Попаданцы

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

– Хоть эта растяпа и использовала всё только как повод к тебе прилипнуть, – хвостик нэки, что и сама щеголяла в таком же ленточном костюмчике, качнулся в осуждающем жесте, – но она права — последние дни ты очень мрачный. Если есть что-то, чем мы можем помочь, пожалуйста, скажи. Мы… – она замялась и сконфуженно отвела взгляд, – я очень переживаю, когда вижу, что у тебя на сердце какой-то камень, – щёчки волшебницы слегка потемнели. – Эх… ничего от вас не скроешь, – вздохнул я, продолжая почёсывать…

Станут ли меня искать? Наверняка. Старушку жаль. Переживать будет. Пожалуй, она единственная и будет. Баба Рита не была мне родной, пару лет мы с родителями у нее домик летом снимали. Но так вышло, что к тридцати годам из родни у меня остались лишь дальние родственники. Родители погибли, когда мне было двадцать. Бабушка умерла три года назад. И осталась я на свете одна... «Вот и хорошо», — уговаривала себя. Меньше слез проливать станут. На работе вздохнут с облегчением. Начальство-то меня хвалит,…

— Здравия желаю, товарищ куратор! — Хорошо начал, Жора, молодец. Сразу расставил акценты, значит сильно выёживаться не будешь. — Дык чего политесы разводить. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен… — «Обыкновенное чудо»! Надеюсь, цитата без подтекста? Хрен вас попаданцев знает… — Но-но! Попрошу без намёков, Пётр! Так что, наливаю кофе? — Нормальный хоть? — Сойдет. Во Львов ездил специально, у нас в Москве приличного не найти. Вот только вода не очень. — Что, жёлтая? — Да…

Говорят, в космосе нет звука, потому что нет среды, по которой могут распространяться звуковые волны. Вот только само пространство может пойти волной. Именно это оно и сделало, издав чудовищный скрежет, когда тёмный луч покинул своё жерло, буквально расщепляя структуру материального мира на своём пути. От звена отчаянных торгаев не осталось ни единого атома. * * * Три силуэта, видных только из–за лёгкого золотого свечения купола, который их окружал, стояли в коридоре, которого свет коснулся…

И ведь почти добился своего! Бывший царь принялся мысленно загибать пальцы, подсчитывая то, что успел сделать за четверть века правления — от «потешных» Кожуховских походов до совсем недавнего времени, когда в окончательной победе над королем Карлом уже сам почти не сомневался. А ведь двадцать лет назад шведы не зря почитались самой могущественной державой среди всех европейских стран, с крепкой регулярной армией и самым большим на Балтике флотом. И потому закономерно случилась восемнадцать лет…

Пока у меня конкретная беда с тарой. Была. Скажем так, стеклянная бутылка для самого дешёвого вина стоит дороже, чем её содержимое по себестоимости. С этим нужно было как-то бороться. Пришлось встречаться со стекольщиками. И не раз. В итоге — общий язык мы с ними нашли, а я, с какого-то хрена вдруг стал полноправным владельцем пары заводиков по производству стеклотары. Причём обошлось мне всё меньше, чем в тысячу золотых. А что такого? Мне предложили, я и купил. Похоже на то, что…

— Ха! — нервно усмехнулся Ивор. — Кажется ты была права. Здесь мой путь и закончится. Я сделаю все, чтобы дать вам еще хотя бы лучину жизни. Женский голос еще что— то кричал, но юноша уже его не слышал. Его жилы разбухли, заставляя внутреннюю энергию циркулировать с нечеловеческой скоростью. Давящая аура неведомых существ столкнулась с его и была почти равной по силе. «Я все думаю, когда это началось. Может где— то на своем полотне я совершил ошибку. Может все должно происходить иначе?» …

Я снова покрутил головой. Похоже, меня перекинуло домой, и судя по окружающей обстановке, это реально дом. Имею ввиду, включая время, события, обстоятельства. Знаю наверняка и парк, и крыши домов, виднеющиеся вдалеке. Провел тут всю сознательную жизнь. Предположительно, время мое. В изменённой реальности, где остался Советский союз, насколько помню, парк отсутствовал. Там была спортивная площадка на этом месте. Но надо ещё убедиться. А то, может, лес есть, но кроме привычного леса, в остальном –…

— Мы можем использовать моё право на санаторий против Безруковых и выгнать их из источника. Правда за мной, это имение принадлежит мне. А когда они проиграют суд с торгово-развлекательным комплексом, у меня появится ещё один аргумент в новом судебном споре за имение. И у меня будет преимущество, ведь Безруков уже меня обвинил в проклятии, которое не имеет ко мне никакого отношения. — Звучит очень самоуверенно. Вот только этот суд тебе никак не выиграть. За тобой правда, которая никому не нужна,…

Они всё никак не могли приладить рупиру. То она не держалась, то её настолько закрыли, что толку не было. В последний раз я дала задание нашему кузнецу-умельцу. Мужик явно с мозгами, найдёт решение. И выход он придумал. Всё гениальное просто — крюки. Они подвесили рупиру на крюках возле каждого рабочего места, а ещё задумали сделать что-то типа вытяжки. Мне оставалось гордиться и хвалить. Только от мокрых тряпок это не избавляло, потому что, как из рупиры сделать индивидуальные фильтры, они так и…

Дрались мы на небольшом пяточке и сам бой едва успел занять несколько секунд. Однако так вышло, что отпрыгнул я в сторону Лизя, которого уже взяли зубами за горло, прижимая к земле и душа. Его оппонент успел меня увидеть, как впрочем и проблемы своего товарища, как что разжал челюсти и встретил меня во всеоружии. Мне же пришлось из-за этого менять планы, возвращаясь к собственному противнику и радуясь, что вывернувшийся брат тут же занялся своим, не дав ударить мне в спину. Мой же оппонент был определённо…

Неприятные запахи, едва не вылитые мне на голову из окна помои, загаженные ухабистые улочки, с трудом держащиеся на ногах пьяницы, брань, ряд виселиц с разлагающимися телами – вот чем встречал родной мир покинувшего его пределы. … Ввек бы не возвращаться! – Эй, вы куда?! Я с удивлением обернулся, за доли секунды перебирая в голове тысячи вероятностей, что можно было сделать не так, просто идя по улице, но, слава Тьме, обращался молоденький офицер не ко мне. Он смотрел на двух своих подчинённых,…

Ни у кого из людей! Мамочки! — Кто ты?! Что тебе надо?! Сердце забилось в груди, словно пойманная птица. Я огляделась по сторонам в попытке отступления, но нас окружал густой серый туман, в котором искрило грозовое напряжение. Бежать некуда! Мужчина тронул пораненный язык, взглянул на кровь и улыбнулся, с волнением и надеждой подняв на меня взор. — Разденься. — Что-о?! Нет! — я прижала к плечу рюкзак и прикрылась руками. Да он сумасшедший! Как мне отсюда выбраться?! — Помогите…

Но уходить просто так тоже не комильфо. Уж кого-кого, а стирателя я уничтожить могу. Понты и ненужный риск, конечно, но пусть этот мир запомнит великую битву света и тьмы, в которой героический религиозный лидер уничтожил зло, но сам пал от его руки. Эпично же? Народ будет долго помнить. — Ну что, Скелетошка, дадим жару напоследок? — обратился я к своему костяному дракону, который вместе со мной находился на вершине Тёмной башни и обозревал поле боя. — Ррррааа! — клацнул челюстями дракон, отчего…

Так вот, если наемники приезжают под личинами туристов, тогда у них есть все необходимые документы. И естественно к нам в Империю Равных ежемесячно приезжает более миллиона туристов, которые с любопытством смотрят на жизнь без денег. Так сказать пропаганда нашего образа жизни. Видимо эта пропаганда, оказалась отличной лазейкой для ввоза террористов в страну. Но по-прежнему остается вопрос – откуда у них стволы? Оружие у нас не продается. Это может говорить только о контрабанде. А вот здесь интерес…

— Господин Торвальд, прибыл господин Эйдан. — Кто? — раздался зычный голос. — Господин Эйдан, — повторил дозорный. — По приговору… э-э… суда. — Он здесь? — Ожидает в коридоре. — Пусть войдёт, а ты свободен. Дозорный вышел обратно и жестом пригласил меня внутрь. Я вошёл и прикрыл за собой дверь. За столом, заваленным картами и пергаментами, сидел мужчина средних лет с аккуратно подстриженной бородой и цепким взглядом голубых глаз. — Рыцарь Торвальд Оульф, — представился он. — Эйдан…

— Завтра к Оле пустят на пять минут. Зарубежный культ личности певицы действует только в масштабах соцблока, но в силу комплекса причин западные СМИ новость о покушении на нее облетела: папка — полковник КГБ, продюсер, лучший друг и предположительно любовник целый Сережа Ткачев, а покушался член Олимпийской сборной из-за неразделенной любви. Инфоповод получился могучий, и, когда послезавтра на полки магазинов ляжет ее первый сингл, его буквально сметут и без всяких приписок про «ограниченный тираж».…

— Я слышал уже, Матвей Иванович, — часто я отвечал казаку, но то, будто меня не слышал. Так что приходилось бывать в пути «свободными ушами» для Платова, который топил свою обиду в алкоголе. Но, что меня поражало — он на утро тренировался, даже когда кареты были на ходу. Со своим десятком опытных казачков, разгонялся и часто пугал наших кучеров да возниц, имитируя атаку. На остановках казаки фехтовали и я присоединялся к ним, если только Катя не перегружала «Графом Монте-Кристо». Но наступало…