90-е: Шоу должно продолжаться 15

— Нигде не намазано, — отрезала Тамара и поставила на стойку мою чашку кофе. — Вот ты, Саша, что думаешь, что если в Москву не переехал, то все? Жизнь не удалась? Или как?

— Ну… Наверное, нет, — медленно проговорил Астарот. — Но для музыканта оставаться в провинции — это тупик.

— Это тебе кто сказал? — Тамара вышла из-за стойки и уперла руку в крутое бедро. — Тебе Новокиневск в горле колом стоит и петь мешает? Или что?

Я сделал глоток кофе. Тамара внесла забавный диссонанс в ставший уже привычным спор. Мы говорили об этом и в Геленджике, и здесь. И в своей берлоге, и на посиделках в квартире Астарота. Обсуждали с Сэнсеем, с девчонками, терли между собой. Этот разговор был настолько привычен, что уже можно было практически по нотам расписать, кто когда и что скажет.

Но сегодня мы оказались у домовитой и строгой Тамары. Так что все пошло в какую-то совершенно непривычную сторону. Астарот, который обычно занимал позицию: «Надо ехать, иначе трындец». Тут как-то сходу сдулся. Как будто с самого начала продвигал эту тему только затем, чтобы его кто-то убедил, что никуда не надо ехать. Бегемот тоже убеждал, что ехать надо. Макс топил за то, что нельзя ехать наобум, а то будем там болтаться как всякая лимита. И петь в подземных переходах, чтобы на жратву заработать. Кирюха как-то грустно отмалчивался. Бельфегор… Рыжего нашего клавишника мотало от одной позиции к другой. И только Надя относилась к перспективе переезда, которую «ангелочки» довольно часто обсуждали, с безмятежным фатализмом. Типа, надо — переедем, не надо — останемся. И пока остальные бросали в ход самые разные аргументы — от получения образования до родственников и личной жизни, наша Пантера пилила ногти пилочкой и мило улыбалась.

— У моей подруги сын тоже вот лыжи в Москву навострил три года назад, — Тамара поставила локоть на стойку и уперла кулак в подбородок. — Собрал вещи в рюкзак, мол, в кино поеду сниматься, красавицы будут к моим ногам штабелями падать. Артист великий. Галина поахала, ну а что делать? Сын же. Помогала ему на первых порах. Пошукала по знакомым, чтобы на квартиру этого артиста пустили. Звонила, переживала. Мол, как он там… Поступил ли на актерский факультет. А он рапортовал все время, что все у него прекрасно. Но денег требовал. Мол, надо доучиться, а потом его все киностудии с руками оторвут. Пять режиссеров уже пороги театрального института обивают, ждут, когда сыночка-корзиночка доучится…

И Тамара театрально так вздохнула и закатила глаза.

— Дайте угадаю, — мрачно проговорил Астарот. — Он там совсем нигде не учился, а балду пинал?

«Ангелочки» как-то разом расслабились и рассмеялись. Тамара недовольно поджала губы.

— Тамара, у вас как всегда восхитительный кофе, — сказал я.

— Зубы заговариваешь? — фыркнула Тамара.

— Ничуть, — мотнул головой я. — А еще я у вас душой отдыхаю. Мало того, что еда выше всяких похвал, так еще и…

— Как домой приходишь, — льстиво подхватил Бельфегор. — Мама же тоже бывает ворчит и ругается. А ты смотришь, как она тебе в это время борщ наливает, и так хорошо от этого всего. Мама говорит, что я обалдуй. А я улыбаюсь. Как дурак. Так и здесь тоже. Вы на нас строжитесь, а это почему-то радует.

— Это потому что Тамара за всех нас искренне переживает, — Макс подошел к хозяйке кафе и обнял ее.

— Ребята, — скромно напомнила о себе Ляля. — Так какие фотографии для вас напечатать?

— Печатай все, кроме тех двух, где ребята на ступеньках сидят, — быстро ответил я. — А ту, что Сане понравилась, напечатай в максимальном размере, пусть дома у себя на стенку повесит.

— Эй, вообще-то я считаю, что надо на альбом ее поставить… — возмутился Астарот.

— Нельзя ее на альбом, там меня только половина! — опять включился Бегемот.

— Ша, орлы! — засмеялся я. — Есть одна тема. Я вам пока не говорил, но вот сейчас самое время…

— Тогда я пойду, ладно? — Ляля помахала нам рукой и подхватила с пола сумку. — Мне сегодня еще нужно в училище зайти.

— Так лето же, у вас разве не каникулы? — удивленно вскинул брови Бегемот.

— Так они скоро закончатся, первое сентября через десять дней, — пожала плечами Ляля и вышла из кафе.

— Как-то быстро лето пролетело, — вздохнул Бегемот и упер два кулака в подбородок.

— Ау? — я заглянул в чашку и обнаружил, что кофе в ней закончился. Тогда я вышел на середину кафе и помахал руками, привлекая внимание ангелочков. — Вы как, готовы воспринимать информацию, или пение рок-баллад превратило ваши мозги в бубль-гум?

— Да готовы мы, что ты… — буркнул Бегемот и встряхнулся. — Что там у тебя за новости?

— В общем, дело такое… — начал я и рассказал про встречу в самолете. Про Арнольда Павловича Скуратова и его босса. Про «Парашют-рекордс», про хитрую авантюру, которую нам предлагают провернуть. Про совет Вадима промолчал, потому что он, по большому счету, только меня касался.

— А это точно не разводилово какое-то? — недоверчиво спросил Макс.

— А смысл? — неуверенно развел руками Бельфегор. — Ну, типа, что такого получат те, кто разводит? Что мы приедем и сыграем в каком-то там кабаке… Чтобы что? Потом поржать?

— Ну да, согласен, так себе разводка, — кивнул Бегемот. — Но… Блин. Это же «Парашют»… Прикиньте, если все получится, то у нас альбом на виниле будет. Настоящий…

— Значит все-таки придется переезжать? — убитым тоном сказал Бельфегор.

— Нет, парни, — я покачал головой. — Придется ЕХАТЬ. Это правда. Но тут ведь как… Жизнь музыканта всегда подразумевает много перемещений. Или ты гастролируешь, или ты умер.

— Точняк, — практически одновременно сказали Астарот и Макс. Переглянулись и засмеялись.

— Фух… — на лице Бельфегора появилось нешуточное такое облегчение. — А то мне Лариска заявила, что переезжать из Новокиневска не хочет категорически. Особенно не хочет в Москву. Потому что там, типа опасно, стреляют и все такое. А у нас спокойно, и вообще здесь настоящее место силы.

— Место силы? — фыркнул Макс.

— Ой, да это все та статья в «Есть контакт!» — отмахнулся Бельфегор.

— Что еще за статья? — оживился Кирилл.

— Ну там интервью с каким-то художником или кем-то в этом роде, — Бельфегор вскочил и принялся, размахивая руками, рассказывать, что какой-то хрен с горы из года в год, мол, приезжает в Новокиневск, потому что это по-особому уникальный город с особой атмосферой и энергетикой. Сам я от рассказа отвлекся, потому что снова прокручивал в голове разговор с Вадимом.

— Другая лига, — сказал он тогда. — Это будет как будто ты снова пошел в первый класс. Как только Шутовский за вас возьмется, никаких друзей вокруг не останется. Для одних вы превратитесь в наглых выскочек из Мухосранска, а для других — в возможный источник бабок…

Странный вышел разговор, конечно. Вадим будто одновременно убеждал меня в том, что подобный шанс два раза не выпадает, нужно вцепляться клыками и рвать вперед. А с другой — предупреждал, как все на самом деле будет плохо.