Прочие Детективы

Все идёт чересчур гладко, думал Квиллер с пессимизмом бывалого газетчика. — Твои прогнозы, Арчи? — обратился он к старому приятелю, с которым когда-то, ещё в Чикаго, ходил в один детский сад. Теперь Арчи Райкер занимал должность главного редактора «Всякой всячины». — Когда кругом гуляет столько денег, — мрачно покачал тот головой, — кой-кого одолевает жадность. (Приезжие со всей страны — одетые как на парад — платили по пятьдесят долларов за билет за осмотр поместья…

– Ты спешишь? – спросил Семен, отжимаясь от скамейки. В этот момент я рядом с ним делала растяжку. – Нет, конечно. Если бы я спешила, меня здесь не было бы, – кажется, я удивилась. Семен должен уже привыкнуть, что на бульваре я появляюсь только в свободное от заказов время, но потом поняла, что так он просто пытается начать разговор. Я села на скамейку: – У тебя какие-то проблемы? Люди, занимающиеся восточными единоборствами, умеют постоять за себя и обычно своими сложностями никого не…

И вот теперь директор стоял рядом с Элинборг и обменивался рукопожатиями с Эрлендом и Сигурдом Оли. Он был таким толстым, что костюм еле-еле на нем сходился. Пиджак на животе был застегнут на одну пуговицу, которая, казалось, вот-вот оторвется. Брючный ремень скрывался под огромным выпирающим брюхом. Директор так сильно потел, что не выпускал из рук большого белого носового платка, которым постоянно вытирал лоб и шею. Воротничок светлой рубашки стал влажным от пота. Эрленд пожал его липкую руку.…

Они называют себя слугами Бога, но неужели не понимают, кем являются на самом деле? Солнце село. На землю опускалась прохлада ночи. Он работал уже не так быстро — силы были уже не те, что в молодости. Но копать не прекращал. Чем быстрее он закончит, тем раньше сможет присоединиться к семье и соратникам в поисках прибежища в Гермополисе или даже Ченобоскионе, если наступившее безумие распространится слишком далеко. Он отправил их вперед с накопленной веками мудростью — свитками и другим сокровищем,…

Через три дня откатилась волна нервного стресса. Злость и обида остались, но к Крутовой вернулась возможность соображать логически… Если самый лучший мужчина в мире оказался подлецом, то что же говорить об остальных? Надо всех их игнорировать и тихо ненавидеть… А еще надо самой добиться всего в этой жизни. Пусть тогда Олег увидит ее успех, пусть удивится и поймет, что он потерял… Все это было десять лет назад. Проскочили годы учебы и золотой диплом. Завершилась долгая работа на чужого дядю-адвоката.…

Моралес медленно подошел к дереву, прислонил к его толстому вековому стволу свой «АК-47», оглянулся в последний раз на пылающие останки клиники и шагнул в гущу тенистой чащи, навсегда оставляя позади свое прошлое – вместе с «Тем-Кто-Живет-На-Горе». Май 2009 года, Голливуд Эндрю Макафферти являлся руководителем пресс-службы студии «Маунтлерой» вот уже восемнадцать лет, и каждый раз, будучи приглашенным на совещание вроде этого, испытывал неприятное покалывание в кончиках пальцев. Как назло, столбик…

Будучи штурманом, Антонис привык подходить к делу обстоятельно, с хорошо продуманным планом действия, в котором учитывались все детали и различные повороты событий, чтобы при любых обстоятельствах иметь возможность мгновенно сменить курс. Он приступил к разработке плана, главным пунктом которого являлась цель. Пока, кроме цели, Антонис не знал ничего. Он записал ее отдельно и выделил жирным шрифтом – одно короткое слово, конечный пункт его маршрута. Маршрут может меняться сколько угодно, а конечный…

Словно в ответ на его мысли, заскрежетал замок. Возможно, Тигр услышал бы приближение людей раньше, но остальные подняли такой гвалт, что он даже не пытался прислушаться. Да и зачем? Сейчас ведь не охота, не поединок, незачем быть настороженным постоянно. Дверь открылась, и в тесную комнату вошли вооруженные люди, оттесняя стаю к стенам. Только когда они расчистили более или менее просторную площадку, порог карцера соизволила переступить сама Хозяйка Цирка. Она, как всегда, явилась к ним в тонком…

Самый низкорослый из мальчишек шлепнул ладонью по стеклу, и бабушка Стивена испуганно отшатнулась. Пацаны со смехом рванули прочь, хотя никто не собирался их преследовать и они об этом знали. «Старая крыса!» — крикнул один из них на бегу, под капюшоном не разглядеть, кто именно. Подоспела Летти, встревоженная, запыхавшаяся: — Что случилось? Но бабушка Стивена уже снова прилипла к окну. На дочь она даже не обернулась. — Чай готов? — спросила она. В съехавшем на одно…

Ключей была пара, и Надя разобралась с ними без труда, тем более что из двух замков заперт был только один. Надя поняла, что Княжин в Москве, если б уехал на гастроли, то запер бы свой дом как положено, накрепко. Дверь отомкнулась. Просторную шикарную прихожую заливал свет большой люстры под высоким потолком. Прикинув, что Аким Петрович все же дома, просто заснул по позднему часу или выпил лишку, сморился, а потому не слышал звонка, она весело крикнула: — Аким Петрович! Это я приехала! Но…

— Не получится! — Он нежно поцеловал мои пальцы и сжал их чуть сильнее. — Сегодня моя очередь! К тому же у нас конференция за городом. Ощущение было не из приятных, да и руки мне нужно беречь. Поэтому, чертыхнувшись про себя, я разжала пальцы и, отдав ключи, вылетела из дома. О том, что можно вызвать такси, я попросту забыла! Мартовское утро было по-летнему солнечным, но ясное небо оказалось обманчивым, и на улице было не просто холодно, а очень холодно. Термометр на стене гастронома…

Двадцать лет прошло с той поры, когда мы были подростками, целая эпоха отделяла нас от детства. Я думаю, самое весомое, что мог бы выложить человек на «оценочную ленту», – это жизненная философия, позволяющая существовать в ладу с собой и другими. Внутренняя гармония, благодаря которой ты способен принимать мир во всех его проявлениях, впитывая хорошее, не ломаясь от плохого. Принимать, но одновременно пытаться изменить его к лучшему в той мере, что подвластна твоим силам… Увы, наверное, мне понадобится…

Да, с этого началось — бред, амок, маниакальная одурь, лихорадка плоти, душная и липкая, беспамятная, — и продолжается до сих пор, и все гонит тебя, гонит, и вот неделю назад выгнала из дома в Казантип. Накануне бегства, помнится, стояла жара, совершив два рейса на Ваганьковское и Котляковское кладбище, ты буквально сварился заживо под броней траурного черного костюма и потому ближе к вечеру ринулся в Серебряный Бор — искупаться. На укромный, прячущийся в зарослях утомленных зноем осин пляж прибыл…

— Война?! — Толстяк скользнул в сторону. — Я правильно вас понял? — О, это было давно! Ваши родители, должно быть, тогда еще сами ходили в школу. — Интересно. Хотя, раз я об этом не слышал, значит, это была какая-то небольшая заварушка, вроде… — Не торопитесь с выводами, — попутчица снисходительно покачала головой. — Эта заварушка была, куда масштабнее, чем та, что ведут сейчас наши парни в Ираке. Поверьте! Толстяк непонимающе пожал плечами и умолк.…

Самый большой город острова готовился словно бы к длительной и тяжелой осаде. А маленькие поселки, деревни затаились в ожидании. Они могли противопоставить снегу только спокойствие и выдержку. Спешили в порты катера, пароходы, рыболовные суда. Не жалея моторов, таранили сугробы шоферы, торопясь добраться хотя бы до придорожной заброшенной избы. Разворачивались в воздухе и уходили на материк самолеты. К тайфунам можно относиться по-разному — одни их проклинают, как помеху в делах, другие переносят…

Женщины разговаривали об искусстве и морали, — по мнению Джульет, это абсолютно разные вещи; однако Рут настаивала, что они каким-то образом взаимосвязаны. Собеседницы начали с Вагнера и обсудили, можно ли наслаждаться его музыкой, несмотря на особый след композитора в истории. Затем обсудили Т. С. Элиота и Эзру Паунда, рефлектирующую ксенофобию великих английских детективщиков тридцатых годов двадцатого столетия. Потом коснулись д’Аннунцио и Эрже, бельгийского автора остроумной и прекрасно…

— За борт, собака! — прорычал он недавнему подельщику, компаньону, работодателю в прибыльном и непыльном деле, а теперь волею случая, волею обстоятельств — смертельному врагу. Под овальным нейлоновым куполом плота омерзительно пахло резиной. Из бачка бесполезного сейчас подвесного мотора, захлебнувшегося на первой же серьезной волне, то и дело подтравливал бензин. Тошнота от качки и вони вызывала спазм, тянула кишки, и это заботило больше, чем пляшущий почти у глаз пистолет в тупом ухвате сцепленных,…

Мы пошли вниз по лестнице. Перила и стены местами испачканы черной пудрой – полиция искала следы пальцев. К прибытию Мерсера здание было осмотрено досконально. – Он так и не затащил ее в квартиру? – спросила я. – У него не получилось. Она дралась, как дикая кошка. – Он что-нибудь забрал? – Ключи от вестибюля и квартиры. Ответственный по дому уже сменил оба замка. – А деньги? Или драгоценности? – Сумочка валялась на полу, рядом с девушкой. Деньги и кредитки не тронуты. Браслет с сережками…

Он засмеялся и украдкой взглянул в лицо своего друга. — Нет, не в этом дело! Но один факт кажется мне чрезвычайно интересным, и я хотел попросить тебя обратить на него внимание. Дело вот в чем: сегодня, в четыре часа утра, один из наших полисменов во время обхода Центрального парка нашел там окровавленное тело прилично одетого человека, в котором мы уже опознали одного завзятого посетителя всех нью-йоркских скачек, некоего Мак-Интайра. Злодеяние совершено, очевидно, с целью грабежа, потому что,…

— Понятно, — отозвался Ник Картер. — Когда именно вам пришлось в последний раз столкнуться с проявлением деятельности шпионов? — Не далее как вчера я здесь у себя вел в течение получаса беседу с тремя господами о делах торговой палаты. Эти господа, так же как и я, имели полное основание не разглашать содержания и результата нашей беседы. Сегодня утром и во время прогулки я встретился с членом конгресса Гольдфоглем, и во время беседы с ним оказывается, что по прошествии шестнадцати часов после вчерашнего…