Прочие Детективы

Симбирцев был мной более чем доволен и всячески рекомендовал меня своим друзьям. Я забросила уроки английского, которыми зарабатывала на жизнь, и переключилась на охрану ценных грузов — неодушевленных и одушевленных. Первые представляли собой увесистые кейсы, набитые черт знает чем, вторые — хилых бизнесменов с цепурами вокруг шеи и их нервных супруг. Не могу сказать, чтобы я получала удовольствие от этой работы, но платили за нее достаточно прилично, требовались мои услуги не столь уж часто, так…

Впрочем, как и всегда. Я уже успела привыкнуть к такому снисходительному пренебрежению и поэтому не обращала на него никакого внимания. А полученная подготовка, можно сказать без ложной скромности, делала меня просто бесценным профессионалом в данной области. К своим двадцати девяти годам я завершила полный курс обучения в специализированном закрытом учебном заведении, настоящее название которого было известно весьма ограниченному кругу лиц из числа высшего военного руководства страны. Мы же — его…

В общем, я прижилась в квартире у тетушки, мы сдружились, хотя с ней порой бывает не так просто найти общий язык. Тетя Мила по неизвестным причинам полагает, что сможет распорядиться моей жизнью лучше, чем я сама. Я же постоянно доказываю ей, что способна позаботиться о себе самостоятельно. Вот и мои кулинарные потуги призваны служить этой цели. Тетя твердила мне, что женщина обязана уметь готовить. Мои заверения, что если надо, то я приготовлю что угодно, не принимались на веру. Вооружившись кулинарной…

Бездумно двигаясь, как заведенная машина, Григорьев собрал бумаги обратно в папку, открыл дверь своей квартиры и вошел. «Где этот чертов документ мог пропасть? Потерялся? Исключено – папка без дырок, новая, купил только что…» Александр Владимирович, не раздеваясь, прошел в ванную, сунул голову под кран. Присел на край ванны и закурил. Две капли с его волос упали на сигарету. На смоченной сигаретной бумаге появились крошечные коричневые точки – просвечивал табак. «А может быть, украл кто?…

Звуки флейты и банджо перекрывал шум, доносящийся со двора. Я выглянула в окно и увидела толпящуюся возле соседнего подъезда группу людей. Судя по их напряженно-скорбному и в то же время деловому виду, это были похороны, и публика ожидала выноса тела. – Мила, – обратилась я к тетушке, – ты не знаешь, кого там хоронят? Словно в ответ на вопрос раздался звонок в нашу дверь. Тетя оторвалась от очередного триллера – она недавно перечитала сорок томов Агаты Кристи, устала от детективов, и теперь…

Александр Аркадьевич оглядел перрон, ненадолго задержал взгляд на приземистом красном здании вокзала и обернулся, чтобы подать руку миловидной даме в строгом летнем дипломате и крохотной шляпке, чудом, казалось, державшейся на высокой прическе. — Товарищ Крутов? — услышал он за спиной. — Он самый, — охотно обернулся к говорившему Александр Аркадьевич, успев улыбнуться в ответ на тревожный взгляд своей спутницы. Перед ним стоял худощавый молодой человек, не более тридцати лет, с проступающей…

Теперь Елизавета любила другого и, судя по тому, что он увидел, была желанна. Она и раньше умела наслаждаться жизнью, и сейчас, расставшись с ним, не обременяла себя душевными переживаниями и окунулась в новые для себя впечатления. Савелий продолжал страдать. Улыбающееся лицо Елизаветы продолжало тревожить его, оно стало для него наваждением. Родионов продолжал ее любить и мучиться от того, что они не вместе, а Лиза, позабыв о проведенных в счастье годах, продолжала поживать насыщенно, лишь едва…

– Это наш дом. Наша квартира. Они безмерно, безгранично дороги нам. И ничего другого не нужно. Благодарствуем за предложение, но лишнее это все. Новорусские хозяева жизни, наверное, громко настаивали на своем. Они всегда все делают именно так – громко, быстро, жадно… Сергей Иванович повесил на вешалку серое, старенькое, но идеально вычищенное пальто и тяжело вздохнул. «Не надо предаваться панике, – думал он, расшнуровывая ботинки. – Даже наши дамы противостоят попыткам отобрать жилье куда…

Впрочем, он прав – я действительно вынуждена постоянно вносить корректировки в свой рабочий график. Я плохо работаю. И я, наверное, все-таки отвратительная мать. Потому что это няня увидела, как Кристина сделала первый шаг, это няня услышала первое Машкино слово (она сказала «дай», что мне очень понравилось – излишней скромностью малышка, в отличие от мамы, не обременена). Тяжело быть матерью-одиночкой. Я страдаю от того, что большая часть жизни моих детей проходит мимо меня – а как по-другому зарабатывать…

Честно говоря, мне не нравится Димина манера воспитывать девочку. Он постоянно ковыряется в незаживающей ране детской души. Что за дело Аленке до «всех, которые разводятся»! Ее личный маленький мир рухнул. Диме следовало бы показать дочери новый, а не твердить, как попугай: «Жаль, но так бывает»! Надутая, вылитый запасливый хомяк, Аленка скрылась в ванной. Оттуда вылетели розовые джинсы и желтая майка, а через минуту наши взгляды укололись о решеточку ребер, перетянутую красным лифчиком, и скелетообразные…

* * * Жизнь понемногу наладилась. Убедившись, что Валька вовек не заработает больше двух тысяч в месяц, тесть, теща и Татьяна вдруг успокоились, да и его оставили в покое. Даже по утрам будить перестали. Но Валька все равно слышал, как первой вставала теща, возилась в ванной, потом на кухне, минут через двадцать вставал тесть, тоже возился в ванной и перебирался на кухню, потом теща на цыпочках, уже совсем одетая, приходила в Валькину с Татьяной комнату вынуть из кроватки двухлетнюю Илонку.…

В детстве легко веришь в то, что сам себе придумываешь: пресловутый блондин вошел в мою жизнь раз и навсегда. Но в последнее время поиски мужчины всей моей жизни пришлось отложить на неопределенный срок, потому что на пер вый план выступили иные задачи. Началось все несколько недель тому. * * * Нетерпеливый звонок раздался неприлично рано, когда спросонья еще туго соображается. Поэтому сперва я доверчиво открыла все замки и щеколды, отворила двери, а затем уж осторожно спросила «кто там?» у того…

Берия Лаврентий Павлович (СССР): шеф секретной полиции (ОГПУ, НКВД); родился в Мерхеули, Грузия, 29 марта 1899 г.; казнен в Москве в 1953 г.; жена Нина, сын Сергей; учился в Бакинском механико-строительном техучилище, имеет диплом инженера и архитектора; в партию большевиков вступил в 1917 г.; с 1921 г. работал в ЧК (Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем); в 1931 г. избран первым секретарем Грузинской и Закавказской Коммунистической партии; в 1938 г. назначен народным…

За длинным столом на общей кухне Нора уныло ковыряла вилкой яичницу с фасолью и прислушивалась к беседе Рэя и парня из нефтяной компании. Нефтяника звали Стэффорд, он прибыл в этот лесной лагерь пять дней назад и должен был провести тут около месяца. Каждое утро он уходил на запад и бродил по холмам, а вечера просиживал в этом сарае, в круге света, вычерчивая карты и делая записи четким мелким почерком. Сейчас он рассказывал что-то о высоких курганах, которые видел в джунглях и которые были очень…

Крыса снова огляделась вокруг, а затем посмотрела на небо. Она знала, что там обитают главные враги – степенные грифы, постоянно таскающие падаль своим вечно голодным птенцам. Однако в небе никого не было. Она решительно выскочила из норы и пробежала до ствола сосны. Крыса не могла ждать ночи. Легион ночных грабителей, таких же, как она, конечно, слышал выстрел, чуял кровь и уже ждал в своих убежищах наступления темноты, чтобы наброситься на останки или на мелких животных, что придут на приманку.…

Поэтический бред девушки был прерван вопросом: – Вы, наверное, устали… – не вопросительно. Утвердительно. – Расскажите о себе. – Ой, что вы, нам на работе с клиентами нельзя, – вскочила и засуетилась Ксюха, – я пойду, пожалуй. – Не уходите, – остановил ее голос. Оксану просто к стулу прилепило. А ее странный собеседник отошел к барной стойке, порокотал там с барменшей, та побледнела и куда-то ушла. Вернулась вместе с Эльзой, которая была похожа на прокисший йогурт в своей попытке заискивающе…

Когда он вошел, Эллен повернулась к нему спиной и, улыбнувшись, через плечо произнесла: – Эти проклятые мелкие пуговки на спине. Герб, будь добр, застегни. Он поставил графинчик с мартини на стеклянную поверхность комода. – С удовольствием, дорогая.– Он подошел к ней и начал застегивать блузку сверху вниз, от шеи до тонкой талии. – Интересно,– пробормотал он, касаясь губами ее волос,– почему ты выбрала в дорогу именно эту блузку? Кто же будет тебе ее расстегивать? – Я могу ее и сама расстегнуть,…

— Как на тебя смотрит вон та, дылда! — с ухмылочкой произнесла соседка, глядя ему за спину. — Твоя пассия ? — жеманно выпятила она последнее слово. — Подожди, не сразу оборачивайся. Встретившись с ним взглядом, Олька Макеева испуганно потупилась и густо покраснела. Он фыркнул: — Тоже мне, пассия! Он поступил в московский вуз, женился на москвичке и остался в столице по распределению. На родину приезжал все реже и реже, за двадцать лет так ни разу и не встретившись с Макеевой. Как-то уже…

Машина въехала на территорию стройки, выгружают бачки. И нам, и солдатам готовят на одной кухне, и есть будем одинаковыми черновато-серыми ложками из черновато-серых алюминиевых тарелок, только охрана чуть в стороне, поближе к воротам. Братва, выстроившись у бачков, ждет, когда выдадут солдатам. Жду и я, но ие обеда. – Эй, на кране! – орет прапорщик Потапенко, толстый и красномордый: насосался зековской крови. – Чего? – отвечаю я, высунувшись из кабины. – Давай вниз – обед! – Сейчас, кран…

– Тогда я тебя отказываюсь понимать, – рассердился Чернов. – Не хочешь же ты сказать, что мелкое хулиганство с матерными надписями тянет на сатанинский ритуал. – По-моему, это не буква «х», а буква «к», – поправил я его. – Здесь написано: «Иди на куй». – А есть разница? – спросил Рыков с интересом. – Вообще-то куй, это божественный огонь. Отсюда пошли слова «кую» и «кузница». – А при чем тут это самое и каждому мужику родное? – усмехнулся Чернов. – Во времена языческие женщины рожали детей…