Приключения

Снова идём по пустыне, топчем ногами свою же тень. В знойном мареве извиваются стволики саксаула. Далёкие впадины под горами наливаются синевой, как водой. А лиловые вершины далёких гор то вдруг сплющиваются в лепёшку, то вытягиваются столбом, а то совсем отрываются от хребтов и повисают в воздухе, как облака… Всё ослепительно и неверно. Снова солнце режет глаза. И снова мухи-слезоедки лезут в лицо. Поющий бархан всё дальше и дальше. И юркие струйки песка вползают в следы позади, всё заравнивают…

Чекати довелось недовго. Стукнули на веранді скляні двері, і хлопець упізнав легкі кроки Інги. Він зім'яв троянду й непомітно викинув. Не треба. Ясно уявилось, як Інга засміється й скаже: «Мені — троянда? Що за мерлехлюндія?» Вона пострибала східцями вниз легко, як коза. Її маленька рука була тверда й тепла. Але Володя ледве відповів на потиск. Інга стрепенулась і відступила: — Що трапилось, Володю? Він мовчки подав їй білий папірець. — Телеграма? — Від батька. Завтра вранці я їду, Інго.…

І от наприкінці червня Джеймі опинився у вагоні трансканадського експреса, в ушах йому ще лунали прощальні вигуки шкільних друзів, які зичили йому щасливої дороги. Два дні потяг мчав на захід, а тоді різко завернув на північ, через провінцію Манітоба. Темні соснові ліси почали наступати на фермерські поля, потяг трохи притишив хід, долаючи горби, що простягалися до прикордонних земель [1] . Ще два дні прямував на північ експрес і п'ятсот миль за Вінніпегом зупинився нарешті коло залізничної…

Спрашивается, как быть мне, когда аллах, обладатель девяноста девяти свойств, и среди них свойства всемогущего, не в состоянии помешать ничтожному смертному, пусть даже царю поэтов Абу Нафасу, рыскать на четвереньках вокруг Каабы и некультурно кусать почтенных паломников? Выходит, всемогущий не так всемогущ. Что пользы от его имени, когда в меня стреляли злобные слуги некоего Джаббара ибн–Салмана, или сам генерал–губернатор Хорасана проиграл в нарды мне свои исподние, или я запросто сидел за дастарханом…

Приветствие замерло на ее губах, вся кровь отхлынула от ее побледневшего лица, и по всему телу пробежала дрожь. Молча вошли все трое в уютный будуар, и сэр Эндрю тихо запер за собою дверь. — Что с Перси? — едва могла произнести Маргарита пересохшими губами. — Он умер? — Нет, нет! — с живостью воскликнул Фоукс. Обняв подругу, Сюзанна усадила ее в кресло, встала возле нее на колени и горячими губами прижалась к холодным как лед рукам Маргариты. Сэр Эндрю молча стоял около…

117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ФЛЭШМЕН НА ОСТРИЕ УДАРА Из «Записок Флэшмена» (1854–1855) Обработка и публикация Джорджа Макдоналда Фрейзера Посвящается «Екатерине», чемпионке Самарканда по игре в рамми ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА С момента обнаружения несколько лет тому назад «Записок Флэшмена», этих обширных мемуаров, описывающих…

— Был Гырголь, хы! — хмыкнул Тросов: «Выс-сокий, тоже мне… Малечгын ты сейчас, дерюга подпорожняя. Вот сам глянь, кто ты. На. — Он скривился и протянул Гырголю бутылку. Тот схватил ее и торопливо, зубами, сдернул с горлышка железку, затем попробовал скрюченными дрожащими пальцами выколупнуть пластиковую пробку, но пальцы не слушались. Тогда он и пробку вытащил зубами и поймал горло уже чмокающими, враз заслюнявившимися губами. — И есть — малечгын! — Фанера хихикнула, но…

empty-line > В тот день старший смотритель Исторического музея пришел на работу почти за час до открытия. Повесил в гардеробе пальто и шляпу и, не заходя в дирекцию, направился прямо в залы. Сквозь решетчатые фигурные окна с трудом пробивался свет тусклого октябрьского утра. Смотритель шел не спеша, привычным маршрутом обходил залы — первый, второй, третий, четвертый... На втором этаже в одном из залов он вдруг остановился. Стенд со старинным оружием, стоявший в центре зала, был вскрыт. Верхнее…

И он взялся за работу. Старинные иероглифы не всегда совпадали с современными, Сергею Евгеньевичу пришлось попотеть над ними. Но задача, в конце концов, решилась. Он перевёл текст до рисунка карты. Сергей Евгеньевич вздохнул, распрямился над столом, потянулся, поправил очки на носу и стал читать получившийся перевод. После положенных приветствий, он прочитал следующие: «Я, кормчий Вашего Императорского Величества, недостойный Лю Жуншу, отправившийся по Вашему повелению в Северные земли на золотые…

— Тесно у нас на заводской территории, это точно, — согласился Кульков. — И пестровато, пестровато, — говорил Дмитрий Никитич, обозревая приземистые чумазые строения, многие еще демидовских времен, и кое-где втиснутые между ними высокие новые корпуса, выстроенные за последние годы. Потом он перевел взгляд на гору, левый склон которой, обращенный к берегу реки, был срезан сверху донизу. — А ведь неплохо мы от этой допотопной ковриги целую краюху оттяпали… а, Кульков? — Куда лучше, Дмитрий…

— Очень печально, в самом деле, — рассеянно отвечала мать, — но если он и еврей, то что же из этого? У него есть титул и, говорят, он страшно богат. Думаю, что он скоро совсем поселится в Утраме. Кстати, милая Ида, я хотела бы, чтобы ты излечилась от привычки называть молодых людей просто по имени. Я говорю это не о тех двоих, которых мы, без сомнения, не увидим больше никогда! — А я, наоборот, надеюсь, что увидим, — смело отвечала Ида, — и по-прежнему буду звать их просто по имени. Вы не запрещали…

Сидел. Наблюдая за стариком, стараясь не спать. Ждал, клевал носом, сам часто не понимал – дремлет или думает. Бессонные дни и ночи рядом с умирающим привели его в странное состояние. Все сплеталось перед глазами – лица, события, времена. Колдун Черный Яремь, Сельга, Тутя, Олесь, родичи живые и родичи мертвые – все оказались вместе и все – словно бы рядом. И не сон, и не Явь, а между ними, будто дух его, как и у старика, начал отрываться от тела, соскальзывая в причудливую, туманную Навь, мир нежити…

В этот момент в дверь постучали. Вошел человек среднего роста, с красиво посаженной головой, широким, открытым лбом, с вьющимися волосами и бородой, тронутыми сединой. У него было мужественное лицо, голубые глаза выражали доброту. Что-то в лице вошедшего напоминало капитана Немо, как его изображали иллюстраторы романов Жюль Верна. Это был сам знаменитый писатель. — Знаете ли вы французского детского писателя Сталь, издавшего прелестную книгу «Серебряные коньки», переделанную им с английского…

1. Ri e Again t «Give It All». 2. Hinder «Loaded and Alone». 3. Theory of a Deadman «All or Nothing». 4. Ri e Again t «Re-education (Through Labor)». 5. Egypt Central «Over and Under». 6. Daughtry «One La t Chance». 7. Bon Jovi «It’ My Life». 8. Bad Religion «I Love My Computer». 9. Ri e Again t «Drone ». 10. Linking Park «Bleed It Out». 11. Zebrahead «Falling Apart». 12. Hinder «Heaven Sent». 13. Daughtry…

– Ну, вы, положим, не знаете, что и у нас мусору много выходит… – Но не так много, как у ваших коллег, – перебил даму её собеседник. – Что ни говори, а заработать статус благородного издательства – на это надо много сил, возможностей, желания и, главное, умения. У вас это получилось на все сто, поэтому, зачем мне искать что-то или кого-то, если есть королева издательского мира? – М-да, – хмыкнула Анастасия. – Но, если хочешь, чтоб рядом была королева, постарайся сначала сам стать королём, как…

Пластмассовое кольцо полетело в сторону бутылок. Дзынь, дзынь, дзынь, – ударившись о стекло, пролетело оно и, отскочив от ноги мужчины, упало вниз. Он, рассмеявшись, нагнулся и поднял злосчастное кольцо, опозорившее меня. Я, поджав губы, подошла за вторым. Вручая пластмассовую штуку, подернув рыжими усами, мужчина, пригнувшись к моему лицу так, что я могла разглядеть его веснушки, загадочно пробормотал, четко обозначая каждое предложение: – Тише едешь – дальше будешь. Ничего не делай наобум. Обдумай…

Перед лестницей собака остановилась опять. Человек нащупал тростью первую ступеньку и бодро пересчитал за своим поводырем семь остальных. Наверху эту необыкновенную пару встретили купальщики, чудесно и мгновенно притихшие. Теперь лицо человека было обращено прямо на зрителей, он снял фуражку и вытер голову носовым платком. Это было простое, мужественное лицо, одно из тех русских лиц, которые ничем особенным не бросаются в глаза, но всегда и всем почему-то кажутся знакомыми. И на Волге,…

Какое это должно быть счастье, начиная жизнь, видеть, с кого брать пример, кому подражать, у кого учиться! В Карацупу играли ребята еще до Отечественной войны. Быть как Карацупа мечтали многие воины-пограничники, только начиная свою суровую и тревожную службу на границе. Пулями прострелянный, кинжалами и кастетами битый, но живой, здравствующий Карацупа воспринимается не просто как бесстрашный и отважный воин, а как собирательный образ пограничника, как символ мужества и великой преданности Родине,…

В самой инструкции я сделал основной упор на самые элементарные правила — нет, не техники безопасности, а санитарии, потому что, по моему глубокому убеждению, большая часть наших неприятностей от общения с дикими животными происходит от того, что мы не понимаем друг друга. Животные, которые привыкают питаться на отходах человеческой деятельности (можно было бы сказать: пищевыми отходами, хотя это не совсем так — пищевыми отходами нельзя, например, назвать отходы китобойного промысла или рыбы при…

Какие-то из этих историй были вполне правдоподобными, какие-то – маловероятными, а какие-то казались совершенно фантастическими. В конечном итоге я стал записывать эти истории и по возможности проверять их подлинность. Часть этих очерков, в которых описаны наиболее достоверные случаи, я и предлагаю читателям. Главное, о чём в них говорится, – это то, что человек способен преодолеть практически любые препятствия, если он целеустремлён, сообразителен и руководствуется принципом «Никогда не сдавайся!».…