Юмор

Троцкий: Да вот еще что: тут за последнее время вы, товарищ Луначарский, наставили памятников — как, бывало, раньше Держиморда фонари ставил — кому нужно, кому и не нужно. Тут тебе и Урицкому, и Стеньке Разину, и Робеспьеру, и Нахамкису, и Емельяну Пугачеву. Нашито «товарищи» ничего — слопают… А перед…

Н-да-с. Катались раньше мы. Пили кровушку. На пол бумажку! Следующая: «Зачем презираете скромную Финляндию? Райвола и мой замок по вас соскучились. Приехали бы и Радакова привезли. Ах, какой у него чудесный рисунок — „Песня голода“. Ждем. Ваш Леонид Андреев». Благоговейно откладываю в сторону.…

Ну, посудите сами, какой такой топлесс на Средиземноморье? Солнце лупит так, что большие сиськи за день прожариваются, а у этой девчонки через неделю бы от титек остались одни шкварочки. Мужу респект и уважуха. Спас сисечки. Хоть и маленькими, но живыми будет пользоваться. А пошел бы у тещи на поводу…

Один наш соотечественник, сам того не зная, изменил мою семейную жизнь к лучшему. Мы шли по пляжу чудесного средиземноморского отеля к ближайшему бару попить чаю, когда услышали громкие указания молодого россиянина своей жене. Прямо из воды он вещал в сторону берега: - Иди и скажи им: "ван колд бир".…

Зверёк в голове ещё раз плюнул огнём и кувыркнулся. Чарльз застонал. Приоткрыл глаза и увидел… Сигизмунд III взирал на него довольно-таки участливо. — Плохо? — Ва…кха…ваше величество, прошу простить мне мой вид… — Вольно, — ухмыльнулся король. — Одевайся. Только быстро. Я подожду в коридоре.…

— А надо будет, в самом деле, когда-нибудь, — подумал Андреев, — проехаться в Антверпен. Вероятно, любопытный город. Отложил первую газету и взял другую. — «На днях в дружеской беседе Леонид Андреев, — сообщалось во второй газете, — восхищался немецким поэтом Бирбаумом. Он считает его одним из лучших…

— Буду книжки читать, господин судья, — пообещал Декадент. III. — И вам не стыдно? — укоризненно спрашивал старый судья, смотря на стоявшаго перед ним Декадента. — Что дурного сделали вам книжки в Публичной библиотеке, что вы из них выдирали страницы? — Я полюбил чтение, господин судья. — Так…

— Ой, ты, гой, еси! — воскликнул он на старинном языке того времени. — Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! — воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и — всё заверте… II. Мухи и их привычки. Очерки из жизни насекомых Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бедрами ползла…

Я послушался совета. Но мои ноги (никогда не подозревал в своих собственных конечностях столько хитрости и ехидства) заметили этот маневр и сразу же разбежались в обе стороны так далеко, что мне стоило большого труда снова собрать их воедино. При этом я сделал движение, напоминающее самую популярную…

— Вздор, — улыбаясь, сказал я. — Почему именно в новолуние? Если она является, то может явиться когда угодно. Но прислуга стояла на своем. — Хорошо, — сказал я. — Я проверю это. Теперь как раз не новолуние, и я посмотрю — явится ли твое привидение? В ту же ночь я, с замирающим сердцем и, не слушая…

— Господин Вопягин! Вы обвиняетесь в том, что семнадцатого июня сего года, спрятавшись в кустах, подсматривали за купающимися женщинами… Признаете себя виновным? Господин Вопягин усмехнулся чуть заметно в свои великолепные, пушистые усы и, сделав откровенное, простодушное лицо, сказал со вздохом: …

— Мальчишка, — хриплым, усталым голосом небрежно уронил удивительный незнакомец. — Есть вино? — Не знаю… — растерялся я. — Спрошу у мамы. Я побежал к матери, а когда мы с ней вернулись, то нашли его уже в гостиной, сидящим на диване, со скрещенными на животе руками, ходившими ходуном вместе с животом,…

И, благодаря этому, столько народа, заслуживающего быть битым, остается не битым, что нравы грубеют, и жизнь делается еще тяжелее. Наибольшая же трагедия — это те анекдоты о моем уме, находчивости и сообразительности, которые будут рассказываться и приводиться в газетах (отделе «смесь») после моей…

Один человек решил жениться. Мать. — Я женюсь, — сказал он матери. Подумав немного, мать заплакала. Потом утерла слезы. Сказала: — Деньгами много? — Не знаю. — Ну, хоть так, тряпками-то — есть что-нибудь? Серебро тоже понадобится, посуда. А то потом хватишься — ни ложечки, ни салфеточки,…

— Странно… Раньше ты говорила, что не хочешь плодить нищих. Теперь, когда я богат… — Сережа! Я для тебя же не хочу быть противной! Мне двадцать седьмой год, и я… Сережа! Одним словом — время еще не ушло! Святое материнство! В 48 лет — Доктор! Помогите мне — я хочу иметь ребенка!!! Понимаете?…

Что? Голова болит? Я вам еще не надоел своей. болтовней? А? Что? Почему же вы молчите? Послушайте! Я спрашиваю; a вам еще не надоел своей болтовней? Нет? Ну ладно. Посидеть еще две минуты, вы говорите? Ну, посижу. Ах, да! Еще одна тема у меня для вас есть… Что? И тут нельзя курить? Почему? Тут же нет…

— Нет. — Мне этот Дрягин не нравится. В нем есть что-то вульгарное… Или нет? Как вы находите? — Да. — Что — «да»? Согласны вы со мной или нет? — Согласен. Ну, до свиданья. — Еще бы вы были не согласны!.. Когда при вас выругаешь мужчину, вы всегда согласны, a похвалишь кого, так вы на стену…

— А о чем вы нынче думаете? — спросил редактор. — Написать о чем? Думаю написать статью о состоянии обуви во французской армии. — Разве это такой важный вопрос? — Обувь-то? Это — все. Обуйте солдата как следует, и он сделает чудеса. * * * На следующий день появилась новая статья нашего военного…

— У просто мерзавцев — бывают такие минуты. У дипломатических мерзавцев — никогда. — Правильно. Умный вы человек, граф. В таком случае буду говорить с вами откровенно: мы щадим Венгрию — знаете, почему? У нас есть для Венгрии новый король. — Воображаю, — скептически сказал Тисса. — Чего там воображаете!…

Бедная, обманутая, поглупевшая Турция. Именно, лыком она шита, и лыко её отовсюду торчит, как морская трава из старого тюфяка. * * * — Надо будет, — решило недавно турецкое правительство, — бумажные деньги выпустить. Что ж, другие державы выпускают — почему же нам не выпустить. И мы не хуже других.…