20 лет

– Кир, - раздался мамин голос.
– Выходи давай. Мне помыться надо. Иди поужинай.

Я не недолюбливала этого человека, именуемого моим отчимом, нет. Это было б слишком мягко. Я презирала его голос, его поджатые губы, прищуренные глаза, наливавшиеся при крике кровью, его волосатую спину, широкий приплюснутый нос, красные щёки. Его омерзительный образ являлся мне в кошмарах. Когда это происходило, я просыпалась в диком страхе, и самым ужасным было то, что наяву сон продолжался. Меня, как собаку, посадили на цепь, но не физически. Морально. Ни сбежать, ни вырваться не могла. Мама лишь мотала головой, не зная, что делать.

– Не связывайся с ним, - твердила она мне всякий раз после очередного скандала.
– Пусть орёт, пусть говорит, что хочет, ты слушай и молчи. Сама ведь знаешь, что с ним бесполезно разговаривать.

– Мам, как молчать? Как, скажи? Кто он мне, чтоб вообще так со мной разговаривать? Чем я обязана за такое обращение?

– Он обеспечивает тебя, этого мало?

– Он? Ты обеспечиваешь меня, не дядь Саша. Если б не наша квартира, с чем бы он остался? Я имею полное право на эту крышу над головой и не считаю, что, живя тут, должна ему. Ты сама всё понимаешь.

– А кому ты это докажешь? Я разве не предупреждала тебя, когда ты решила не уезжать?

– Мам, у меня выбора не было, не понимаешь? Ты б не потянула ту сумму за обучение. И это не считая того, что нужно ещё и жить на что-то. Чем-то питаться.

– Выкарабкались бы как-нибудь. Ты б нашла подработку, совмещала с учёбой. В Москве с этим нет проблем, это в нашей дыре студенткой фиг куда устроишься.

– Мам, как сложилось, так сложилось. Я не хочу обсуждать это.

На такой ноте каждый раз заканчивались наши с мамой дискуссии касательно её любимейшего мужа. Я нисколько не виню её. Она не желала мне зла. Её положение неопределённости, быть может, было ещё хуже, чем выпало мне.

– Кир, - с головой зарывшись под одеяло, услышала я за дверью слабый детский голос.
– Открой мне.

– Кирилл, уходи, я сейчас не хочу ни с кем разговаривать.

– Мама пиццу пекла.

– И что?

– Там и твоя доля осталась. Выйди, а то папа утром съест.

– Пусть съедает. Пусть подавится.

На какое-то время за дверью стало тихо, слышно было только, как на всю квартиру из зала кричал телевизор.

– Кир, - снова прощебетал Кирюшка. - Открой, я принёс тебе в комнату.

Тронутая детской заботой, я в тёплых чувствах поднялась с разложенного на полкомнаты дивана и, распахнув дверь, впустила в комнату грустного ребёнка, аккуратно держащего поднос с двумя бокалами апельсинового сока и двумя кусками пиццы.

– Не боишься, что влетит?

– Не влетит. Папа храпит уже.

Мы понимающе улыбнулись, удобно устроившись на диване.

– Я своё съел, это тебе. Ты ведь ничего с утра не ела.

– Я не буду одна, Кирилл. Давай со мной?
– твердила я, обнимая его.
– Иначе, как ты сказал? Папа утром съест.

– Да мне не жалко.

– А мне теперь жалко. Ешь.

Через минут десять в комнату вломился папаша брата, прикрикнув на него за то, что время одиннадцать доходило, а тот всё ещё был не в кровати, наорал на меня, за то, что я "жру в постели", захлопнул ноутбук и, велев мне тоже спать, взял за шкварник Кирилла, выключил свет в комнате и только тогда закрыл дверь.

Не знаю, откуда во мне брались силы терпеть подобное скотское отношение, но я терпела. Больно было - да, но у меня хватало мужества выносить всё это. И лёжа той ночью на краю дивана, я думала о том, насколько всё-таки происходящее в жизни глупо и бессмысленно. Возьмём обыкновенного среднестатистического человека. Вот ты рождаешься. Что дальше? Начинаешь ходить, говорить, что-то понимать. Вот тебе пять - маленький человек, который не знает, что ждёт его в будущем, не осознаёт, каким хочет видеть это будущее. Вот тебе десять - ты уже старше, но по-прежнему не думаешь о том, что будет завтра. Общаешься со сверстниками, ходишь в школу, пишешь контрольные, переживаешь по поводу оценок, а зачем? Ради чего, собственно? Вот тебе пятнадцать - что-то уже начинает проясняться, ты формируешься как личность, начинаешь замечать, что тебе нравится, что нет. Ищешь себя, разными путями ищешь. Может, через чтение книг, может, через дружбу, может, через намеренное ныряние в то, что подросткам делать запрещается. А вот тебе восемнадцать. Кто ты? По-прежнему, никто. Человек, до сих пор не знающий, чего хочет от жизни. Плывёшь по течению, думая, что рано или поздно оно вынесет к нужному причалу, а причала-то всё нет. Ну, или плывёшь в родительской лодке, полностью отдав права на жизнь. Так проще. Ни о чём не думать, ничего не планировать, просто ждать. Но вот уже двадцать. И что? Стал ты кем-нибудь? Нет. Почему не берёшь гребло в свои руки? Думаешь, подождёшь? А чего ждать? Двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять. Пора о семье подумать? Конечно, самое время, да? Женишься или выходишь замуж за того, с кем просто. С кем ты привык или привыкла. Устраиваешься на работу - по специальности ли нет - не важно. Семья-то есть. Через год-два пора бы подумать о детях, и ты думаешь. Делаешь. Рождается один ребёнок, к тридцати годам второй, а к сорока ты вдруг понимаешь, что не этого в жизни хотел. А чего? Да ты никогда не знал. Не задумывался о том, чего хочешь. Отсюда все проблемы. Считал, сумеешь однажды подняться над обстоятельствами, ан нет. Не получилось. И не получится. В семье начинаются скандалы, семья тяготит, муж или жена действует на нервы, с детьми связи потеряны, ты ищешь утешения на стороне, заводишь любовницу, любовника, по-прежнему считая, что явится какой-то дядя волшебник, который распутает весь этот клубок, но никого нет. К чему ты, спрашивается, пришёл?

Да, представления о своём будущем у меня не было, но прийти в сорок лет к пониманию того, что где-то была допущена ошибка, - нет, о таком я не мечтала, потому не хотела являться частью всей этой общественной системы. С точки зрения христианства, любая жизнь, зародившаяся в чреве женщины, - подарок Бога. Подарок небес. Что ж, сложно было поверить в то, что меня в эту жизнь принесла не биология, а Всевышний. В честь каких это родительских заслуг? Они такого подарка не просили и вряд ли когда-нибудь попросили бы. Что за глупость находить своей похоти объяснение в виде чего-то божественного? Аморальным алкоголичкам, которые плодят по пять - шесть детей, не имея на это ни средств, ни ответственности, ни мозгов, тоже небеса шлют подарки?

Все мои родственники являлись православными, меня в возрасте двух лет тоже окрестили, до шестнадцати я носила крест на шее, а однажды сняла его и убрала в сервант. Почему? Вдруг осознала, что не хочу принадлежать к этой религии, не хочу верить в сказку, не хочу становиться комичной актрисой в чьём-то парадоксальном спектакле. Самое интересное, что когда заявила это дома, отказавшись одним летним утром ехать вместе с семьёй к так называемому святому источнику, то услышала в свой адрес столько оскорблений и злости, по большому счёту со стороны отчима, которые мало вязались с концепций жертвенности и милосердия христиан. Поэтому, кроме того, что я являлась неблагодарной дрянью, говном, с того дня ещё стала "ебанутой сатанисткой". Полный ноль на фоне такого святого человека, как сам Отчим. Тот, который на протяжении нескольких лет держал великий пост, тот, который частенько захаживал в храмы, купался в святых источниках. Какая разница, что он устраивал дома тиранию, людей смешивал с грязью и, давясь своими кашами да варёными овощами, протирал толстым задом диван, поглядывая в интернете пошловатые видюшки, после просмотра которых ехал налево? Разве это что-то значит? Нет. Он ведь постится, очищается, службу стоит, исповедуется.

А что касается мамы, она, наверно, действительно верила. В детстве покупала мне божественные брошюры в картинках, когда мы с Кириллом болели, читала молитвы, в церковь захаживала нечасто, но ей это и не требовалось. Когда однажды, уже после моего, так сказать, отречения, мы с мамой разговорились о вере, я спросила у неё, читала ли она Библию, на что мама, конечно же, растерялась, отрицательно замотав головой.

– Я верю, а читала или не читала - не думаю, что это несёт такую большую роль.

– Мам, Библия состоит из парадоксов. Если бы ты прочитала её, вдумалась в то, что там написано, как написано, то твоя вера пошатнулась бы, поверь. Кто сказал, что это священная книга? Люди. Люди написали её и выдали за святость, которая на протяжении тысяч лет управляет человечеством.

– Что ты несёшь?!
– вскрикнула тогда она.
– Ты в праве считать так, как хочешь, но в нашем доме, чтоб я таких разговоров больше не слышала!

– Мам, а тебе не кажется противоречивым тот факт, что упоминания о Боге идут от евреев с их Ветхим заветом, но они категорически отрицают Новый завет и все события, связанные с приходом Иисуса? Если это произошло на их земле, если это часть их истории, то какой им смысл отрицать её? Единственное объяснение - что не было никакого прихода.

– Прекрати!

После я пожалела об этом разговоре. Нет, не потому, что раскаялась в своём неверии, а потому, что вера являлась для мамы некой утопией. Если так человеку легче, то зачем лишать его этого бальзама? Даже если этот бальзам не более, чем иллюзия.

Думаю, после тех событий я упала в маминых глазах. В семье не без урода, как говорится. Каждый родитель хочет, чтоб его ребёнок вырос справедливым, сообразительным, заинтересованным в познаниях, с достаточной силой воли, целеустремлённостью, умением отстоять свою точку зрения. Но как только подросший человек начинает проявлять что-то из этих признаков, то становится тем, кого "неправильно воспитали", "упустили", "избаловали". Удивительно. Каким нужно быть, чтоб оправдать ожидания? Существует ли на этом свете хотя бы один человек, целиком и полностью удовлетворяющий родителей? Хотя да, существует. СуществуЮт. Такие девочки, как Кристина, такие мальчики, как её муж Олег. Мне таковой не стать, поэтому я знала, что как дочь обречена на стабильную оценку "3". В лучшем случае. Я чувствовала, что мама ждала другого, что она относилась ко мне как к ребёнку, которого уже бесполезно пытаться исправить. А исправить, по её мнению, во мне нужно было многое. Наверно, будь я такой, как Аня, была бы идеальной дочерью. За спиной поговнила, в глаза поулыбалась, туфельки, платьица, розовые губки, розовый мозг. После удачное замужество, дети, отпуск на море, квартира в ипотеку, Ауди Q3. Безупречно.