Ужасы и мистика

* * * Александр Подольский Игра Мишка пришел на игровую площадку поздно вечером. Солнце уже закатилось за родную девятиэтажку, двор затопила темнота. Кругом было тихо, только где-то вдалеке тарахтел грузовик и лаяла собака. Воздух пах скошенной травой. Клочок вытоптанного газона, самодельные ворота и пара лавочек вместо трибун – это не слишком походило на футбольные стадионы, которые Мишка видел по телевизору, но была здесь какая-то магия. Когда начиналась игра, остальной мир будто…

Взяв его за руль, Хидео выкатил велосипед на дорогу, при этом он как-то странно затрещал: то ли цепь встала неправильно, то ли что-то лишнее, ненужное застряло в спицах колес. Но обращать на это внимание Хидео не стал – его уже полностью захватили размышления о выпорхнувшей перед ним из дома Лили Рокэ. Лили была его новой – если не сказать очередной – пассией: пару месяцев назад они точно так же вышли из дома в одно и то же время, и Лили премило проболтала с ним всю дорогу до ближайшего магазина.…

Пожалела Машенька Мишу, не стала есть. Понесла с собой в садик. Там Петя подходит к ней и говорит: – Машутк… Машутк, какой у тебя Мишутка красивый!.. – Спасибо, – вежливо отвечает Машенька. – Машутк, – говорит Петя, – а дай мне его… Ну пожалуйста!.. Сверкнула Маша глазёнками: – Мне баба с дедой подарили!.. – и к себе мишутку прижимает. Постоял ещё немного Петенька, отошёл. Потом Маша заснула. Ручка у неё устала Мишу держать, пальчики и разжались. Петя подкрался,…

Следующая электричка через двадцать пять минут, но Костя не стал спорить. Он вообще никогда не спорил со старшим братом. С ним никто не спорил, даже мама. — Котя, ты брата слушай. Жека у нас молодец, — часто говорила она. Мать смотрела на старшего сына уважительно, с наивным восхищением, как абориген на блестящие стеклянные бусы, и с некоторой опаской, будто тоже была Женькиной младшей, не слишком сообразительной сестрой. Мама всю жизнь, пока не умерла от инфаркта в позапрошлом году, проработала…

Встретили его двое. Хозяйка дома сидела на диване — миловидная молодая дама, которой на вид едва минуло двадцать лет. Она носила черное траурное платье, придававшее ей болезненный вид. Напротив нее в кресле довольно вальяжно устроился столь же молодой господин в форме гвардейского подпоручика. «Блондин, голубые глаза — стало быть, семеновец 1 », определил Корсаков. Подпоручик и заговорил первым: — Значит, вы и есть знаменитый Корсаков, о котором мы столько наслышаны? 1 …

— И все же, — продолжила разговор Лена, — я не шучу. — Да брось, — в лице Ани явно читалось «перестань нести этот бред», но блондинка не унималась. — Это ты брось! — с выражением, но как можно тише произнесла Лена. — Тебе еще не пятьдесят, и даже если бы и было, это совсем не повод ставить на себе крест. Вдруг какого-нибудь красавчика встретишь, — Лена тут же поправила себя, — ну, или просто хорошего парня. — Знаешь, ты, наверное, не в курсе, — назидательно ответила Аня, — но из маленьких сел…

Эллис выбежала из кабины и взглядом стала разыскивать пешехода. Какому идиоту потребовалось идти пешком ночью, когда до ближайшего населенного пункта десятки километров? Похоже, никакому, ведь на проезжей части никто не лежал, да и на обочине было пусто. Одинокая трасса убегала в мрак ночи. Хоть девушка и отчётливо видела через лобовое стекло расплывчатый силуэт, но сейчас стала в этом сомневаться. Водительница развернулась к легковушке и встала, будто застыв на морозе. Не из-за холода, и даже…

Ему больше ничего не нужно. Все окончено. Я открыл витрину и достал оттуда объектив. Так оно и есть. Витрина без Его ведома никогда не открылась бы. Она со специальным бронированным напылением, а по периметру обработана пьезоклеем, смыкающим створки намертво, и пьезоклей мог разомкнуться только если Он сам этого захотел. С другой стороны витрины, замаячило лицо «очкарика», и он повторил мои действия — открыл витрину, взял осторожно другой объектив в руку. Постояв немного, он торжествующе поднял…

Отсветы портала, пылающего накачанной в него взрывами энергией, играли на белой коже девушки-монстра, подобно закатному солнцу того мира, куда она сейчас собиралась ворваться. Всё ярче и ярче. Часть I. Глава 1 К большому асфальтному кольцу перед лагерем подъехала целая колонна автобусов, из которых высыпали радостные дети и выбрели печальные отроки. Мальчиков и девочек приехало примерно поровну и, набирая отряды, их разделили. Мальчишек, более младшие из которых уже начали задирать своих…

— Нет. — ответила эльфийка, не отрываясь от чая. — Мне кажется это не совсем правда. Любому существу в этом мире будет одиноко, если он не с кем не будет общаться или контактировать. Как по мне ты просто боишься говорить с людьми. — Не боюсь я! — даже возмущаясь сказала Миримэ. — Удивительно что такой темой тебя можно задеть. И это кстати только доказывает, что я прав. Раз уж мы заговорили про людей, то послушай меня: они дивные создания. — Не знаю, что ты в них находишь дивного. Как по мне…

Сон преследовал с тех пор, как я прилетел в Прагу из Калифорнии на съемки сериала. Помню, как был до смешного горд, что меня, выпускника Университета Лос-Анджелеса, сразу пригласили первым помощником режиссера. – Почему они снимают в Праге? – глупо спрашивал я у сидевшего рядом друга. Глупо потому, что стоило самолету приземлиться, как меня прошибло восхищением. Казалось, средневековой готикой здесь был пропитан даже воздух. Я пропал – влюбился в город с первой минуты. Следующие дни посвятил погружению…

Том шел за мной, как грустный щенок. Он пыхтел и отдувался, как будто я отобрала у него кость. Я знала, почему он так расстроен. Он не любил подчинения. Обычно я хвалила его раздутое эго, возносила на небеса. Сегодня был не такой день. Совсем. — Ну, и какова же твоя великая идея? — проворчал он. — Разрубить их и выбросить куски тел в озеро. Я говорила так громко, что это удивило даже меня. Том внял моим словам, молча повернулся и вышел на улицу. Вдалеке послышался шум перемещения вещей. Наверное,…

Людей в столовой находилось много. Комната кипела жизнью. Мужчина, сидящий за крайним столом от входа, брал кашу в руку, а затем клал ее себе в рот, причмокивая от наслаждения. Парень, расположившись за столиком у входа, держал ложку трясясь всем телом. Женщина, сидящая примерно в центре обеденной зоны, в упор смотрела на поверхность стола, ковыряясь пальцем правой руки в носу. Немногие, из находившихся здесь, кушали, как полагается. Бетти взяв, со столика на раздаче, стаканчик, наполовину наполненный…

— Солнце уже садится, ехать опасно, господин пристав — отозвался со двора один из подручных. — Мы — власть, нам бояться нечего, запрягай! — раздраженно ответил он. Солнце уже коснулось вершин Карпатских гор, когда небольшой отряд, состоящий из троих верховых — пристава и двух его подручных, а также подводы с возницей, на которой лежал, связанный по рукам и ногам Фома, выехал со двора Стужицкого старосты в Ужгород. Дорога пролегала вдоль русла речки, в глубоком ущелье. Не успело Солнце закатиться…

Теперь, когда ты готов занять мое место, я вспоминаю через что когда-то прошла я… В те времена, закончив службу у Морфея, я приняла великий пост созерцания, меня готовили в подмастерья к Жизни, я должна была помогать ей вдыхать жизнь во все потенциально живое. Но отрезок времени на очищение, был преломлен о неважный обмен веществ ближайших планет, их виток был перелимичен и мой пост безотчетно затянулся. Закон Парадокса не успел перезапуститься и включилось Следствие, которое следуя прописанному…

— Он здесь, — испуганно пролепетала Аля. — Он нас догнал… — Нет! — протестующе крикнул я, а затем обернулся. Из лесной тьмы на меня смотрели два льдисто-голубых глаза. Насквозь пронизывающий ветер свирепым коршуном накинулся на меня, едва не сбив с ног. Жуткий хохот раскатистым эхом прокатился по лесной чаще. Не успел я моргнуть, как два глаза, похожих на ледышки, уже были прямо передо мной. — От меня не убежать, — выдохнула мне в лицо сама смерть. Глава 1.1. Праздник и смерть …

В конце лета одна тысяча семьсот девятнадцатого в кабаке за Госпитальной улицей и казармами седьмой линии бражничал Рычков с компанией случайных знакомцев. Пил вино, а наливался, по обыкновению, хмельной жёлчью. Клубился под низким потолком табачный смрад, разбавляемый неверным светом чадных плошек, роилось комарьё, да тянуло в оконца малярийной сыростью. Запахи снеди мешались с вонью прелой одежды и разгорячённых тел. Сальные столы закисли пролитым пивом и квасом. Лавки, отполированные сотнями седалищ,…

Нас было семеро. Все, кроме Донны несли бумажные пакеты для угощений. Донна несла фонарик. По большей части она шла сзади. Обычно она даже не подходила к дверям вместе с нами, а ждала на тротуаре, пока мы звонили в дверь, кричали: - Сладость или гадость! и протягивали пакеты, чтобы получить лакомства. Первые пару часов той ночи все шло нормально. Если не считать того, что Ник периодически буйствовал, лупил нас по головам или тыкал в задницы своим световым мечом, провозглашая: - Темная…

Адриан медленно повернулся, осмотрел группу и слегка улыбнулся. На мгновение Джанет подумала, что он хочет удостовериться, что в его группе «только для взрослых» нет детей. Затем она поняла, что «с ребенком» - это эвфемизм для обозначения беременности. Он поочередно смотрел на женщин, а те качали головами. Когда подошла очередь Джанет, она едва заметно покачала головой, как и остальные. Она покраснела, но была уверена, что это останется незамеченным в темноте парка. Адриан перевел…

Что-то в общих очертаниях, что-то в атмосфере здесь способно затронуть глубокие струны чувств, наследственных, если человек молод, или личных, если он стар. Вся эта сцена смутно напоминает о мимолетных особенностях, с которыми мы были знакомы ранее. Когда-то давно мы видели такие города, поднимающиеся от рек в глубоких долинах и воздвигшие свои старые кирпичные стены у покатых, мощеных булыжником улиц. Величия, может, и маловато, но чудо возрожденного видения явно есть. Здесь живо что-то, умершее…