3+1=...
Шрифт:
Ладно. Она разберется. Это же не только мальчишки, к которым она прикипела сердцем. Это… Марина едва не осела от этой мысли. Это братья ее ребенка.
У нее будет ребенок… У этих мальчишек будет брат или сестра… И этого брата или сестру не хочет для своих сыновей Андрей.
Боже, что за день сегодня такой?!
Марина почувствовала, что из ее рук тянут тарелку.
— Мне хватит, тетьМарин.
Кася называет ее «тетя Марина», а Дема — просто по имени. Что она там про «мама» думала? Нет, ее когда-нибудь будут называть мамой. Господи,
Да что же за день сегодня такой?!
После ужина Кася изъявил желание и изложил просьбу — сделать молочный коктейль. Самостоятельно, перед декламацией, как выяснилось, Пушкина. Марина согласилась, тем более, мороженое теперь всегда было в морозильной камере. Кася деловито принялся за приготовление, а Дема увлек Марину в гостиную. Видимо, для разговора про брекеты.
— Вы с батей сильно поругались?
Издалека заход на брекеты, однако. Марина взяла паузу, прежде чем ответить.
— А с чего ты… это решил?
— Батя ревет, как хряк, которому течную свинью не дают.
Марина от неожиданности закашлялась. Как же она забыла, что мальчики большую часть своей жизни провели в деревине? Но сравнение образное, этого не отнять.
— А ты плакала, — продолжил Демьян.
— Я не плакала!
— Значит, собираешься.
И что ей делать вот с этой мудростью пятнадцатилетнего?
— Марин… Ну, Марина, скажи мне, что случилось? Вы поругались, да?
Она вздохнула.
— Ты упрямый.
— Баушка говорит — упертый. Так из-за чего вы поругались? Из-за… нас? Из-за меня с Касей?
Это что еще за фантазии?!
— А это ты с чего решил?! Как мы могли из-за вас поссориться?!
— Ну мало ли… — Марина наблюдала, как знакомо и упрямо склонилась темноволосая макушка. — Может, мы мешаем тебе. Ходим постоянно. Объедаем тебя. Может, ты это… бате сказала, чтобы мы к тебе не ходили. Так ты мне скажи. Мы ходить не будем и мешать не будем.
Да что же это такое… Да как тебе такое только в голову пришло?! Что значит — ходить не будем?!
Не думая, что делает, Марина порывисто обняла Дему, прижала к себе. А этот упертый и своенравный подросток обнял Марину за спину.
Так, главное, не разреветься!
— Да как вы можете мешать? Демьян, ты чего? Мы же с тобой вообще… эти… подельники… соучастники!
Дема хмыкнул.
— Я завязал с уголовкой. Мне одна умная женщина отсоветовала.
Марина не удержалась, приподнялась, дотянулась — и от чувств чмокнула в темноволосую макушку. Хотя, судя по всему, скоро она до этой макушки доставать будет только в прыжке.
В этот момент в комнату заглянул Кася. Округлел глазами от увиденной картины. Дема подскочил, замахал руками на младшего брата.
— Иди пока, иди!
— Так коктейль готов.
— Иди, говорю, на кухню! Посуду помой. Стих повтори!
Выпроводив брата, Демьян снова вернулся на диван, к Марине.
— Значит, не из-за нас?
— Не из-за вас. Если вы перестанете ко мне ходить,
я… мне будет очень грустно.Но Демьяна с толку сбить не так-то просто.
— Он тебя обидел?
Марина снова взяла паузу.
Как ответить на этот простой вопрос. Обидел? Да. Вдруг захотелось не то, что сказать — прокричать это «Да». И все-таки, наконец, расплакаться. Потому что, оказывается, когда ты узнаешь, что ждешь ребенка — очень важно, чтобы это была радость на двоих. Ведь вас двое — тех, кто причастен к этому чуду. И радость очень хочется разделить. Что бы ты там себе — и ему — ни говорила: про то, что ребенок для тебя желанный, ребенок твой, а он, тот, второй — всего лишь ноль. А если помножить на ноль, будет ноль. А здесь не так. Тут другая арифметика.
— Марин… — Дема тронул ее за руку. — Он хороший. Правда. Заеб… Устает просто сильно. Работает много. Чтобы у нас все было. А мы его тоже… достаем. Иногда. Но я, это… Повзрослел! Будем теперь вести себя с Касей лучше! Марин… Не сердись на него. Он хороший. Не бросай его. И нас… тоже.
В носу защипало. Защипало так, что сейчас откуда-то польется — не из глаз, так из носа. Но первым сорвался судорожный вздох.
— Марин… — Демьян начал гладить ее по плечу. — Ну чего ты? Батя это… он иногда вспыхивает. Но отходит быстро. Он тебя не обидит. Ну, Марин… Хочешь, цветов тебе куплю?
Она всхлипнула совсем громко. Вот что вы со мной делаете, Лопатины?! Дема все-таки еще ребенок. Подросток. Не взрослый точно. Нельзя на него все это вываливать. А он ей нисколько не помогал. Гладил по руке и уперто гундел:
— Марин… Ну, Марин…
Да что же за день сегодня такой…
— Я ребенка жду, Демьян.
Он перестал ее гладить. Выпрямился.
— В смысле — ты? Только ты? Не от бати, что ли?
— От него. В смысле, от твоего отца.
— Тогда чего это ты ребенка ждешь? Мы ждем.
Марина, не веря своим ушам, повернулась к Демьяну. Встретила его прямой и спокойный взгляд. Так ты уже НАСТОЛЬКО взрослый?
— А ты… ты, что же… ты, разве…
Ничего, кроме этого невнятного лепета, у Марины пока не получалось.
— Я знаю, откуда дети берутся.
— Дема, я не про то! Ты… Ты не против? Не против того, чтобы у тебя… у Каси… что вас будет трое?
— А чего нет-то? Женщины всегда детей рожают. У тети Лены, маминой сестры, тоже трое. Только там две девчонки, а младший пацан. А у нас… А ты нам сестренку родишь?
Вот это логика у Демы… Простая, как три копейки. Женщины всегда детей рожают… Сестру ему роди…
Все. Допекли. Доконали ее Лопатины. И Марина разрыдалась.
На эти звуки с кухни прискакал Кася, и они вдвоем обнимали Марину, что-то бубнили в два голоса и гладили — Демьян по руке, а Кася почему-то по коленке. Она бы так долго сырость разводила, но Кася мудро сказал, что на коктейлях сейчас пена осядет.
И они сели пить молочный коктейль. И слушать Пушкина, который внезапно оказался Тютчевым. И вечера — внезапно лучезарны.