Ужасы и мистика

* * * Татьяна Корсакова. Время сказок Походы к психотерапевту больше не помогали. Наоборот, Алисе начало казаться, что после того, как она вставала с удобной, обтянутой дорогой кожей кушетки и выходила из врачебного кабинета, становилось только хуже. И таблетки тоже не помогали. То есть помогали поначалу, первые пару месяцев. У Алисы даже получалось заснуть и проснуться без кошмаров. Или кошмары эти были такими глубокими и запрятанными так далеко в глубинах подсознания, что просто не успевали…

Думаю, они с вами согласятся: и жуть, и страшно. Но это-то и хорошо! Благодаря этим людям, равно как и многим другим (в частности, благодаря Владиславу Женевскому – вечная ему память), в том числе и читателям, которые, как известно, напрямую участвуют в составлении ежегодных сборников «Самая страшная книга», узкая тропинка русского хоррора прямо на глазах расширяется, и, глядишь, уже скоро ее покроют асфальтом и разделят на полосы, превратив в новую современную магистраль. И поедут по ней многотонные…

Маленький мальчик в желтом дождевике и красных галошах радостно бежал рядом с бумажным корабликом. Дождь не прекратился, но наконец-то потерял силу. Стучал по капюшону дождевика, напоминая мальчику стук дождя по крыше сарая… приятный такой, уютный звук. Мальчика в желтом дождевике, шести лет от роду, звали Джордж Денбро. Его брат, Уильям, известный большинству детей в начальной школе Дерри (и даже учителям, которые никогда не назвали бы его так в лицо) как Заика Билл, остался дома – выздоравливал…

– Меня зовут Николай, – послышался голос за спиной, – я дворецкий. Я вздохнула с облегчением. Я знала, что мой работодатель – вдовец, который сам воспитывает дочь-подростка. Однако очень надеялась, что это не тот мужчина, который встретил меня у входа, вряд ли мы с ним сработаемся. Впрочем, еще неизвестно, что представляет собой отец девочки, которую мне придется обучать. Николай провел меня в кабинет, где я увидела мужчину с темными волосами, которому на вид было около тридцати пяти лет. Он…

Через пару минут Сбитнев с Максимом втиснулись в подъезд. Поднялись на второй этаж, и дворник, посадив парня на ступеньки, стал звонить в восьмую квартиру. За старенькой деревянной дверью послышались шаги. Звякнула цепочка, щелкнул замок, и в проеме показалось тонкое лицо Нины Евгеньевны. В полумраке подъезда оно казалось серым. Больше всего Федор Иванович боялся, что она закричит. Но Нина Евгеньевна только закрыла лицо руками и попятилась, не сводя с сына глаз. – Ничего-ничего, – пропыхтел…

Среди них были дети: те, кого крепко держали родители. А я надрывался, как младенец. Я пытался вдохнуть. Я там единственный шевелился, все остальные лишь глазели на мою фигурку, поднимающую пыль, пока кто-то – не знаю кто – не устремился мне навстречу и остальные, устыдившись, не ринулись следом, включая Сэмму. Они бежали, протягивая ко мне руки, как и я к ним. – Глядите! – воскликнул кто-то. – Боже, только взгляните на него! Я поднял, как тогда думал, окровавленные ладони, чтобы их увидели…

–Спасибо за высокую оценку, Лазарь Моисеевич… –Это аванс, – улыбнулся в усы партийный бонза. – В действительности же ваши работы произвели на меня впечатление как на коммуниста. Вы – коммунист, человек, преданный делу партии. И потому партия поручает вам ответственное задание, которое не каждому из ваших собратьев по перу да и по университету может поручить. Видите ли, тут нужны будут ваши качества как ученого-филолога, писателя и настоящего коммуниста одновременно. Согласитесь, в наши времена…

«Так устроен мир». Да, черт возьми, Майк Дилейни прекрасно его понял. Еще бы не понять! Все верно: в Голливуде сорок лет – уже старость. В «Замке Чудес», былом его приюте, сейчас нет ни одного фокусника старше тридцати. И последнее выступление, которое организовал ему агент – на вечеринке у кинозвезды в Бель-Эйр, – Дилейни безнадежно провалил. Забыл сценарий, сбился, а потом пригрозил врезать какому-то идиоту, который над ним заржал. – Знаешь, что я тебе скажу? – не отставал пьянчуга. – Только…

1 У проржавевших ворот собака остановилась, а потом неожиданно юркнула под них. – Перегрин! – позвала хозяйка. – Перегрин! Немедленно вернись! В эти ворота никто никогда не входил, если не считать нескольких коммивояжеров, да и те потом признавались, что, когда они там оказывались, их мороз по коже подирал. Даже Перегрин, очень любопытный и пронырливый пес, который вечно совал свой нос куда не следует, ни разу не забегал туда раньше. – Ну же, хороший песик! Вернись к мамочке! Но голос…

Для переводчика естественно быть предубежденным в пользу, так сказать, усыновленного им произведения. Более беспристрастные читатели, возможно, не будут так сильно поражены красотами этой повести, как был поражен ими я. Однако я не настолько ослеплен моим автором, чтобы не видеть его недостатков. Я мог бы пожелать, чтобы в основе его замысла лежала более полезная мораль, нежели та, что сводится к мысли: за грехи отцов караются их дети, вплоть до третьего и четвертого поколения. Сомневаюсь, чтобы…

Тем временем тема жестокого и сверхъестественного набирает все большую популярность в массовой культуре. Один за другим в свет выходят «Странная история Доктора Джекила и Мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона и «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Пускай ни один из этих сюжетов не связан напрямую с вампиризмом, оба романа пронизаны идеей персонифицированного зла и урбанистической готикой. В 1888 году на улицах Лондона начинает орудовать Джек Потрошитель. Несмотря на большую занятость на своей…

После этого я протянул еще некоторое время, писав сущую дребедень в ежедневных газетах; я существовал обещаниями, которые никогда не исполнялись и дошел до того, что, как я говорил раньше, в начале января этой суровой зимы я очутился без копейки, лицом к лицу с голодной смертью; кроме того я еще задолжал за убогую конуру, которую снимал недалеко от Британского музея. Я провел целый день в поисках за работой, объехал все редакции… Но не было ни одного вакантного места. Я также безуспешно старался…

Аркийская культура Согласно мифу, сохранённому аркийскому эпосу, вселенная состоит из трёх миров, образовавшихся следующим образом: в древности разгорелась длительная война между племенами Аранахара, Рокханы и главы злых духов нижнего мира Ноктюрн. Близился конец мира. Тогда воюющие стороны прекратили битву и заключили договор, по которому разделили вселенную на три отдельных мира. Верхний мир был отдан племенам Рокханы и Аранахара, средний – человеческому роду, а нижний – племенам Ноктюрн.…

Поток чувств и мыслей оборвался слишком резко, безо всякого предупреждения, и девушка подпрыгнула, в подспудном энтузиазме желая догнать ускользающее от нее, пусть и неприятное, но уже обжитое и оттого безопасное состояние гнетущего беспокойства. Попытка, конечно же, провалилась: вернуться в отжитое мгновение не удалось, но зато получилось, хотя и против воли, полностью погрузиться в проживание нынешнего момента. Резкая боль в языке, усиленная соленым привкусом собственной крови, соединилась в ее…

– А от чего вешаются? Когда конфет не дают? – Ну… за дело. – Для девчонок это – дело. – Вот дуры. – Пося, тебе не понять. – Чего это мне не понять? Все я понимаю. – Конечно! У тебя девчонок было… отсюда и до речки. – Чего вы опять? Королев! – Уговорили, сейчас я вам все расскажу. А повесилась она в изоляторе. Сначала вены попыталась себе вскрыть, а потом повесилась. – На чем повесилась? – Пося, отвали! На собственных трусах повесилась. – А дальше что? – Ничего! В землю…

– А от чего вешаются? Когда конфет не дают? – Ну… за дело. – Для девчонок это – дело. – Вот дуры. – Пося, тебе не понять. – Чего это мне не понять? Все я понимаю. – Конечно! У тебя девчонок было… отсюда и до речки. – Чего вы опять? Королев! – Уговорили, сейчас я вам все расскажу. А повесилась она в изоляторе. Сначала вены попыталась себе вскрыть, а потом повесилась. – На чем повесилась? – Пося, отвали! На собственных трусах повесилась. – А дальше что? – Ничего! В землю…

По её мнению, если судить, я убегаю от неё. Это не так. Я ухожу на время, да. Но не убегаю совсем. Пока она говорит, я пытаюсь сравнить Иру с Евой. Ничего не выходит. И дело не в том, что у них существует огромная разница в возрасте – пятнадцать лет. Это два разных типа женщин и по внешности, и по характеру. Если жена, к примеру, может терпеть, то Ева капризна. Но не в этом, наверное, дело. Между Евой и мной находится некая пелена, которая искажает пространство, а вместе с ним искажается действительность –…

Я толкнула локтем свой рюкзак и коротко бросила: – Заткнись. – Я думал, ты хочешь получить от меня ценный совет. – Твое дело наблюдать по сторонам, а не лезть к нам со своими глупостями. Все, замолчал. Мы стояли на крыльце и ждали. Семейный пансион «Лавандовый домик» был узким трехэтажным строением, унылым и ветхим на вид, как и большинство жилых домов в этой части лондонского Ист-Энда. В неопрятные, давно не штукатуреные стены глубоко въелась сажа, за стеклами виднелись жалкие, скрученные…

Курт попробовал повторить. Едва он начал вести мяч, как тот резко отскочил от трещины в асфальте и сильно ударил Курта в подбородок. Зубы клацнули, он взвыл и схватился за ушибленное место, мяч поскакал в сторону. Курт провел пальцем по зубам – нет ли крови? – «Р»! – торжествующе завопил Ван. – Я больше не играю, придурок! Всё! Курт пощупал два передних зуба – слава богу, на месте и не шатаются. Краем глаза он уловил движение, крадущуюся тень – вроде бы какой-то тощей девчонки. Она так быстро…

2. Офигительно сложное искусство – всунуть в себя таблетку напичканной тахионами [2] МДМА так, чтобы она сработала строго когда надо и вынесла тебя из времени прочь. Это экстремальный сквоттинг. Шумные, пьяные от любви парни и девушки вместе проходят сквозь обступившую их вдруг неподвижность и устремляются к зданию. Трое успевают войти внутрь раньше, чем течение времени снова подхватит их. Они приняли большие дозы, и теперь у них есть несколько часов – субъективных, конечно, – на исследование…