21 интервью

Минчин: Там есть очаровательные эпизоды, когда Табаков появляется, Смоктуновский появляется, игра Мастроянни. Но мне казалось, что были какие-то куски, которые она просто не вытягивала. Она именно не вытягивала, потому что можно лепить из материала только то, из чего состоит материал, то есть нельзя сделать пластилин мрамором, а бронзу – золотом.

Михалков: Все, что возможно было сделать, мы сделали, и я ни о чем не жалею.

Минчин: Как к вам относятся актеры?

Михалков: У меня всегда с актерами замечательные, нежные, трогательные, пусть кратковременные, но, так сказать, любовные отношения. Любовные в кавычках отношения, которые неминуемо должны сказываться на результатах работы.

Минчин: «Вокзал для двоих» наделал много шума. Вы там хорошо сыграли такого нахального, нахрапистого, самоуверенного персонажа. Очень колоритно.

Михалков: У меня там небольшая роль, смешной эпизод, и я его с удовольствием играл. Было много импровизации, очень смешно и трогательно. Мы с Люсей (Гурченко. – А. М.) выдавали такие тексты, что потом я не знаю, как Рязанов на студии отбирал материал: работники должны были наслушаться разного, от частушек до… Назван характер: проводник, хапуга, ворюга, хамло. Но имеет как бы две стороны: с одной – не лишен очарования, с другой – совершенный хам и насильник, когда дело касается добиться своего. Персонаж, который я в меру своих способностей и понимания сыграл. Но тонкости здесь особой, психологии, перламутра и кружев не было. В следующем фильме у Рязанова, «Жестокий романс», была уже другая роль, другая работа.

Минчин: «Жестокий романс» – вы сыграли главную роль?

Михалков: Рязанов мне прислал сценарий, к которому была приложена записка: если ты и Андрей Мягков будете сниматься, я буду снимать картину, а если нет – то не буду. Опасность была огромная. Если бы Рязанов попытался снимать кино в противовес старой картине «Бесприданница» или с оглядкой на нее, то это была бы катастрофа. И если бы я пытался играть, пытался противопоставить свою игру Кторову. Поэтому для меня самый главный вопрос заключался в том социальном срезе, что ли. Если у Кторова Паратов – аристократ по поведению, привычкам, то мне хотелось показать ту часть русского общества, которая сама себя сделала, – купечество российское. Я очень люблю русское купечество. Это мощнейший пласт, который держал баланс страны.

Минчин: Третьяковы, Морозовы, Савеловы?

Михалков: Люди, которые любили деньги, но они их и делали сами. Точнее сказать, они их зарабатывали умом. Строили фабрики, заводы, расширяли, становились капиталистами, миллионерами, давали деньги на школы, театры, занимались меценатством. Но за это они требовали определенного к себе отношения, и отношение это они получали. Для меня эта работа была сложная, потому что в голове нужно было все время держать ту картину.

Подобрался замечательный ансамбль артистов: Мягков, Алиса Фрейндлих, Алексей Петренко, Лариса Гузеева, то есть была довольно мощная компания актерская, к тому же было много импровизирующих, фонтанирующих идей, которые Рязанов очень умно отбирал и использовал, а это очень тешит тщеславие актеров, что это его заслуга, он придумал. Во-вторых, это дает раскрепощение актерам, когда они начинают придумывать и выдавать. Снималась картина на Волге, в Костроме, это было чудесное время. Вот там я впервые почти физически ощутил свои корни по отцовской линии и вместо отведенных трех недель я отложил все свои дела и провел там два месяца, в спокойствии работая над ролью. Фильм имел большой успех и хорошие отзывы.

Минчин: Рязанов не нервничал, что снимает режиссера?

Михалков: Не думаю. Рязанов не та фигура, чтобы ему нервничать в чьем-то присутствии. Эта картина принесла мне огромную популярность. Но опять-таки я предпочитаю быть в ней актером и сыграть роль, чем быть режиссером.

Минчин: Вы снимались как актер в финском фильме. У меня стоял ком в горле и текли слезы, когда я смотрел его по американскому телевидению. Очень впечатляющий фильм.

Михалков: Что же, прекрасная реакция. Когда меня пригласили сниматься в Финляндию, столько зависти было. Еду сниматься за границу. Для меня эта картина была неожиданной, молодые режиссеры. Часовой фильм, назывался «250 граммов». Девочка больная, умирает от рака, на ней я постарался сконцентрироваться, отбросив все остальное. Я не играл финна, какой я финн! Это более космополитический образ, притча определенного рода. Довольно трагичная картина, непростая она была, нерадостная, трудная, концентрация, давящая атмосфера. Но школа была хорошая, я вообще всегда стараюсь чему-нибудь учиться, когда что-то делаю. Результат, когда я посмотрел, был более удовлетворяющий меня, нежели я ожидал.

Минчин: Ваши три лучшие роли – чисто зрительский вопрос?

Михалков: Наверное, в «Сибириаде», «Униженных и оскорбленных» и «Жестоком романсе».

Минчин: Возвращаясь к режиссеру Михалкову, вы сняли необычный фильм под названием «Автостоп»?

Михалков: Это такая веселая картина, которую заказал мне «Фиат», сделать «коммершл» перед выпуском новой машины, новой модели. Я согласился снимать, потому что это были хорошие деньги для моей студии. И мне было жалко тратить актеров на такую небольшую работу, поэтому я никому ничего не говоря, делал маленькую картину для «Фиата» и побольше – для телевидения. Я снимал здесь и снимал в Италии. Итальянский вариант назывался «Русская элегия». Когда приехали представители «Фиата», я им показал сначала «коммершл», а потом сказал: а теперь посмотрите кое-что еще. Им очень понравилось. Картина шла с большим успехом в Москве.

Минчин: «Урга» – почему именно этот выбор? Пример Бертолуччи заразителен?

Михалков: Нет, Бертолуччи на меня никогда не влиял. Это началось все намного-намного раньше; есть такая серия географическая о номадах, французская серия. И мне предложили сделать географический телевизионный фильм о кочующих племенах. Предлагались точки в Австрии, Южной Америке, Африке, и среди них были монголы, находящиеся в Китае. Я даже не стал выбирать – монголы, конечно. Это потому, что в нас и ощущение степное есть, и монгольская кровь течет…

Минчин: Три века они здесь были…

Михалков: И это в определенном смысле повлияло на мой импульс, потому что я еще не знал, что это будет за картина. Сценарий мы написали вместе с Рустамом Ибрагимбековым, но рос он вместе с картиной. Меня всегда привлекала такая возможность: создавать атмосферу из того воздуха, который вокруг тебя. Постепенно, постепенно она стала выкристаллизовываться. Там, в Китае, поиск возможностей в создании пространства был неограниченным. Кино – это только рассказанная история по сценарию. Кино – это дыхание, запахи, звуки… Вот так и возникла «Урга». Мы сняли ее за два месяца.

Минчин: Этот фильм вызвал очень много противоречивых откликов. Один из них: что Россия разваливается, Россия тонет, летит в тартарары, а Михалков, значит, снимает о монгольско-китайской жизни. Почему его не интересует то, что сейчас происходит в России?

Михалков: Да Бог с ними! Если они не понимают, что жизнь этого шофера, которого играет Гостюхин, и есть жизнь России, то что тут объяснять? Да и вообще: кто это имеет право говорить «почему он?..»! Да потому!!!