Прочие Детективы

Рядом с ним молодой негр прочистил горло. – Это, должно быть, кто-то, кто вас не очень любит. – Похоже на то, – согласился Латур. Хенни продолжал: – Я лично буду вас очень любить. Даже до такой степени, что предложу вам пятьдесят долларов, чтобы вы зачеркнули мое дело и дали возможность убежать. Латуру было жарко. Он очень устал и был обеспокоен. – Нет, – сказал он. – Это мое последнее слово. Негр был огорчен. – Шериф Велич и мастер Мулен воспринимают это не так. Они всегда готовы…

— Сам! Они неслись по ночному Шымкенту, не успевая замечать мелькающие светофоры, вдруг на одном из перекрестков через дорогу побежал человек. Удар получился глухим, человек, перелетев через капот, тяжело рухнул на асфальт. Турбай протрезвел, а Юля тихо заскулила на сиденье, прикрыв рот носовым платком. — Кончено! — Туреке била частая, как от мороза, дрожь. — Садись за руль, уезжаем! Когда Юля гнала по переулкам, полковник совсем трезво давал указания: — Машину спрячем к тебе в гараж, и забудь…

Наталья Марковна – Егоркина няня, которую Марина наняла почти месяц назад. Спокойная, приятная на вид женщина с двумя высшими образованиями, в меру строгая, не повышающая голоса – Марине она приглянулась сразу, как только та увидела ее в парке. Она гуляла с девочкой лет двенадцати, и Коваль почему-то сразу определила, что это не бабушка и внучка, а няня и воспитанница. Они чинно прогуливались по дорожке, и стильно одетая девочка, задрав голову, вслушивалась в слова женщины. Та что-то рассказывала,…

– Ладно, острячка… черт с тобой, – устало вздохнул Смоляков. – Подпишусь. Говорят, ваше агентство и правда чудеса творит. Он тоскливо взглянул на графу сумма , скривился и чиркнул подпись – ручкой из чистого золота. «Надо будет заставить, чтоб поменял ее – хотя бы на „Монте Граппу“, – тут же решила Вика. Она быстро швырнула договор в сумочку. И продемонстрировала очередную белоснежную улыбку: – О’кей. Вплотную работать мы начнем завтра. А сегодня – предварительный урок. Попрошу вас забыть…

– Кость, а водные мотоциклы там будут? – кричала она сквозь рев мотора. Костя сиял, обещал ей и мотоциклы, и парашюты, и «акулу» – пластмассовую колбасу, на которой можно кататься, прицепившись к мощной моторке. – А ресторанчики? А массаж? А теннис? – не отставала Марина. – Все, все, милая, будет! И Костя закрывал ей рот поцелуем, и рука его ласково ползла по Марининой коленке, и водила тактично прекращал посматривать на них в зеркальце… Абрикосовка встретила ярким закатным солнцем и запахом…

Хвала мамуле: причитать, что дочка одна в чужом городе, она не стала. И обижать Лесю подозрениями, что та в столице на панель отправится (из их класса девчонок пять по такому пути пошли), – тоже. Об одном попросила: – Ты только постарайся хорошую работу себе найти. Чтоб сильно не нервничать, а еще – чтобы жилье и стол предоставляли. Сама ведь знаешь: с твоим гастритом сухомятничать нельзя. И высыпаться обязательно нужно. Леся от такого совета, признаться, про себя хмыкнула. Можно подумать, в…

– Че, правда, что ли – настоящие осьминоги? – хмыкнула Вика. – А то! Настоящие. Тихоокеанские, – гордо ответствовала Люся. –Вот ты пижонка, чего только не придумаешь, – пробормотала Виктория. – Осьминогов где-то раздобыла… – И махнула в сторону своего грибного пирога: – Ну а у меня все скромненько. Местные сморчки и мука тоже из местного магазина. На всякий случай, чтоб уж точно без жучков, я два раза ее просеивала. – А молоко в твоем пироге есть? – строго спросила Маша. – Какое ж тесто…

Он делано смеется. В свете костра становится вдруг видно, какие у него старые руки: мосластые, с вспухшими суставами, вздувшимися венами, усыпанные коричневыми пятнышками – возрастной гречкой. – В прежние времена, – продолжал он, – вам положено было бы первым делом представить мне даму. – Его глаза остановились на девушке и озорно блеснули, с далеко еще не растраченной магнетической силой. Столько во взгляде оказалось гипнотической мужской страсти, что девушке даже стало не по себе, и она опустила…

До машин и людей было рукой подать, всего метров пятьдесят. – Тикаем, Санька, – шепотом скомандовал Валек и схватил сестру за руку. Однако они не успели ни убежать, ни даже развернуться. – А ну, стоять! – раздался грубый окрик совсем рядом, прямо из зарослей камыша. Валек вздрогнул, а сестренка от неожиданности аж подпрыгнула. Из камышей прямо на них выходил мужчина в высоких сапогах, одетый во все черное: черные джинсы и рубашку с длинными рукавами. Лицо его было очень бледным, а в вытянутой…

— Как ты начнешь деловое письмо, Оринго? — спросил он. Оринго смотрел на него пустыми глазами. — Деловое письмо? — Да, — подтвердил Дейв. — Как ты его начнешь? — Ну, дайте подумать. — Оринго почесал переносицу. — Деловое письмо, говорите? Ну, с даты, разве нет, преп? С даты надо начинать, верно? — Нет, — мягко сказал Дейв. — Начинать нужно… Он услышал звуки потасовки в коридоре и тут же решил, что там происходит кулачный бой. Он старательно избегал кулачных разборок с первого дня своей карьеры…

— Напрасная трата времени, — сказал я. — И почему полиции всегда приходится вмешиваться в личные драмы? Марелли остановился у стола и бросил на него листок с вызовом. — Каждое убийство для кого-то личная драма, — буркнул он. Я вытаращил на него глаза и проводил взглядом до двери. Он махнул нам рукой и вышел. — Перлы полицейской мысли, — заметил Эд. — Ладно, давай покончим с этим! * * * Было жутко холодно, так холодно, что мороз кусал за уши и за руки, и возникало непреодолимое желание прижаться…

Глава 1 БЕННИ НЭПКИНС Эта пятница в августе выдалась просто чудесной – подобных летом в Нью-Йорке бывает не так уж много. Она напомнила Бенни Нэпкинсу о старых добрых временах в Чикаго. Дело было в шестидесятых, он тогда еще и не думал о том, чтобы перебраться в Нью-Йорк. Конечно, скучал он не по ночам в Чикаго, нет, благодарю покорно! Сказать по правде, ночи он вспоминал с содроганием – да и что приятного в том, чтобы мертвой хваткой цепляться за тросы, тянувшиеся к зданиям контор и офисов, иначе…

Два санитара с носилками торопливо подбежали к ним, но Харлоу, опираясь на руку Даннета, с трудом поднялся и отказался от их помощи. Однако он не отверг помощи Даннета и вместе с ним направился в сторону павильона «Коронадо», все еще разбитый и, судя по виду, до конца не понимающий происшедшего. Высокий, худой, черноволосый, с прямым пробором, с темной, словно очерченной по линейке, полоской усиков, Даннет был похож на идеального бухгалтера, но паспорт его свидетельствовал о том, что он журналист.…

Именно в этот момент из-за угла появились две мужские фигуры. Кардинал бросился им навстречу, и начались объятия и восклицания: — Здорово, мальчики!.. — Гутен таг, мейн либлинг!.. — А ну покажись, Кардинал!.. — Как доехали? Не наследили? — Всё ин орднунг, — ответил один из прибывших, маленький, весёлый, круглый, как шар, человечек средних лет. — Ай-ай-ай, как мчится время!.. Нет, кажется, за нами никто не топал… Верно, Доктор? — обратился он к жгучему брюнету восточного типа с меланхолическими…

Бибикнув еще раз, сигнал умолк. Из груди капитана вырвался вздох облегчения. И почти одновременно по внутренней связи из кабины тактической группы раздался испуганный крик: - Сэр... похоже, что-то случилось! Из туалета капитан Гримм вылетел со скоростью молнии, несмотря на спущенные форменные брюки. Натянуть их он не удосужился даже тогда, когда достиг наконец своего места за пультом. Если все и правда всерьез - до подачи команды об ответной атаке осталось минут четырнадцать... Гримм…

Вячеслав Иванович оказался, как, впрочем, и всегда, недалек от истины. Набившиеся во все помещения взбудораженного «Мегаполиса» представители почти всех спецслужб ничего путного обнаружить не смогли, зато не оставили и тех следов, которые еще, возможно, могли бы пригодиться. С минуты на минуту ожидали представителя американского посольства в Москве, так называемого офицера безопасности, чтобы в его присутствии допросить охранника, поскольку тот на вопросы отвечать отказывался, ссылаясь на незнание…

– В порядке мы, начальник, – лениво прохрипел патлатый. – Выпускай, пока трамваи ходят. «Значит, нет еще двух часов ночи, – обрадовался Владимир Павлович. – До работы можно отоспаться. Ах, опохмелиться бы, чтоб голова прошла и не тошнило». – А третий как? – Сержант подошел к койке Ничкова, отдернул одеяло. – А? Очухался? – Да-да, я хорошо себя чувствую, – виновато, заискивающе улыбнулся Владимир Павлович. – Тогда по-одымайсь! На выход шагом марш! Солдафон… Владимир Павлович, пожалуй, остался…

Впрочем, ее настороженно-неприязненное отношение к Акентьеву несколько ослабло с тех пор, как тот обзавелся семьей. Альбина уже знала от Олега, что Ксения не ребенок Переплета. Учитывая цвет кожи малышки, Александру можно было только посочувствовать. Это только в старом слюнявом фильме «Цирк» с Орловой в главной роли кто-то говорил, что в стране Советов можно безбоязненно рожать и черных, и в полосочку. На практике дело обстояло несколько иначе. Впрочем, Переплет не жаловался. Нес свой крест со спокойствием…

– Может быть, и так. Виталик скажет, что и как тебе нужно будет сделать. Ты поняла меня, Аська? Если понадобится, то станешь ей не только сиделкой, но и родной матерью и будешь горшки из-под нее выносить! – Ванька-ирод вдохновлялся все круче. – Это будет тебе хорошим уроком на будущее. – И что, по-твоему, я должна буду почерпнуть из этого урока? – Ася завела мотор и, уступив дорогу отчаянно рвущему рычаг сигнала дальнобойщику, медленно выехала на трассу. – Первое – ты должна будешь сама во всем…

Глава 4 Все ее милые, душевные планы на новогоднюю ночь летели к чертовой матери. Она так хотела посидеть за семейным столом вместе с Сережкой. Чтобы только она и он, чтобы никого между ними, чтобы никакой светской суматохи, словесного мусора, натянутых улыбок. Никакой чтобы ноющей спины, потому что ее придется напрягать, держать струной, стоишь ли, сидишь ли. Она уже и меню их праздничного позднего ужина обдумала и решила, что со всем справится сама, хотя блюд с таким названием никогда не…