90-е: Шоу должно продолжаться 15

— Ой, точно! — Ева спрятала лицо в ладонях. — Мне так стыдно! Уже вроде не маленькая, а таких простых вещей не знаю. Почему нас этому всему в школе не учат, а?

— Чему конкретно? — спросил я.

— Ну, вот этому, — Ева обвела рукой все помещение, заполненное людьми по самую крышу. — Что делают в загсе. Как заплатить за горячую воду. Как получать всякие там справки… И прочие документы. Десять лет нас учат, а потом выпускают, совершенно не подготовленными к этой жизни.

— Думаешь, если бы в школе ввели уроки всей этой бюрократической премудрости, то их бы не прогуливали? — засмеялся я. — Заклеимили бы скучищей, отсиживали бы из-под палки, благополучно забыли бы, а потом возмущались, что их никто этому не научил.

— Ну, не знаю… — протянула Ева. — Мне кажется, я бы ходила на уроки охотнее, если бы у них было побольше связи с реальной жизнью. Как в акадмии, например. Там легко учиться и все время хочется еще, потому что мы же реальных людей изучаем. А в школе… да и в универе по большей части, мы как в каком-то вакууме. Учеба отдельно, мир отдельно… Эй? Ты что, меня не слушаешь?

— Наоборот, очень даже слушаю, — сказал я. — Просто пытаюсь вспомнить… На уроках русского точно учили писать заявление, как сейчас помню. Там в шапке нельзя было писать «от», а слово «заявление» должно начинаться с маленькой буквы.

— Ой, точно, — сказала Ева. — Про заявления у нас тоже было.

— Милая, ты не подумай, что я с тобой спорю, если что, — я обнял Еву и притянул к себе. — Но вообще меня уже начали терзать смутные сомнения. Смотри, тут кроме нас явно нет влюбленных парочек. Может быть, мы с тобой какие-то правила не прочитали? И в загсе есть какой-нибудь специальный день, когда только парочки приходят?

— Как в поликлиниках младенцы по вторникам, ага, — фыркнула Ева. — Вон там доска с какими-то объявлениями, пойдем глянем, что там. А то вот будет стремно, если мы всю эту очередь отстоим, а нам в кабинете скажут: «Приходите вчера!»

* * *

? От автора.

? Цикл из 8 книг «Гридень»: XII век, Русь, князья воюют меж собой, сдабривая Землю-матушку русской кровью. Не гоже Русь изнутри терзать! Не зря меня судьба сюда забросила — мне и наряд держать.

?На всю серию хорошая скидка: https://author.today/work/380161

Глава 20

«К бюрократии нужно относиться философски», — подумал я. Отошел на пару шагов назад, меланхолично подпер стену и погрузился в изучение содержимого картонной папки. Опытным путем мы проверили и выяснили, что именно у меня наиболее наплевательское из всех нас отношение ко всем этим очередям, проволочкам, «а что вы думали, когда не получили справку формы двадцать два-хэ?» А также протокольным рожам, синдромам вахтера и общей склочночти чиновничьего племени, с которым пришлось вступить в близкий контакт в последние дни лета. Собственно, все началось с нашей с Евой подачи заявления, а потом посыпались все остальные дела. Ну, не в смысле они, такие, набросились, потому что мы их не делали, а теперь они как снежный ком нас завалили. Просто мы же решили, что нам нужен «обезьянник», а для этого неплохо бы получить какое-нибудь подходящее помещение. Ну и всякие еще наши дела вывести из тени и превратить в легальные. Закрепить за нашими именами и… В общем, провернуть все эти мутные бумажные схемы, в которых дядя Слава Грохотов разбирался, а вот я — не очень.

Стоя в очередной очереди с очередными бумагами на подпись и печать, я на самом деле мысленно поаплодировал нашему не самому приятному другу семьи. Хорошо, что я не поленился потратить несколько вечеров на общение с ним и тремя школьными тетрадками. Сейчас, когда бюрократический забег явно близился к завершению, как и лето одна тысяча девятьсот девяносто второго, я должен был признать, что он реально очень полезный человек. Хрен бы я сам разобрался в этом всем. Бюрократическая машина девяностых — штука очень специфическая. Она досталась новой России в наследство от СССР, но коммунистическую партию, которая всем рулила раньше, от руля отодвинули. Все механизмы перекосило как попало, их начали как-то латать, переделывать и реформировать, попутно растаскивая и подворовывая то, что плохо лежит. А плохо лежало, в общем-то, все. Только одно было более ценное, и поэтому его пытались захапать более активно, а было то, что нахрен, по большому счету, никому не нужно было. Точнее, было не нужно тем, кто уже сообразил, что так можно.

Но бюрократия все равно штука довольно неповоротливая, и многие законы и правила там продолжали действовать еще с советских времен. Какие-то вопросы решались деньгами, какие-то — вовремя выставленной на стол бутылочкой коньяка, а для каких-то было достаточно подмигивания и шоколадки.

В общем, Грохотов провел мне неслабый такой ликбез о том, как взаимодействовать с этим неповоротливым механизмом, чтобы получить от него то, что мне нужно. И вот тут появились из небытия «общественное молодежное объединение 'Отрочество», и какой-то там «союз взаимопомощи и поддержки», и еще парочка несуществующих организаций. Пока я по указке Грохотова составлял всякие там протоколы, то понял окончательно схему Банкина и инвалидов. Грохотов предложил что-то похожее. Типа, можно сделать вид, что наша организация создана для поддержки трудных подростков и работает с детской комнатой милиции. Или, скажем, с детскими домами. Но тут я отказался. Понятно, что подобные вещи чиновники с большей охотой берут в работу, потому что они очень красиво в отчетах выглядят. Но совсем уж врать не хотелось. К работе с трудными подростками я был категорически не готов.

Так что Грохотов вздохнул, и мы принялись вместе с ним искать развесистые и замысловатые формулировки, которые устроят и меня, и чиновников.

В общем, не могу сказать, что я все понял про бюрократию. Но точно осознал, что когда мне снова потребуется что-то подобное, я знаю, к кому приду.

— Корнеев кто? — сварливо вопросила тетечка породы «серая мышь», высунувшись из кабинета.

А я что-то так отвлекся, что чуть ушами не прохлопал этот момент.

— Есть тут Корнеев? — еще более пронзительно вопросиле тетечка, и тут я очнулся.

— Я Корнеев! — я взмахнул папкой. Из нее тут же выпорхнула бумажка. Чрезвычайно важная, разумеется.

— Эй, что значит, Корнеев?! — тут же взвилась другая тетечка, из тех, что сидели в очереди. — Он же пришел всего полчаса назад, а я тут с восьми утра сижу!

— Вы по какому вопросу? — сварливо осведомилась «мышь».

— Мне нужна выписка из… — начала тетка.

— Я выписки не даю, вам к другому столу, ожидайте! — отрезала «мышь», пока я торопливо ловил улетевшую бумажку, стараясь при этом не рассыпать остальные. — Вы Корнеев? Ну что вы копаетесь?! Всех остальных же задерживаете!

Но настоящая магия случилась чуть позже. Реально, до этого момента я просто не мог поверить, что все эти полученные печати, подписи и визы в конечном счете превратятся в настоящие ключи от настоящего помещения.

И когда нетрезвый дядечка в серой спецовке, мельком ознакомившись с моими бумагами, реально полез в стол и выудил оттуда ключ с биркой, я… ну… удивился.

С одной стороны, именно для этого все и затевалось. С другой — кажись, я до самого конца не верил, что такое возможно. При том, что денег мы потратили… Да почти ничего. На извилистом бюрократическом пути, который заботливо для меня нарисовал Грохотов, не оказалось реально дорогостоящих чиновников. Настоящую денежную взятку нужно было дать всего один раз. И она была, прямо скажем, небольшая. И больше похожая на неформальное «извините за беспокойство».

Ну можно еще в расходы записать три бутылки коньяка, одну красного вина, три коробки шоколадных конфет и четыре шоколадки.

Но все это вместе было совершенно несопоставимо с полученным результатом.

— Ну и куда нас меня привез? — спросила Наташа, оглядывая тихий дворик, с развесистыми кленами, уютным грибочком над песочницей и скамейками возле каждого подъезда.

— В наш будущий «обезьянник», — честно ответил я, раскрывая интригу, которую держал всю дорогу.

— Как, уже? — удивилась Света. — Я думала, что ты нашими делами по «Буревестнику» занимаешься.

— Я решил совместить, — усмехнулся я. — Здесь есть пара нюансов… Место у нас в жилом доме, так что всякие тусовки и концерты мы тут не проводим.

— Это подвал? — спросила Света.

— Почти, — кивнул я. — Там смешанное такое помещение. Зато с отдельным входом. Пойдемте.

На самом деле, я даже немного сомневался. У меня был выбор из нескольких бесполезных для коммерции помещений, и это было, пожалуй, самым спорным. В том смысле, что им с гораздо большей вероятностью в скором времени могут заинтересоваться желающие открыть магазин или какую-нибудь парикмахерскую. Или, исходя из специфики помещения, несколько магазинов.