеризм был для Таудлица не более чем выбором по необходимости: в тогдашней ситуации он максимально ему подходил, наиболее соответствовал его "монархическим" мечтам. Гитлеризм в его глазах приближался к средневековью, правда, не совсем так, как ему хотелось бы. Во всяком случае, нацизм был ему милее любой формы общественной демократии. Ну а тайно лелея и пестуя в "третьем рейхе"…

Но однажды отряд энтеритов, вышедший на поверхность, увидел как бы громадный фужер, ножка которого застряла в нагромождениях скал, а вогнутая часть, обращенная к небу, была разбита и продырявлена во многих местах. Тотчас привели туда астронавигаторов-многоведов, и те пришли к заключению, что перед ними корпус звездного корабля из сторон неведомых. Корабль был очень велик. Лишь вблизи было видно, что он имеет форму удлиненного цилиндра, носом врезавшегося в скалы, что покрывает его толстый слой окалины…

Голос. Миллс, это ты? Простудился? Сейчас я дам тебе доктора Фригарда. Эй, Том, иди сюда. У меня новость – насморк на Луне. Миллс (обрывает его). Вовсе я не простудился. Это все пыль проклятая. Образцы. Мы как раз кончили загрузку контейнеров. Луна состоит в основном из пыли и мусора, ты разве не знаешь? Голос. Порядок. Вы знаете, что в моем распоряжении десять минут? В двадцать один двадцать семь вы окажетесь в зоне радиотени из-за либрации. Хотите послушать новости? Тут у меня для вас записан…

5. Так как какие-то следы разумности обнаруживают и вынужденные молча жить млекопитающие (каждый, кто имел собаку, знает, как отдельные примеры не только реактивной и активной эмоциональности отличаются друг от друга, как также отчётливы между ними различия "способности понимания" того, что вокруг них происходит и того, что через минуту начнёт происходить), так как трудно не заметить УМСТВЕННОЙ разницы между дельфином и акулой, из всего этого, кажется, можно сделать вывод, что Разумность может, и…

Косарь работал в противоположном конце пастбища, почти на середине длинного склона, спускавшегося к высохшему ручейку. Вершина холма заслоняла происходившее, но он слышал протяжный надрывный свист и треск и увидел, как из-за холма поднялся столб дыма. Он был единственным, кто подумал, что упала бомба, хотел бежать к воде, спрятаться в ней, но даже не успел обернуться — налетела взрывная волна, она была сильнее, чем у шоссе, ее подгонял ветер, она пронеслась вверху, высоко над косцом, у него замелькало…

Взять хоть затею с андроидами. Разумеется, в сущности андроиды - всего лишь роботы, просто они больше похожи на людей, чем обычные, и в этом нет ничего страшного. Но опыт, о котором рассказывала газета, заключался в том, что в андроида вселяли не только личность, но и память человека, а это уже выходило за границы допустимого. Конечной целью опыта объявлялась возможность для каждого человека незадолго до смерти перевести себя в такого неодушевленного робота - ну не кощунство ли? В таком деле Мортимер…

- Настоящие свиньи! - согласился Айк. - А свою секретную операцию назвали "Праздничный фейерверк". Так вот, когда этого минёра схватили, сразу же решили узнать секретный разминирующий код. - И что? - Не узнали. Молчит, мерзавец. Айк подошёл к жующему русскому, дал ему несколько раз по морде и спросил по-английски: - Эй, ты, говори код, быстро! - Поцельюй менья в жьёпу! - не переставая жевать, ответил русский, надул розовый резиновый пузырь, хлопнул им перед носом Айка и цыкнул сквозь…

Он молчал. - Ты убедил его в том, что ты ему нужен. Hавязал себя в спутники, чуть ли не в братья. Он поверил тебе - точнее, постарался поверить. Он ежеминутно заставляет себя быть таким, каким ты хочешь его видеть. Естественно, надолго его не хватает. Стоит ему чуть отвлечься, как вылезает правда. Он забывает о тебе. Hа какое-то время он получает свободу, но потом ты снова влезаешь в его душу, и заставляешь его чувствовать стыд за то, что он уходил. И все начинается сначала. Ты совершаешь подлость,…

Максимов чувствовал себя влюбленным: сидя на толстой ветке могучего дерева, он всматривался в вечерний сумрак и ощущал разливающуюся по душе пьянящую радость бытия. Где-то рядом, за густым пологом листьев и веток, кричала птица, видимо, растерявшая своих беспокойных птенцов, и вместе с нею он переживал случившееся. По коре, под его лапами, ползали рыжие муравьи, он любил их и боялся, что неосторожным движением может нечаянно причинить им вред. Вокруг кипела жизнь, частичкой этой жизни был и он, влюбленный…

Не обошел Валерий Александрович вниманием и задний двор универсама. Заглянул, устроил разнос рабочим за раскиданные ящики. Грузчики лениво отбрехивались, потом пообещали надеть неугомонному пенсионеру ящик на голову. Угроза Валерия Александровича не испугала, но все же он решил уйти. Однако, у ворот его остановил какой-то человек. - Папаша, купи, - сказал он, протягивая сверток. - Задарма отдам. Валерий Александрович невольно глянул. Продавец относился к разряду "бывших интеллигентов" и, конечно…

потом вернусь. Я люблю этот мир. И ромашки. Если же я полечу на помощь дьяволу, то получу приключения прямо сейчас. И много. При этом познакомлюсь с Единорогом, узнаю интересные факты о её Уровне. Затем вернусь, и получу мощный стимул отдыхать, что сделает наслаждение более полным. Стоит это того? Да, стоит. -Уговорили, летучки. Я помогу вашему повелителю. Демоны от радости принялись прыгать и кричать, а я потянулся и встал. -Ну, где там ваша битва идёт? Один…

Агитировал он меня долго. Тема действительно была интересной, и я дал себя уговорить. Так я и занялся тем, в чем, по сути дела, не очень-то разбирался. То есть в психологии я кое-что понимал, а вот в компьютерах... К стыду своему, и сейчас не могу отличить одну интегральную схему от другой, чем вызываю естественное пренебрежение у некоторых кибернетиков. Но и они без нас, ПАКов, часто не могут выбраться из психологических завихрений компьютеров. Если Володя звонит мне, значит, дело и впрямь…

- Советским? - недоверчиво переспросил Вудворд. - Вы хотите сказать, что у русских уже есть такое оружие? Тогда зачем же нам заниматься тем, что им давно и хорошо известно? - Подобного оружия у них нет! - опять возликовал профессор. - Этот изобретатель, хотя и был человеком военным, предложил свое детище для пробуривания нефтяных и газовых скважин, подачи воды в засушливые районы, забивания свай в трудных грунтах, прокладки тоннелей... И только-то! Испытания первых образцов прошли успешно, но…

- Начинайте, - сказал Сергей Сергеевич, устало сомкнув и снова растворив глаза. Мартова прочитала вопрос и начала отвечать. По мере рассказа голос её становился легче и увереннее. Сергей Сергеевич задал ей несколько вопросов. Она отвечала просто и ясно, только пальцы, которыми она машинально убирала волосы со лба, тряслись, как невесомые листочки луговых осин. Сергей Сергеевич перешёл ко второму вопросу, потом к третьему. На третьем вопросе Мартова запнулась, видно было, что она не успела продумать…

- Я так и произнес. - Ты сказал "шесть", отец. - Мне лучше знать, что я сказал! - Ну хорошо, отец. - Ты собираешься читать дальше или нет? Лэс снова прочел столбец и, слушая, как запинается отец, пытаясь повторить его, взглянул на Терри. Она шила, безучастно, отрешенно от всего происходящего. Она выключила радио, и он знал, что теперь она слышит бормотание старика. "Ну, хорошо, - говорил ей мысленно Лэс. - Хорошо, я знаю, что он стар и бесполезен. Так неужели ты хочешь, чтобы…

- Да не в мече дело, пойми ты меня, наконец, правильно! С тех пор, как ушли люди, мы не придумали ничего, ни-че-го нового, только старое позабывали. А когда-то они у нас учились! Лесовик он негодования пустил росток под колесо, но тут же взял себя в руки: - Как же, ничего нового! А Hочной Мотылек? Разве она старые песни поет? - Мотылек... - в глазах гнома зажегся мечтательный свет, - она новые песни поет... Да все про старые времена. Hичего сейчас нет такого, про что стоило бы петь. А у…

Наконец до Стрелка дошла одна очень важная вещь: обилие прожекторов объяснялось отсутствием приборов ночного видения. С турелей на него смотрели ослепшие в темноте зрачки телекамер. Задача сильно упрощалась. Повнимательнее рассмотрев установки, Стрелок заметил, что к каждой подключены два кабеля. Один, тот что потолще, шёл к электродвигателям, а второй к небольшому блоку, вероятно управляющему. Шесть турелей - шесть блоков. Прозвучало шесть хлопков, шесть раз раздался негромкий лязг металла, и шесть…