Приключения

В 1711 г. начались боевые действия с Турцией. Решено было вооружить к кампании 19 линейных кораблей и 12 более мелких судов. Главные боевые единицы флота, линейные 80-пушечные корабли, строившиеся в Таврове, благодаря несчастливому стечению обстоятельств – низкой воде во время половодья, – не были спущены со стапелей и остались на берегу. Эта неудача совершенно изменила план кампании. После поражения в войне с Турцией в 1711 г. строительство кораблей на Дону надолго прервалось. Возрождение Азовской…

-  Как Сережа? - произнес Судейкин первые за вечер слова. -  Хорошо, сегодня такую картинку нарисовал - просто прелесть какую. У него определенно талант. -  Это действительно хорошо. Надо развивать, может, что и выйдет, коли талант. За дверью прислуга позвякивала столовыми приборами, наконец, дверь отворилась, горничная молча встала в проеме. -  Пойдем, Георгий, отужинаем. - ласково сказала супруга. - Вот и славно, вот и пойдем, - сказал Георгий Порфирьевич и улыбнулся опять. Свет…

- Именно потому, что знал, - ухмыльнулся маг с чувством превосходства высотой с Шоколадную гору. - Вспоминай теперь, как ты шесть лет назад помахал перед моим носом девушкой с веслом! - Но это был всего лишь Поясницу Ломомото! - Но это была девушка с веслом! - Да какая разница - с веслом, с мачтой или с куском фальшборта?! Причем тут это?! И зачем тебе толстяк? Ты ведь коллекционируешь только фигурки женщин! - Вот-вот, - многозначительно закивал хозяин лавки. - Их. Женщин. Фигурки. Коллекционирую.…

Умирающий положил правую руку на сердце, он как бы соглашался: «Да, с тех пор я стал Абукаиром аль-Хорезми». — Он храбро сражался, но верные Аллаху вынуждены были отступить… Абукаир аль-Хорезми ушел в мусульманские страны, там он боролся за то, чтобы мусульмане Турции, Афганистана, Ирана, Синьцзяна, Туркестана и Хорезма жили единым государством. Раны и годы борьбы обессилили его, состарили раньше времени, и вот, предчувствуя близкую смерть, он вернулся в эти степи, где ты, о всемогущий, породил…

Путник припал к воде. Пил долго и жадно, а затем откинулся в тень ближайшей акации и расслабился. Эту забытую богом страну забыл и дьявол. Хищников нет. Одни только дикие собаки динго. Но они не трогают человека. Да еще змеи. Но и они не нападают без повода. Часа через три он проснулся. Солнце клонилось к западу, к красным зубцам горы, отчего они казались таинственней, а гора напоминала величественный замок из какой-то давно забытой сказки. Невольно припомнились все ужасы, которые рассказывают…

Молодая женщина лежала ко мне головой, мне были видны ее худенькие плечи, маленькие крепкие ягодицы с полоской красного бикини между ними, худенькие ножки, с плохо развитыми, как у девочки-подростка, икрами, маленькие ступни. Я тоже стал бросать на свою соседку по пляжу заинтересованные взгляды. Вообще-то я не отъявленный бабник, но женщин люблю, причем довольно часто и многих, и ничуть этого не стыжусь, потому что мне романы можно заводить – я холостяк. Когда наши глаза в очередной раз встретились…

Незнакомец, словно примерный школьник, положив руки перед собой и слегка склонив голову набок, внимательно разглядывал связанного по рукам и ногам Ковтуна. Так рассматривают неодушевлённые предметы или тех, кто ими в ближайшее время станет. Впервые Ковтуну стало страшно. — Мне говорили, что у Вас необычный взгляд, — вместо приветствия произнёс Отличник. — Надо сказать, мои коллеги были правы: взгляд у Вас действительно неприятный. — Я вижу, Вы не утруждаете себя соблюдением правил приличия, —…

Очевидно, газетные сообщения о самоубийстве инженеров-программистов и выступление двух ученых по телевидению способствовали тому, что в это утро пришло так много людей на 47-й этаж здания на 39-й улице в «Бюро исследования человека» — одно из дочерних предприятий фирмы «Исследование деловых операций». Всех желающих подвергнуться тестологическим испытаниям пропускали в порядке живой очереди. Но исключение сделали для двоих — молодых, безукоризненно одетых мужчин спортивного телосложения. Судя по…

Ему казалось любопытным, что в характере человека, который пишет романы, есть и другие стороны. Редьярд Киплинг (1865–1936), английский писатель Рассказывает Хаггард (в книге «Дни моей жизни») …Я познакомился с мистером Редьярдом Киплингом, который недавно прибыл в Англию, предполагаю, из Индии. Он был тогда молодым человеком около двадцати пяти лет и во внешности и поведении был во многом таким же, как и сейчас. Не припомню, при каких обстоятельствах мы встретились впервые. Возможно,…

В 1899–1907 гг. Флинт опубликовал шесть книг, включая «Странствия с бродягами» (1899), «Записки кочующего полисмена» (1900) и «Мир взяточничества» (1901). Умер он в чикагской гостинице от воспаления легких 20 января 1907 года. Посмертно была издана автобиография «Моя жизнь» (1908). Джек Лондон посвятил сборник рассказов о бродяжничестве «Дорога» (1907) «Джозайе Флинту, настоящему и истинному» бродяге. Как и Лондон, Флинт во многом предвосхитил жизненные стратегии и литературу битников, в том числе…

Оказалось, что верховный комиссар увлекался этнографией, поэтому он сразу же нашел общий язык с моим отцом. Это весьма облегчило нам первые шага на Гуадалканале. Государственные чиновники и офицеры местного гарнизона также охотно помогали нам, оказав особое содействие в выборе места для предстоящей работы. Мы понимали, конечно, что власти стремились держать нас в поле зрения, да и нельзя было ожидать, чтобы они позволили чужим людям бродить по территории протектората и заглядывать куда им вздумается.…

Хребет Джинал, примыкающий к Кисловодску с северо-востока имеет совершенно иной рельеф и отличается по цвету, благодаря произрастающим там многочисленным цветам и разнообразным травам, в том числе и чрезвычайно редким, таким, например, как катран сердцелистный или мерендера трёхстолбиковая. Джинал – переводится как жилище злых духов, и впоследствии мы ещё вернём любознательного читателя к этой интересной теме. В отличие от Боргустанского хребта, хребет Джинал целиком покрыт субальпийским лугом,…

«Новый Рим» мало чем напоминает окраинные районы наших мегаполисов, и дело тут не только в особом рельефе и множестве живых природных островков, представленных аллеями и скверами, крышами и балконами зданий, сколько в такой особенности городской среды как соседство новостроек и древних стен. Римляне упрекают своих архитекторов, что те значительно уступают зодчим прошлого, однако я бы не вполне разделил их пессимизм. Отдельные архитектурные решения показались мне интересными, даже неожиданными. Особенно…

Но я забыл сказать о самом главном. Я так и не вернулся в узнаваемые места детства, исчезли и те горы, и то море, и здания, и города, лишь корабли, покачивающиеся на рейде, все так же блестят красной медью и белой эмалью, чернеют трубами и якорями, но они уйдут, непременно уйдут туда, куда невозможно вернуться. У них независимо от рейса всегда именно такой пункт назначения. А мой Геленджик укрылся где-то в горах, как легендарная Шамбала, там так же тянутся вверх к маяку хлипкие строения, текут к…

Но вот самолет развернулся, взревели двигатели, асфальтовая лента взлетной полосы туго натянулась, помчалась назад. Замелькало многоточие прожекторов, расставленных по обочине полосы, потом оно слилось в сплошную линию, самолет качнулся, какую-то долю мгновения повисел неподвижно в воздухе, потом круто полез вверх. По мере того как он поднимался все выше и выше, расплывались земные краски, утрачивалась их яркость, земля погружалась в белую вату облаков. И только реки еще отчетливо сохраняли свои…

— Человек! Собаки, заметив путника, навалились с хриплым воем на постромки. Изголодавшиеся псы точно взбесились. Что тут было делать? На снегу отчетливо чернела прямая фигурка лыжника. Он спускался, не замечая надвигающейся опасности. Я заорал что есть мочи, но крик потонул в густом морозном воздухе. Человек скользил на лыжах, не оборачиваясь. На темном меху кухлянки поблескивала винтовка, белел убитый песец, перекинутый через плечо. Вздыбив шерсть на загривках, оскалив волчьи клыки, захлебываясь…

– Фантастика! – я практически кричал в ответ. – А когда можно забирать? – Синьор Глускер, есть одна проблема. Взять «Фиат» можно только сегодня вечером, так как через три дня его в обязательном порядке нужно вернуть. И, напоминаю, это под личные гарантии синьора Торкьо. Нам вас ждать сегодня? «Черт!» – хорошо, что я грязно не выругался по-итальянски. Думай, Вадим, думай! У меня же билет до Рима. Как я попаду, а главное, успею сегодня вечером в Турин? Я это говорил, скорее, сам себе. Госпоже Катанья…

— Старый Кинуз и я пришли к вам из далекой страны. Ваше племя приняло нас к своим кострам и согрело, не спрашивая, откуда мы и почему странствуем. Они думали, что Старый Кинуз потерял зрение от старости. И ни Старый Кинуз, ни я этого не опровергали. Старый Кинуз был храбрый человек, но он не хвастун. Теперь, когда ты узнаешь, как он ослеп, ты поймешь, что дочь Кинуза не может быть матерью детей такого труса, как ты, Негор. Она снова не дала ему заговорить. — Знай, Негор, если сложить…

Он вспомнил, как около этой калитки его мать, когда возвращалась с вокзала, где время от времени подрабатывала уборщицей, всегда останавливалась, потуже подтягивала узел платка, оправляла юбку, широкой ладонью сдвигала сестрёнке со лба косынку, медленно крестилась, кланялась… Как ему тогда это всё не нравилось. Он часто брал с собой сестрёнку и встречал мать с работы, когда ей удавалось что-то продать пассажирам или выменять у них. Тогда они шли по этой улице и подходили к этой церкви, и мать…

Входит Вика, в руках книжка. — Ром, сходи, пожалуйста, в магазин, купи хлеба. Сестра не может оторвать взгляд от разворота, пальцы спешно перелистывают, на автопилоте тянет брату пятитысячную бумажку. — С отрубями, три булки. Заодно разменяешь. Роман берет, сестра ковыляет к кровати, медленно оседает, книжный монстр вновь чавкает страницей, пережевывает внимание Вики беспощадно. Однако в магазине, что через дорогу, принимать красный листочек с надписью «Хабаровск» и статуей какого-то тамошнего…