Сказки

– Что такое этот «Дом»? – спрашивала Мелинда, когда слышала песню, и бабушка говорила, объясняя: – Посмотри: это дерево, наш дворец, и есть дом. Это – стены, это – двери, это – пол. Все вместе это и называется «дом». Но Мелинде почему-то казалось, что в этом слове скрыто что-то еще, что-то, чего она не понимала. И это что-то обладало невероятной силой и странной притягательностью, заставляя возвращаться в дом снова и снова. И девушка повторяла это слово, пытаясь понять его истинное значение. Поэтому…

— Звезды — рядом, — сказал он. — Проснись, молодой Король, и посмотри, как они близко. Они — твои друзья. Твой друг ветер принесет тебе дыхание твоих друзей деревьев. Ты — дома. Тогда Король Амур открыл глазки и, увидев звезды в темной синеве над собой, улыбнулся, хотя ему не исполнилось еще ни одного дня, а потом поднял свою маленькую ручку и коснулся лба. — Он салютует им, как Король, как солдат, — сказал Древний, — хотя и не понимает, что делает. Огромный и роскошный замок был покинут уже…

Когда я работал, кот обычно дремал у меня на коленях, мурлыча что-то свое, кошачье, и поглядывая внимательно на исписанные страницы. Я так и не знаю доподлинно, разбирал ли он мою скоропись, но иногда он обрывал свою песнь и требовательно, не отрываясь, смотрел в мои глаза. В такие минуты я чувствовал, что где-то фальшивлю, и внимательно перечитывал текст. По странной случайности я неизменно обнаруживал в это время смысловую неточность, которую и торопился исправить. Возможно, многим это покажется…

Сказки Гауфа I Где только не рассказывают герои Вильгельма Гауфа сказки, легенды и предания, где только не происходят с ними необыкновенные истории: в пустыне на пути к Каиру, в самом Каире, в Александрии и Багдаде, в Германии и дремучем Шпессартском лесу, в Шотландии, во Франции в Париже, в Голландии, на море и на суше. И нельзя сказать, что эти истории тесно связаны друг с другом. Они далеки друг от друга. Они происходят в одних местах, а могут происходить и в других. Время действия…

Так это или иначе, утверждать не берусь. Но название для своей деревни арзалы выбрали очень удачное: Плакучие Ивы. Давным-давно, почти сто лет назад, в этой деревне родился мальчик по имени Вардал. Он отличался среди своих сверстников умом и рассудительностью. Кроме того, он очень любил разные легенды про былые времена, особенно про великого чародея Торна. Порою он часами просиживал со стариками где-нибудь завалинке, выслушивая очередную удивительную историю. Глаза Вардала горели от восторга. «Вот…

Глянул под решето, а у русалки открытые глаза, – светятся. Пошевелила губами: – Что это ты, дед, как чадишь, не люблю я чаду. – А я сейчас, – заторопился дед, окно поднял, а горшок с недоваренными щами вынес за дверь. – Проснулась? А я тебя было за щуку опознал. Половина дня прошла, сидят дед и кот голодные. Русалка говорит: – Дед Семен, я есть хочу. – А я сейчас, вот только, – дед помялся, – хлебец ржаной у меня, больше ничего нет. – Я леденцов хочу. – Сейчас я, сейчас… – Вышел дед на двор…

* * * Звали его Тикка. Ну, того самого портного, ты его знаешь, маленького веселого паренька, который умел пришивать пуговицы так, что они не отрывались даже тогда, когда честный крестьянин, бывало, наестся досыта. Все любили этого портного – прилежного, аккуратного и непьющего. Лучшего портного и не пожелаешь! Правда, был у него, бедняги, один грех, да только не по его вине. Меньше Тикки ростом во всем селении никого не было. Человек добродушный, он смеялся вместе со всеми, когда высмеивали его…

Сумка плавно покачивалась, Анна Львовна сперва молчала, а потом неуверенно сказала: – Ига, я хочу посоветоваться… – Про что? – Скоро праздник в честь окончания учебного года. Будет концерт. Надо устроить его поинтереснее. Не правда ли? «Знаем мы это дело», – подумал Ига. – Анна Львовна! Я же не умею ни плясать, ни стихи читать! Она рассмеялась: – Я не о том. У меня есть один знакомый. Замечательный артист-фокусник. То есть иллюзионист. Умеет показывать удивительные вещи. Посмотришь,…

- Не спеши, - тяжело сказал колдун. – У меня есть еще время… до восхода солнца. И у меня есть последняя ночь колдуна. - Глупые, наивные, постыдные надежды, - фыркнул со шкафа кот, сверкая глазами. – «Если в ночь своей смерти колдун найдет невинную душу, которую терзает горе, и сможет прогнать это горе без остатка – он будет прощен». - Да, - сказал колдун, садясь на кровати. – Ты кот колдуна, ты знаешь. - Где ты найдешь в этом городе невинную душу? – спросил кот. – А знаешь ли ты, что ты должен…

Они тут в снегу и ночевали: некоторые ещё стряхивали с крыльев крупитчатый от ночного мороза снежок. А одна курочка - видно, старшая у них - сидела посредине на кочке и громко говорила речь. "О чём она там толкует?" - подумал Жаворонок и спустился ещё пониже. Старшая курочка говорила: - Сегодня разбудил нас своей песней наш маленький друг Жаворонок. Значит, правда, началась весна. Минуло самое трудное и голодное время. Скоро надо будет подумать о гнёздах. Настала пора всем нам расстаться.…

Джачинта вернулась на свое рабочее место и, уронив голову на руку, уставилась вниз, не слушая слов старухи. Но та без умолку продолжала болтать о предстоящем веселье карнавала, и Джачинта не выдержала: - Замолчите же, старая; бросьте толковать о том времени, которое другим, может быть, принесет веселье, а мне ничего не сулит, кроме печали и скуки. Какой прок трудиться день и ночь? Много ли нам радости от дукатов маэстро Бескапи? Разве не живем мы в самой горькой бедности? Разве не приходится нам…

— Конечно, — отозвался тостер; — Благодарю вас, — сказала печь, отличавшаяся некоторым избытком вежливости. В принципе, они с тостером выполняли одну и ту же работу, но каждый по-своему, а потому между ними существовало известное недопонимание, которое, однако, заставляло их держаться друг с другом как можно учтивее. — У нас на Тайване, — продолжала печь, — бытует поговорка: «Каждому — свое дело». Я могу разогревать многие кушанья, твердые и жидкие, но поджарить тост мне не под силу. А моему…

— Позвольте, — подал я голос из зала, — позвольте, но в этой истории ничего особенного нет. Обычная, товарищи, произошла история, и каждый из вас, окажись на моем месте, тоже бы вышел из положения. И даже ловчее меня! Ветераны обернулись на мой голос и, сгоряча не узнав меня, сказали голосом летчика: — Да как вы можете сравнивать нас с Иваном Иванычем? Как только у вас, честное слово, повернулся язык! Сразу видно, вы ничего не смыслите в людях! — Ну, знаете! — совершенно справедливо возмутился…

Сидели они у Люси, на кровати, и смотрели на картину, которая висела прямо напротив них. Только она одна и нра­вилась им из всех здешних картин. Тете Альберте она, на­против, не нравилась (поэтому ее и повесили в комнате на­верху), но выбросить ее не решались, ибо это был свадеб­ный подарок от кого-то, с кем не хотелось ссориться. На картине был корабль, и казалось, что он летит прямо на тебя. На носу у него сверкал позолотой дракон с откры­той пастью, мачта была одна, и парус один, квадратный…

СЕСТРИЦА АЛЕНУШКА И БРАТЕЦ ИВАНУШКА Жили-были старик да старуха, у них была дочка Аленушка да сынок Иванушка. Старик со старухой умерли. Остались Аленушка да Иванушка одни-одинешеньки. Пошла Аленушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить. – Сестрица Аленушка, я пить хочу! – Подожди, братец, дойдем до колодца. Шли-шли – солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы. …

– Приглашаю вас на ужин, – догадался я предложить. – Меню мое не очень богато, но хлебом, молоком и сыром могу угостить. В детстве у меня долго жил ежик, поэтому я немного знал их вкусы. – Не знаю, не знаю… Не хотел бы вас обременять… и все такое. – Ради Бога! Я здесь один, и буду счастлив, провести вечер в таком приятном обществе. – Да, сыр! Звучит заманчиво. Пробовал я как-то голландский… – У меня «Российский», … в кавычках. То есть называется «Российский», а на самом деле он украинский из…

А булочка с котлеткой остались лежать в траве и мучиться обидой. Получилось, что их, таких лакомых, попросту выбросили. Когда Зажигалка подошла к ним, её встретили без радости. Булочка сказала мрачно: – Какая ты… ароматная. А Котлетка добавила: – Этот аромат избавит любого не только от аппетита, но и от волчьего голода! Зажигалка не знала, куда деваться с её горем. – Меня все прогоняют! Встреча со злой Бутылочкой Неподалёку раздался приглушённый голос: – Ты можешь мне составить…

Что верно, то верно: в какую переделку мы с Кракофаксом не попадали, мы обязательно выходили из нее живыми и невредимыми. Такие уж мы были с дядюшкой счастливчики! Сначала мне казалось, что Кракофакс говорит подобные слова лишь для того, чтобы как-то утешить меня, а заодно и самого себя. Но чуть позже я понял, что глубоко заблуждался. Мысль о новом богатстве, влетев однажды в голову неугомонного старика, уже не покидала ее ни на секунду. Кракофакс теперь только и твердил о деньгах, золотых слитках…

Иногда Маленькое Привидение низко кланялось портрету прекрасной пфальцграфини Женевьевы-Елизаветы-Варвары. Около четырёхсот лет тому назад оно помогло графине найти драгоценные золотые серьги, которые стащила с подоконника сорока. Иногда оно останавливалось перед полным господином с рыжими усами, в кожаном камзоле с кружевным воротничком. Это был не кто иной, как сам грозный шведский генерал Торстен Торстенсон. Триста двадцать пять лет тому назад генерал Торстенсон со своей армией осадил замок Ойленштайн…

Эрнст Теодор Амадей Гофман. Повелитель блох ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ Введение , из коего благосклонный читатель узнает о жизни господина Перегринуса Тиса ровно столько, сколько ему нужно знать. - Рождественская елка у переплетчика Лэммерхирта в Кальбахской улице и начало первого приключения. - Две Алины. Однажды - но какой автор ныне отважится начать так свой рассказ. «Старо! Скучно!» - восклицает благосклонный или, скорее, неблагосклонный читатель, который, согласно мудрому…