Триллеры

Как все это тяжело, плохо, несправедливо. И так не похоже на меня. Я вспоминала Дэвида и Мелани Брандт, первую пару, которая была убита в «Мандариновом номере» отеля «Гранд Хайатт». Видела тот ужасный номер, в котором они умерли так бессмысленно и безвременно. И это было только начало. Книга первая Дэвид и Мелани Глава 1 Превосходные красные розы на длинных стеблях заполняли почти весь гостиничный номер. Это действительно был прекрасный подарок, как, впрочем, и все, что происходило…

«Мы знаем, что ты там, так почему бы тебе не уйти с мороза и не разделить с нами пирог? Твой Эррол Флинн». Я представления не имел, что все это означает, и даже несколько дней спустя никак не мог выбросить эту заметку из головы. Мне нужно было узнать, почему этот самый Эррол Флинн решил написать серийному убийце — и жив ли он еще? Я просматривал газеты, но от Эррола больше никаких сообщений не было. И поскольку я уже несколько лет мотался по докам Америки и в тот момент был одиноким, безработным…

В кабинке около стойки зазвонил телефон, и бармен отошел, чтобы ответить. Выйдя из нее, он направился к столику Чезаре. — Это вас, сеньор, — Большое спасибо, — сказал Чезаре, направляясь в кабинку. — Алло, — сказал он в трубку, закрывая за собой дверь. Женщина говорила почти шепотом. Говорила по-итальянски. — Это должно произойти утром, — сказала она, — перед тем как он появится в суде. Чезаре отвечал на том же языке. — Разве нет другого места? — Нет, — ответила она, и ее мелодичный голос твердо…

— А другого места не нашли? — спросил Чезарио. — Нет, — голос в трубке был тих, но тверд. — Откуда он появится, неизвестно. Несомненно одно: он придет в суд в одиннадцать. — Остальные еще там? — Да, в Майами и Лас-Вегасе. У вас есть план? — Все уже готово. Голос стал почти жестким: — Он не должен попасть на свидетельское место! И те двое тоже. Чезарио ответил коротким смешком: — Передай дону Эмилио, пусть не волнуется. Они уже мертвы. Он повесил трубку и вышел из бара. Густые сумерки, накрывшие…

— Вон! Вон какой! Ты чо, не видишь? — азартно крикнул Блин. — Это же краснюк! На полкило, блин, потянет! Лес, густой и темный, обступал их со всех сторон. Там, в тени столетних крон, Нестеров действительно увидел здоровенную красную шляпку подосиновика, а рядом россыпь таких же, чуть поменьше размерами. — В оперчасти говорят, на тебя бумага из Москвы пришла, Нестеров, — вдруг сказал Блин. — Этапировать тебя собираются на пересмотр дела. Сердце у Нестерова забилось чаще. Он ждал этого каждый…

Посчитав, что сделанного вполне достаточно, миссис Пауэлл и священник обменялись рукопожатием и, поблагодарив друг друга за участие, разошлись в разные стороны. В довершение всего, как часть пакета ритуальных услуг, урна с прахом Билли Блейка была помещена в дальнем углу колумбария и снабжена соответствующей табличкой с именем и датой кончины. Как ни грустно это осознавать, но столь простой гражданский акт имел весьма существенные изъяны: покойный был вовсе не Билли Блейком, а патологоанатом неправильно…

Резкий, короткий звонок в дверь. От неожиданности Игнат вздрогнул. Когда во время компьютерных забав кибернетический противник неожиданно выскакивал из-за угла, норовя «выстрелить» в лицо игроку, угроза быть «убитым», пусть и понарошку, вызывала у Сергача лишь мимолетную снисходительную улыбку, хотя он и отдавался игре целиком, растворившись в виртуальном пространстве, и в то же время невинная трель электрического звонка в реальной жизни заставила содрогнуться всем телом. Вздрогнув, Игнат нечаянно…

Тот человек пришел к нему на ферму два дня спустя. С ним был молодой полицейский, на лице которого застыло выражение печали. Как и врач в морге, Фостер Дод заметил, что этот человек резко отличался от других. Остальные а их за последние пару дней побывало здесь немало - были потрясены и подавлены. Все без исключения рыдали, и Фостер Дод с женой плакали вместе с ними. Этот же человек казался совершенно спокойным. Полицейский представил их друг другу и сказал: - Будьте добры, покажите, пожалуйста,…

– Украинец. – А это не одно и то же? – усмехнулся старший. Николай хмыкнул, признавая правоту товарища. – Долго еще топать? – капризно надул он губы. – Вниз спуститься осталось. Там подыщем местечко, пристроим груз, и можно возвращаться. Николай откинулся на спину, блаженно глядя в высокое голубое небо, по которому лениво ползли легкие облачка, подсвеченные еще невидимым здесь, между сопок, солнцем. – Здорово! – потянулся парень. – Два дня на обратный путь – и все! Уеду к черту из этих…

2. Лющенко носила красивое имя Ксения, но так ее никто из общих с Пашей знакомых никогда не называл. И уменьшительно – Ксюшей – тоже. Говорили: Лющенко. Иногда и того хуже: наша отмороженная Лющенко. Отчасти тому причиной стала старая школьная привычка называть всех по фамилиям (Шикунов с Лющенко когда-то были одноклассниками и жили по соседству). Но только отчасти. Во многом вину за такое обращение несли некоторые свойства характера Лющенко – весьма стервозного, прямо скажем, характера.…

Я только слушаю. Исследую окружающую меня тишину, как сканер, одно из тех электронных устройств, которые прочесывают эфир, охотясь за звуками и голосами, и автоматически настраиваются на заполненные частоты. Я прекрасно умею обращаться со сканерами – и с тем, который работает неустанно у меня в мозгу вот уже двадцать пять лет, с самого рождения, и с тем, что стоит в моей комнате рядом с проигрывателем. Если бы у меня были друзья, если бы только они были, они наверняка прозвали бы меня Сканером.…

Он резко остановился, вздрогнув от звука, который, как ему показалось, исходил из-под земли, и прислушался, оглядываясь вокруг, в сомнении, уж не почудилось ли ему это. Ветки тисового дерева громко стучали по стене церкви. Звездное небо, похожее на мрамор, но несколько темнее того, что был на могильных плитах, становилось все мрачнее. Ветер, подумал служитель, просто порыв ветра. И, понурив голову, снова заторопился. Подойдя к порталу церкви, он опять услышал этот звук. Упали первые капли дождя,…

В коробке, как и в десятках других, были свежие розы — в этой сплошь темно-красные, в других белые, пурпурные и желтые. Когда погрузка закончилась, Марина Николаевна отметила наряд. — Ехать как к заказчику, знаете? — деловито спросила она. — Это в самом центре — Палашевский переулок, здание банка «Прогресс и развитие». Банк «Прогресс и развитие», имевший шикарный офис в Палашевском переулке, праздновал десятилетний юбилей со дня своего основания. К знаменательной дате он сделал «Царству Флоры»…

– Нового у меня ничего, – сознался я Фиделю. – У меня тоже, – откликнулся он. – Но я надеюсь в скором времени… Мы заказали пиво. В «Савое», надо сказать, это было недешево, однако Фидель показал бармену знаком: мол, за его счет. Он уже, видимо, распознал мое положение, хотя я, конечно, сам ему ничего прямо не говорил. А может, так и полагалось, что, имея конкретный интерес, контора угощает, и существовали у полиции для таких случаев некие фонды на непредвиденные расходы. Я был нужен ему, и, думаю,…

Глава 1 Ягуар стоял в углу магазина, между статуей какого-то второстепенного греческого божества и жардиньеркой. Инес подумала, что это очень характерно для современного мира: когда произносишь слово «ягуар», большинство людей скорее представят себе автомобиль, чем зверя. Этот – черный, величиной с очень большую собаку – когда-то обитал в джунглях, пока его не пристрелил и не сделал чучелом чей-то дедушка-охотник. Какой-то незнакомец принес его вчера в магазин и предложил Инес сначала за десять…

Алек понравился ей сразу. Он был серьезным молодым человеком, сильно отличавшимся от мужчин, с которыми ей до этого приходилось иметь дело. Он не был циником. Он был зрелым человеком, у которого была цель в жизни. Он добивался своей цели, не шагая по гладкой накатанной дорожке. Алек держался достаточно скромно. И самое главное, его окружала атмосфера невинности. Он был чистым и свежим. Пандоре это нравилось. Алек Хэммонд освободил ее от проклятья, которое, как она считала, висело над ней всю жизнь.…

– Я люблю тебя, Яна. Конечно, про себя. Потому что не уверен. Точнее, уверен в том, что не люблю. Она, глядевшая мимо меня на пену – на передвигающийся с волной край прибоя, конец нашего Океана, – соскальзывает с моей руки и идет в ванную. Уходит, щекоча волосами, оставшимися в постели. Я гляжу на нее, сначала на тело, потом на тень, падающую из коридора в комнату, затем – на шум плеска воды и глухое бессвязное пение. Трескание, щелчки, обрывки слов. Так поют между собою киты. Комната заполнена…

Но Клер была непреклонна и неуязвима для его провокаций. – Президент пообещал, что будет выделено достаточно средств, чтобы они почувствовали себя настоящими французами. Гражданами, у которых есть права и обязанности. – Ну конечно, вы собираетесь купить их души! – демонически расхохотался Иноземцев. – Но самое занятное, радость моя, состоит в том, что они не хотят быть французами. Это их родители, приехавшие из Африки, готовы были на все, чтобы стать французами. А они, их дети… – Не хотят…

Если Ницше прав в том, что пристыдить человека значит убить его, то всякая честная попытка автобиографии есть акт самоуничижения. Камю Предостережение Всё в этой книге, кроме настоящего абзаца и посвящения, вымышлено. Даже эпиграф вымышлен. Упаси вас бог усмотреть в ней правду, особенно в ее медицинской части. ГЛАВА 1 Короче, иду я на работу, останавливаюсь посмотреть драчку на снегу между голубем и крысой, и в этот момент какой-то придурок решает меня грабануть! У него пушка,…

Чему он радовался меньше, так это отказу, по настоянию его менеджера, Тома Паркера, от главной роли в «Вестсайдской истории» в пользу посредственного фильма «Иди за этой мечтой». Глейдис Пресли, его любимая матушка, уже три года как умерла, но он по-прежнему остро чувствовал эту тяжелую для него утрату. Ему исполнилось лишь двадцать шесть, но у него уже возникли проблемы с лишним весом. Картонный Элвис улыбается всегда. Вечно молодой, неспособный на ошибку или сожаление, нечувствительный к горю,…