Прочие Детективы

2 – Повторите! – Может, вам уже хватит? Может, пора домой? Смотрите, и цветы уже пора в воду поставить – почти завяли. Женщина посмотрела на букет, лежавший рядом. Цветы действительно поникли, безжизненно опустив головы. – Повторите, говорю! Бармен поставил перед ней очередной стакан. – Ну и воды налейте куда-нибудь… для цветов… Бармен достал из-под стойки ведро для льда и налил туда воды. Цветы благодарно стали впитывать влагу. – Цветы не виноваты, – после паузы сказала она. –…

Невзирая на потерю приданного, то есть магазинов, на жизнь и развлечения им хватало: у Марьи Ивановны был небольшой счет в банке. Они были счастливы - он продолжал писать диссертацию, она усердно ликвидировала пробелы в познаниях, касающихся классической литературы и мирового изобразительного искусства, а также бреши в знании Евгением Ильичем достижений мирового поварского искусства. Через некоторое время институт, в котором долгие годы работал Смирнов, приказал долго жить, и он, закинув свои научные…

Но сам Шеринг ушел. Ушел, будь он неладен!.. В туалете Егор плеснул на лицо холодной воды и взглянул в зеркало. Осунувшийся, небритый, с темными кругами под глазами. Почти год в «свободном плавании». В кармане — удостоверение частного детектива, в кобуре — пятнадцатизарядный кольт. Ни дома, ни жены, ни друзей. Почти год одиноких скитаний из страны в страну, через моря, заливы, пустыни и океаны. Благо, с документами и визами проблем нет — старые связи еще спасают. На душе скверно. То ли от одиночества…

Однако о грустном не думалось. Во-первых, по случаю завершения проверки сотрудников отпустили пораньше. Вера спешила с работы с мыслями, что скоро должен вернуться Марат. Можно сходить куда-нибудь. Или просто посидеть вдвоем дома, расслабиться, выпить вина, скачать из Интернета какой-нибудь фильм… Во-вторых, с понедельника у нее начинался отпуск. Муж тоже взял две недели, они мечтали рвануть к морю. В-третьих, в потайном карманчике сумки лежали немалые деньги. Восемнадцать с лишним тысяч отпускных,…

А потом развернулся, вошёл в гараж и сразу же направился в сторону маленькой будки, служившей для него своего рода кабинетом. Здесь он занялся разбором ежемесячных счетов. Прежде чем взять очередной счёт, он каждый раз и очень тщательно вытирал руки тряпкой. По всей видимости, он вообще не расставался с ней. На лице у Гонсалеса застыло недовольное выражение. И тому виной стали цифры указанные на счетах. Вскоре к недовольству добавилось и раздражение. – Да что они…совсем с ума посходили, – гневно…

– Я знаю, ты хочешь, подспудно – не подспудно, но хочешь, чтобы я стала твоим спутником, твоей луной, твоим сателлитом, – поморщилась женщина. – Все мужчины этого хотят. Ну и напрасно. Мне нравиться приходить к тебе, спать с тобой, гулять, разговаривать... Что тебе еще надо? Ты хочешь, чтобы мы занимались сексом, как супруги, бесчувственно и по расписанию? Чтобы, гуляя, мы шли рядом, не лаская друг друга глазами, а думая о чем-то своем? О футболе, о новом платье, о Мише Лебедеве из отдела сбыта,…

– Ну не сфотографировали же! – ответила Оксана и подумала: «Только тебя и остерегаюсь, подруга. Ты меня реально уже можешь шантажировать». Но вида не подала: – Пусть докажут, что это не фотомонтаж. Вообще, чтоб такие вещи доказать, нужно свечку держать, как минимум. А над нами с Тамиром никто ее не держал, насколько я помню. – Ты права, доказать трудно, но нервы попортить можно. – Ладно, хватит о грустном. Давай, вечером встретимся где-нибудь, кофе выпьем или чего покрепче. – Давай.…

– Ничего удивительного. Ты мне понравился. Я даже готова бросить мужа и переехать к тебе. Квартиру я ему оставлю. Мы себе купим новую. Геннадий Воронцов действительно был красивым мужчиной и знал это. Он любил женщин, и они отвечали тем же. И терять свободу ради одной, даже очень эффектной и очень богатой, он не собирался. Правда, Кира ему тоже нравилась во всех отношениях. Но, во-первых, она была женой его босса, а работу терять он не хотел. Он ловко манипулировал финансами, и в его карман перепадало…

В детстве мать Давида улаживала его на свои колени и доставала из его задницы жирных глистов. Ногти, окрашенные в синий цвет, чпокали этих белых вертлявых засранцев, давили им хребет. Давид облизывал губы, ибо после процедуры его ждал шоколад. Коричневый сладкий подарок, пахнущий мёртвыми бобами какао. Смерть приходит, садится на твой горб и скачет на тебе до самых кровавых соплей. Школьный автобус разбился с горы Монте-Грео. Погибли 16 девочек и 9 мальчиков. Водитель был в усмерть…

Из открытого рта торчал кончик языка темного неестественного цвета. Голова немного наклонена набок, лицо почти повернуто к спинке стула. Глаза безжизненно уставились в окно, взгляд застыл в мгновении, которого больше нет. На щеке у нее было большое лилово-красное пятно в форме перевернутого сердца: узкое у виска, оно расширялось вниз, заканчиваясь у уголка рта. Ее руки с безжизненно свисающими кистями лежали на подлокотниках. Она выглядела удивленной, как будто не могла поверить, что и вправду умерла.…

Он проверяет седло, подпругу, удовлетворенно кивает и садится на лошадь. Он сделал это! Несмотря на затмение ума. Он скачет навстречу своей смерти. Он играет с ней в странную и страшную игру, где роли распределил фатум. Это рулетка! На кон поставлено слишком много, чтобы смириться с поражением. Это дуэль с самим собой. Он пускает лошадь в галоп, мчится, покачиваясь в седле, мимо голых берез и молодых елок. Вверху – холодное осеннее небо, под копыта стелется ржавая трава. Впереди – неизвестность.…

Отем чувствует прохладный ветерок на лице. Резкий всплеск заставил ее встрепенуться. Бенджи нигде не видно. При мысли, что он приближается к ней под водой, от правой ноги к животу пробегает паническая судорога, и Отем бьет ногами по воде. Ей кое-что пришло в голову. Она поплывет в сторону западного берега. Раз она не видит Бенджи, то и он ее не видит. Значит, если она будет не там, где он думает, он ее и не поймает. И все же кажется, будто он следует за ней. Инстинктивно она продолжает вскидывать…

— Наверное, в коме где-нибудь валяется. — Девушка пожала плечами. — Очередная шлюха послала его для разнообразия на все четыре стороны. Это его доконало. Для Розали не было новостью, что ее старший брат часто меняет подружек, и каждое расставание, которое следовало всякий раз после четырех-шести месяцев страстной и душераздирающей любви, уже давно перестало быть темой для дискуссий в семье Боденштайнов. — Мы должны идти, Козима. — В дверях появился глава семейства. — Если еще что-нибудь случится,…

Именно эти слова сказал мне адвокат. Я спросила у него, зачем это нужно государству. Мой адвокат принялся что-то рассказывать о переполненных тюрьмах, негативных отзывах, засухе и научных изысканиях. Я перебила его и спросила, какая мне от всего этого польза. – Вы вернетесь домой в Велл. Таков был его ответ. Все просто. * * * Отрезок пути от женского крыла тюрьмы до ворот казался мучительно долгим и сопровождался бесконечным завыванием сирены. Продажа бензина по талонам, кажется, решила проблему…

– В бизнесе, как и в преферансе, друзей нет, есть лишь партнеры. А партнеры, как известно, величина переменная. – Он обещал в самое ближайшее время приехать к вам, чтобы в личной беседе найти компромисс. Дорожка вывела их на открытую местность – огромный газон с клумбами. – Не верится, что не так давно здесь были корты и я играл в теннис… – с грустью произнес мужчина. – У вас обязательно все наладится! – попыталась подбодрить его девушка. – В этом не сомневаюсь, – жестко произнес мужчина. –…

Несколько особняком стоит рассказ «В августе 1991 года…». Не замахиваясь на политические оценки, автор рассказывает, как приходилось в той непростой ситуации обычным милиционерам в обычном колымском РОВД. А над рассказом «Новогодний сюрприз» невольно улыбнешься. Старая тема «вор у вора дубинку украл» звучит почти как юмористическая, безо всяких, кажется, усилий со стороны автора. Это — кстати, самая сильная черта рассказчика — отсутствие какой-либо натужности и искусственности в манере письма.…

– Пять лет. Мы все здесь переделали, все перекрасили. Включая стенные шкафы, за исключением одного. – Почему вы его пощадили? – спросила я, следуя за ней по короткому коридору. – Нас попросила об этом женщина, у которой мы купили дом. Прежние жильцы, супружеская пара, просили ее о том же самом, хотя причины никто не понимал. Женщина, у которой мы купили дом, показала нам надпись. Мой муж хотел ее закрасить, кажется, она его чем-то напугала, но я его отговорила. Она же внутри, пускай остается…

Преследователь остановился, но помогать попавшей в беду женщине, явно не входило в его намерения. Водитель, с огромным наслаждением затянувшись сигаретой, вышел из салона, и, прихватив массивный гаечный ключ, направился к лежащему на крыше автомобилю. Но не успел он сделать и двух шагов, как что-то насторожило его и заставило изменить планы. Обернувшись и увидев, что недавний грузовик, стремительно возвращается задним ходом, человек выбросил сигарету вместе с гаечным ключом и моментально очутившись…

– Все дело в абсолютной секретности поиска, – сказал Марат, придвинувшись вперед, как будто он опасался, что нас могут услышать. – Профессионалов одиночек не существует. Хотя бы потому, что тогда им неоткуда будет брать заказы. Эти, как вы выразились, специально обученные люди обязательно при ком-то. Финансово промышленные группы, политики, бизнесмены. Мы не можем брать на себя риск разглашения информации. «Интересно, о чем таком может знать пропавший персонаж, если они не хотят заказывать его…

– Слава богу, только пять пальчиков! Мать нежно разжала левый кулачок младенца и, обнаружив шестой палец, воскликнула: – Это знак! Что мне делать? Что с ним будет? Пламя свечи заколыхалось от прокравшегося под дверью сквозняка. В толстое свинцовое стекло барабанил дождь. – Никому не показывайте вашего ребенка, – сказала Агота. – Если Габсбурги прознают, они вышибут ему мозги. Раздался стук в дверь. Повитуха и роженица переглянулись. – Прогони его! – шепнула мать. – Не впускай сюда никого.…