Приключения

У барной стойки расположились двое пернатых, отдалённо напоминающих уток, они выпивали и неспешно о чём-то беседовали. Сам бармен в белой рубашке и строгом чёрном костюме без пиджака, флегматично наблюдал за всем происходящим в зале. Его голова, напоминала зажженный факел, на котором угадывались человеческие черты лица. Весь бармен был словно соткан из чистого пламени, постоянно меняющего свои оттенки, с темно-синего на ярко желтый. Так же он носил довольно стильные очки, прямоугольной формы,…

Он неплохо передал твою любовь к пафосу)) Я.С.Л. Стиль хромает. И почему обо мне так мало? К.А. Дамы, вы закончили реализовывать свои творческие позывы? Или мне одолжить у детей раскраски? А.Т. =) Я.С.Л. =P К.А. =D Б.Б. Хватит их поощрять, Блейк! А.Т. Он проснулся с коротким вздохом, слепо шаря рукой по ткани тонкого одеяла. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Воспоминания. Мысли. Эмоции. Чужие, непрошенные, незнакомые, обрушивались на его разум приливными волнами, грозясь…

За ним возвышалось в ночи поместье. Снежка смотрела на впечатляющее поместье Сёгуна, место, которое он скрывал. Она опасно улыбнулась. Больше оно не было тайной. Страж не видел ее и шел среди ухоженных деревьев, что окружали пруд, обрамленный камнями. Он был высоким, сильным на вид и вооруженным копьем и мечом на бедре. Сражаться с ним лицом к лицу не стоило! Добравшись до края маршрута, страж резко развернулся и пошел прочь. На его пути была широкая полоса неосвещенного сада. Снежный Ястреб…

И представители Доброфлота не замедлили приобрести в Норвегии два однотипных парохода - "Проспер" и "Котик". Первый переименовали в честь края, который предполагалось изучить, - "Колыма", а второй - "Ставрополь". Более того: даже команда второго судна больше чем наполовину была укомплектована моряками, уроженцами Ставропольской губернии, служившими ранее на других судах. Словом, новый пароход оказался не просто "тезкой", но и самым настоящим "земляком" города Ставрополя. На этом практически и кончалось,…

-Что, сестрица, сразу не пускаешь? Власть голову вскружила? -Полно, Бориска,-вздохнула она.-Какая власть, когда ты да Шуйские над нами. А еще Никита Романович. Юрьев особо наседает. Никакого продыху. -Расплачься ещё. Вона как взлетела. Благодаря мне. -Помню, братец, и молюсь за тебя, что в свое время ко двору пристроил. Токмо не забывай- как стала я женой Федора и ты поднялся. А уж после кончины Ивана Васильевича в золоте купаешься. Конюшего получил, ближнего боярина, наместником двух царств…

Друзья и знакомые в ГДР часто спрашивают Рут Вернер, не раскаивается ли она в том, что почти двадцать лет отдала опасному труду разведчика. «Я опять поступила бы точно так же, — отвечает писательница, — ведь огромная разница — пассивно терпеть фашизм или хоть что-то делать для его свержения. Сожалею лишь, что так поздно пришла в литературу. Сделай я это на двадцать лет раньше, годы практики, вероятно, дали бы мне возможность стать более зрелым автором». Вернувшись в 1950 году в Берлин, «Соня» снова…

До Крейн-авеню оставалось значительно меньше, чем до моей скромной квартирки. Дверь дома номер 21 отворила миссис Даунстайр. – Приятное сегодня утро, мистер Ватсон! – молвила старушка. – Как вы находите? – Нахожу, что многих вещей сегодня я не нахожу! – пробурчал я в ответ (все эти размышления о приметах испортили мне настроение). – И прежде всего, я не нахожу повода быть сегодня здесь. Какого чёрта я припёрся? А? К счастью, глуховатая старушка не разобрала моего не очень-то любезного приветствия.…

Долго не мог уснуть, переживал, не остынут ли кофе и чай. Пятница Утром, когда мы с мышками ели пирожные, за сейф заглянул начальник. Брюки и туфли у него в стильных коричневых пятнах. Судя по его лицу температура кофе (или чая) была в самый раз, но он его слишком быстро выпил. Посмотрел на нас с мышками и хотел что-то сказать, наверное, похвалить меня, но только махнул рукой. Вероятно, обжёг язык и поэтому не может говорить. Или, как моя мама, боится мышей. Немного рассердила меня эта дискриминация…

Каштанов. Пива нет? Людмила. Нет. Сейчас аспирину дам. Звонок в дверь. Людмила выходит. Слышны звуки в прихожей. Людмила (просовывает голову в дверь). Тут к тебе. Входят Николай Большой и Николай Маленьки й, стрижки у них совершенно одинаковые, одеты хоть и по-разному, но как-то весьма единообразно. В руках у Николая Большого какие-то коробки. Топчутся у порога. Николай Большой . Товарищ Каштанов? Каштанов. Да. Чем могу? Николай Большой (из-под коробок…

Ритуальные предметы находятся во владении вождя племени, но только шаман племени, который согласно преданию, может безнаказанно прикасаться в определенное время суток к божеству, забирать 'Манико' и уносить его в святилище. С испанцами, прикасавшимися к золотому изваянию, происходили несчастные случаи, приводившие к смерти. Среди обитателей форпоста эти истории передавались с некоторым преувеличением, и наверное в связи с этим на протяжении двух лет никто не тревожил 'Манико'. Последние шесть месяцев,…

Оператор – это зарисовка номер один: то есть персонаж из приложения, о котором я хочу рассказать. Его я фотографирую в профиль. Он у него неважный, но анфас еще хуже. Он пьет, много, много пьет. И еще он нервный, но по телефону всегда говорит вежливо и услужливо. Понимает: откажется – пошлют. Кому он нафиг сдался? Да вообще кто кому, если таких каждый день приезжает по несколько тысяч на один только Ленинградский? Поэтому он постоянно нервничает и все десять лет, что работает на канале, втихую…

Тот всё видит с искаженьем, Коли в сердце – льдиной в тот же час Станет сердце без сомненья. Если вставит глыбу кто в окно, Мир он видит очень гадким, И беда, коль стёкла для очков Стали зеркала остатки. Мальчик и девочка В городе старом большом, Саду где не было места, Прочно висел под окном Ящик-цветник вдоль навеса. Герда с Каем часто вдвоём, Жившие тут по соседству, Вместе играли над цветником С самого раннего детства. Длинной, зелёной косой Вился по верху…

        Было холодно, но к утру он всё же задремал. Проснулся от холода. Светало. Дождь прекратился. Большинство пленных спало. Охранники тоже дремали.         Рассечённое татарской саблей, правое плечо Стаса ныло какой-то тупой однообразной болью. Рана была глубокой, но кость, кажется, была цела. Его крепко перевязали куском рубашки, но теперь весь этот кусок был красным и липким от крови, вызывая лёгкую тошноту своим видом. Снова хотелось пить. Тот же литвин, хромая, снова сходил к речке и принёс…

Летать приятно когда тепло, особенно как сейчас, в конце весны. Пахнет цветущими травами, горькой полынью, а как только покосят, голова аж кругом идет от новых запахов. Потом не очень интересно, через месяц все пожелтеет, трава засохнет, и только в овражках, где еще есть небольшие ручейки можно увидеть зеленые островки. Я пою во все горло, здесь можно не бояться, что тебя будут за это ругать, можно свистеть, можно сколько угодно любоваться далекими полями в разноцветных лоскутках, как одеяло, сшитое…

Зажегся свет, который тонкой и причудливой полоской начал расти у меня под лапами, что, казалось, если он меня коснется, я обожгусь. Я вскинул мохнатую голову и встретился глазами со взглядом двух необычно ярких, черных глаз. Для меня это длилось целую вечность, пока я неотрывно пытался найти в глубине тех глаз хоть малейший намек на опасность, а человек просто взял и приблизился ко мне. Абсолютно не боясь моих отросших когтей, моего внешнего вида, моей дикости, наконец. Передо мной стоял до жути…

Мики не раз видел гения в Академии, но знакомы они не были... если не считать недавнего разговора, почти случайного, но помимо воли оставившего след в душе юного музыканта. Тогда, встретив его в библиотеке Мемориального Зала, Микагэ предложил принять участие в своём семинаре. Мики отказался, поспешив скорее покинуть таинственное здание. А вот теперь он снова здесь и не собирается уходить, не получив объяснений. - Моя сестра, Кодзуэ... После участия в твоём семинаре ей стало плохо! Что здесь…

— А ты, Ганс, скорее готов придумать самое невероятное объяснение, которое храбро называешь — естественным, чем допустить в чем-нибудь хоть тень таинственности, — возразил Бруно с некоторой досадой. Ганс улыбнулся, так как разговор, видимо, переходил на излюбленную тему вечных споров между молодыми людьми. В этих спорах Бруно всегда доказывал своему брату, что в природе есть много таинственного и недоступного человеческому разумению, — Ганс же, наоборот, утверждал, что все, не исследованное еще…

Улетая он с дядей Мишей. Строго говоря, дядя Миша приходился ему двоюродным дедушкой. Но старик выглядел очень бодро — шестидесяти лет ему никто не давал. Высокий, всегда гладко выбритый, аккуратно, по-городскому одетый, он больше напоминал инженера или учителя. А на самом деле дядя Миша работал бригадиром на ферме. Сначала Игорь думал, что пассажиров в самолете будет много. Однако оказалось, что в крошечной кабине маленького, похожего на стрекозу, самолета кроме них и разместиться уже никто не…

Я с изумлением посмотрел на старца и спросил: — Это ты не о Плевне говоришь? Белобородый турок кивнул головой: — Да, о Плевне, о Русско-турецкой войне. Тогда я был ребенком, но все помню. Русские войска геройски дрались, день и ночь нападали на укрепления около города, пушки не умолкали, но и паши здорово держались, не отступали. Но наступил голод — страшный, неумолимый — и пришлось отступить. Да, голод сильнее самой сильной крепости. Ока хлеба стоила ока золота. Тогда Осман-паша решил прорвать…

— И очень глупо делаю, что завидую! — вслух произносил Светлов, уничтожая и этот лист блокнота. Нет! Никак не вяжется письмо! Фразы какие-то тяжеловесные, трудные… как будто и они пропитались сыростью. Главное же — к чему скулить? И есть ли на то основания? В конце концов никто не гнал его в эту глухомань. Сам поехал. Экзотика? Но ведь ее можно найти в самом будничном, в самом обыкновенном! Светлов сунул вечное перо в карман и вышел из палатки. Шел тихий, нудный дождь. Тяжелые, темные тучи,…