Книги из серии "Мир приключений изд. Правда"

Но вот его досада улетучилась. Он сбежал с церковных ступеней и увидел, что рассеянная красавица, опустив покрывало и взяв под руку провожатую, пошла направо. Он тоже поспешил повернуть вправо, заметив притом, что это как раз ему по пути. Пройдя по набережной до моста Святого Михаила, девушка перешла через мост, что тоже было по пути нашему незнакомцу. Затем она дошла до конца Бочарной улицы и направилась к Мельничному мосту. Все это оказалось по пути юноше, и он неотступно следовал за нею, точно…

Цвет, блеск и светоносная прозрачность камня резко выделялись среди пасмурной строгости зала и бледных красок осеннего неба. Девушка услышала шумный вздох своего спутника, увидела его затуманенный воспоминанием взгляд. – Таким бывает море на юге в ясную погоду, в полдневные часы, – медленно сказал молодой моряк. Непреклонная уверенность очевидца прозвучала в его словах. – Я не видела этого, – откликнулась девушка, – только чувствую в этом камне какую-то глубину, свет или радость, не могу сказать,…

— Все другие спят, — несмело произнесла девушка, — и… ничего не знают, — добавила она вполголоса. — Не бойтесь говорить. Товарищи спят, и сейчас нас только двое бодрствующих в космосе, и до Земли пятьдесят биллионов [1] километров — всего полтора парсека! [2] — И анамезона [3] только на один разгон! — Ужас и восторг звучали в возгласе девушки. Двумя стремительными шагами начальник тридцать седьмой звездной экспедиции Эрг Hoop достиг багряного циферблата. 1 …

– Пожалуй, ты прав. – Зентара задумался. – Хорошо, я поручу руководителям оперативных групп изучить под этим углом дела раскрытых агентов и дать тебе нужные сведения. – А мне останется их только подшивать? – поморщился Бежан. – Не только, – усмехнулся Зентара, заметив его реакцию, – За неделю или, скажем, дней за десять ты на основе анализа дел раскрытых нами за последние полтора года иностранных агентов подготовишь справку о способах финансирования агентуры мюнхенского центра. Причем используй…

Сам же Корч, руководствуясь своими принципами, протекции не искал и ждал решения. А когда оно состоялось, без слова протеста принял направление в городской отдел милиции Зборува. В глубине души он немного побаивался провинции. Аргумент, что именно там у него будет самостоятельная работа и возможность быстро продвинуться по службе, для него звучал не слишком убедительно. По личному опыту он знал, что так называемые «успехи по службе», за которые он, собственно, и был направлен в порядке поощрения…

С какой радостью обращаешь взгляд к чудесной долине, уходящей к востоку от подножия горы! Как не похожа она на это бесплодное плоскогорье! Она сплошь устлана ковром яркой зелени, усеянным цветами, которые сверкают всеми красками, словно драгоценные камни. Так и манят к себе теннистые рощи, где сплетают свои ветви тополь, китайское дерево, дуб, ива. Спустимся же под их сень. Вот мы и у края плоскогорья, а долина все еще далеко внизу, до нее по меньшей мере тысяча футов, но со скалы, которая нависает…

Так бы мы и остались при этом ошибочном мнении, если бы мне весьма скоро, но совершенно неожиданно не посчастливилось услышать от самого Врунгеля рассказ о кругосветном путешествии, полном опасностей и приключений. Вышло это случайно. В тот раз после контрольной Христофор Бонифатьевич пропал. Дня через три мы узнали, что по дороге домой он потерял в трамвае калоши, промочил ноги, простудился и слег в постель. А время стояло горячее: весна, зачеты, экзамены… Тетради нужны были нам каждый день… И…

Впервые мы встретились в плохонькой библиотеке на улице Монмартр, и так как оба случайно искали одну и ту же книгу, чрезвычайно редкое и примечательное издание, то, естественно, разговорились. Потом мы не раз встречались. Я заинтересовался семейной историей Дюпена, и он поведал ее мне с обычной чистосердечностью француза, рассказывающего вам о себе. Поразила меня и обширная начитанность Дюпена, а главное – я не мог не восхищаться неудержимым жаром и свежестью его воображения. Я жил тогда в Париже…

Вот что почел я своим долгом сказать вам о вашем по ступке и о доверии, оказанном мною вам. Затем мне приходится пожалеть о собственной большой оплошности, выразившейся в том, что я поддался просьбам и неосновательным доводам как вашим, так и других лиц, и, вопреки собственному убеждению, согласился на издание моих Путешествий. Благоволите вспомнить, сколько раз просил я вас, когда вы настаивали на издании Путешествий в интересах общественного блага, принять во внимание, что еху представляют породу…

Играли в двух комнатах, перегороженных раздвижной стеной. Одна гостиная, вторая библиотека. На книжных полках вдоль стен покоилось не менее двух тысяч томов, главным образом книги на иностранных языках по химии. Войцеховские жили в Варшаве на Президентской улице в собственной вилле. В цокольном этаже у них был гараж и химическая лаборатория. На первом этаже – две вышеупомянутые комнаты, кухня, ванная и туалет, на втором – три комнаты: пани Эльжбеты, профессора и их шестилетнего сына Михала Себастьяна.…

Затем дикторша сообщила, что скоро в Париже созывается всемирная конференция лингвистов. Конференция собиралась выработать единый алфавит для всех народов. На экране появился какой-то старенький лингвист, сияющий и улыбающийся. Московский профессор Британов отлично поставил опыт оживления двух искусственно замороженных обезьян. Обе мартышки уже сидели на экране, и одна из них искала насекомых у своей подружки. Французский профессор и инженер О. Ливен при помощи подземной торпеды, заряженной…

— Я знаю все, что она говорит, — раздраженно перебил Хранитель. Объясните ей, что свидания с умершими родственниками Управление предоставляет только при наличии свободных мощностей. Кроме того, я занят. Вот тут, — он хлопнул ладонью по папке, — вот тут дела поважнее. Можете идти. Секретарша с любопытством взглянула на Курочкина и вышла. Хранитель открыл папку. — Итак, — сказал он, полистав несколько страниц, — вы просите разрешения отправиться в… э… в первый век? — Совершенно верно!…

И все же, хочется вам сообщить, что в национальные оркестры входят «зурны» — нечто вроде пронзительных флейт-«саламурн», напоминающие писклявые кларнеты, мандолины с медными струнами, по которым водят пером, «чианури», своеобразные скрипки, которые во время игры держат вертикально между колен, и, наконец, «димплипито» — род цимбал, грохочущих словно град по оконным стеклам. Примите также к сведению, что «шашка» — не что иное, как сабля, висящая на перевязи, расшитой серебром и украшенной металлическими…

Всюду в переполненной галактике люди пользовались рекомендациями Центра Общественного Здоровья и Планирования Рождаемости, и многие сделали тот же выбор, что и родители Джарри. Двадцать восемь тысяч пятьсот шестьдесят шесть, если быть точным. В любой группе из более чем двадцати восьми тысяч пятисот шестидесяти субъектов обязательно встретится несколько талантливых личностей. Джарри был из их числа. У него был талант делать деньги. Большую часть денежного содержания от Генеральной Горнодобывающей…

Система угнетения и насилия, ускорившая разрыв, который в силу естественного хода вещей должен был наступить рано или поздно, тогда еще не действовала. Родина-мать проявляла если не справедливость, то снисходительность. Подобно всем древним и великим нациям, она предалась приятному, но опасному занятию — самолюбованию; доблесть и заслуги тех, кого в Англии считали людьми второго сорта, были скоро позабыты, а если о них и вспоминали, то лишь для того, чтобы унизить и очернить. Такие настроения еще…

— Перестаньте… — Ваши зубки — жемчужное ожерелье… — Потом следует описание коралловых губок, не так ли? Можно подумать, что вы не секретарь скучного банкира, а коммивояжер ювелирной фирмы. Так я же вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?… — А вам больше по душе все круглое? Вот этакое круглое лицо, как у Отто Зауера. Круглые глаза и, быть может, круглый капиталец через десяток…

— Меня зовут Джек Восьмеркин. — Откуда? — Из Петерсбурга. Я там в больнице лежал семь недель. — Из Ленинграда, — поправил редактор. Золотые зубы Восьмеркина сверкнули, как будто во рту вспыхнул огонь. — Нет. Из Петерсбурга. — Такого города нет. — Есть. Это в штате Вирджиния. На линии Ричмонд-Чарльстон. — Ага, — сказал редактор и позвонил. Теперь он уже знал, что делать дальше, и принялся читать статью. Явилась курьерша. — Дайте товарищу обед, — произнес редактор. — И позовите Пичулина.…

И тут я увидел мальчика. Он появился неожиданно и бесшумно, словно некий озерный дух. В первое мгновение я даже испугался, хотя что могло быть невиннее и милее — обыкновенный мальчик, тоненький, в длинных синих штанишках и сером свитерке. Но все же в нем чувствовалось что-то особенное. Худенькое его лицо было одухотворенным, хотя и казалось каким-то расплывчатым, точно я видел его сквозь воду. До сих пор помню это странное впечатление — оно, вероятно, объяснялось тем, что от озера на лицо мальчика…